Все ужасно, но рейтинги растут
Хотя нет, новояз ведь тоже мутирует, как и вирус, теперь это уже не «каникулы», а «нерабочие дни». Довелось даже видеть совсем изумительную формулировку — «нерабочая неделя с 30 марта по 30 апреля». Ну а что, такая вот просто длинная неделька выдалась.
Пока бизнесмены стонут, обычные россияне — богачи с доходом в 17 000 и выше, попавшие в «путинский средний класс», и уж тем более те, у кого доходы даже ниже, — просто молча прикидывают, сколько дней получится продержаться.
Удар по обычной жизни, удар по экономике — это понятно. Но ведь удар еще и по психике наносится. Если выйдем из карантина когда-нибудь — то не только обедневшими, заросшими и одичавшими. Еще — слегка сумасшедшими.
Нужны поводы для веселья. И такие поводы у нас есть. О психическом здоровье нации заботятся социологи из ВЦИОМа и ФОМа
Самые проницательные из государственных людей это, конечно, понимают. Вот, например, что пишет в своем Instagram депутат ГД Наталья Поклонская: «Все смотрят телевизор, читают новостные ленты. И там опять: переполненные больницы, полицейские, наказывающие за нарушение режима изоляции, мировой кризис, безработица, голод и карантин... А где выход? На что людям надеяться? Чего ждать? Необходимо как-то лимитировать такую безнадёгу для народа. Люди и так уже доведены до полного отчаяния».
Нужны, говоря короче, поводы для веселья. И такие поводы у нас есть. О психическом здоровье нации заботятся социологи из ВЦИОМа и ФОМа, которые сразу после второго обращения Владимира Путина к народу выкатили отчеты о росте рейтинга доверия президенту.
Люди услышали, как вождь отдает страну в полную власть губернаторам, поняли, что все под контролем, успокоились и немедленно сообщили социологам, что вождю доверяют даже не по-прежнему, а намного сильнее, чем раньше. У ВЦИОМа рейтинг доверия — 74% (плюс 3% за неделю), у ФОМа — похожие цифры.
Правда ведь, смешно? В социальных сетях, в случайных разговорах (теперь, правда редких) — одна трактовка и одна оценка: помощи ждать не приходится, как выживать, неизвестно, чем все кончится — неясно, ясно только, что нас кинули. Лояльнейшая «Комсомольская правда» — тоже симптом — публикует колонку публициста, знаменитого своей любовью к властям. Публицист о любви забыл и рассказывает, в каком ужасе пребывают его «друзья-бизнесмены».
А рейтинги растут.
Долгий путь
Претензии к социологии — особенно к тем социологическим службам, которые работали на власть, — появились в постсоветской России, наверное, одновременно с самой постсоветской Россией. И чего только на эту тему не доводилось слышать. Доводилось слышать, как один из отцов ельцинской победы 1996 года объяснял, что борьба тогда велась не столько за сердца рядовых граждан («Голосуй сердцем!» — кто не помнит этот слоган?), сколько за умы губернаторов. В этой борьбе разные средства шли в ход, данные социологических исследований тоже шли, естественно.
Замена обычной социологии на «установочную социологию». Когда главная задача исследований — не выяснение электоральных предпочтений россиян, а подготовка россиян к правильному, заранее заданному администрацией президента результату
Доводилось слышать, как в 2000-м году один из отцов первой путинской победы возмущался, слушая рассуждения о раздутых рейтингах преемника: «Фальшивая социология! Как они вообще это себе представляют? Что дальше — фальшивая математика?»
А дальше были сытые нулевые, постепенное превращение выборов в формальность и замена обычной социологии на «установочную социологию». Когда главная задача исследований — не выяснение электоральных предпочтений россиян, а подготовка россиян к правильному, заранее заданному администрацией президента результату. Цифры в предвыборных опросах ФОМа и ВЦИОМа удивительным образом совпадали с цифрами в итоговых бюллетенях, социологи гордились точностью методик, те, кто возмущался явными фальсификациями, шли в суды (а бывало, что и на площади), нарисованные депутаты — в ненарисованную Думу. Обычный же россиянин шел покупать в кредит что-нибудь нужное. Или, наоборот, вредное, телевизор, например.
Иногда, впрочем, даже и подрисовывать ничего не приходилось: после Крыма все мыслимые рейтинги президента и правда взлетели до небес, эффекта от этого взлета хватило минимум года на четыре.
Социология на лопате
Можно долго спорить про то, почему именно 2018-й и 2019-й оказались для российской власти переломными. Отложим этот спор экономии места ради. Просто зафиксируем: для официальной российской социологии они тоже вышли судьбоносными.
Репутацию иногда добивают смешные мелочи. Ну вот, допустим, была такая история: зимой 2018-2019 годов в Петербурге пошел снег. Это в России зимой случается. Городская администрация под руководством кремлевского назначенца (тогда еще врио, а не губернатора) Александра Беглова кампанию по уборке снега умудрилась провалить. Фото из Питера разошлись по соцсетям. Город выглядел так, как будто за окнами — война, а не расцвет путинской стабильности. Обычные люди страдали, да чистили своими силами дворы. На городские власти ополчились даже поп-звезды (хотя людей сервильнее надо ведь еще поискать).
Снег Беглов убрать так и не смог, зато лично попозировал с лопатой у сугробов для протокольной съемки. Государственные СМИ и прикормленные блогеры ринулись, множа общее недовольство, рассказывать, как восхитила петербуржцев эта акция — «Лопата Беглова».
Спасли ситуацию весна и ВЦИОМ. Снег растаял сам собой, социологи нарисовали утешительные цифры. Но этого мало. Глава ВЦИОМ Валерий Федоров зачем-то дал комментарий информационным агентствам: «Много факторов оказывает влияние, в том числе и погодная обстановка, снежная зима. Могу сказать, что «лопата Беглова» зашла хорошо. Активность Беглова в решении этой проблемы, в том числе и такими способами, нашла поддержку и признание».
Я вот иногда, натыкаясь на абсурдные восторги наемных поклонников действующей власти, задумываюсь: может, это они нам знак подают. Подмигивают или вроде того: «Не верьте, мы в плену, нас заставляют». Как еще объяснить это наглое, нелепое, очевидное любому вранье?
Похороны рейтинга
Совсем беда с околовластной социологией случилась летом 2019-го, когда рейтинг доверия президенту просел уж слишком заметно, из администрации цыкнули гневно, и ВЦИОМ на ходу поменял методику, чтобы подогнать результаты исследований под желания начальников.
Теперь вот следующий шаг — найти живых людей, у которых второе обращение Путина к народу вызвало хоть какие-то чувства, кроме разочарования, раздражения и обиды, трудно. А рейтинг растет. Растет, показывая словно бы, что эти цифры вообще уже не имеют никакого отношения к реальности. Ими ни для каких целей нельзя пользоваться, их бессмысленно анализировать, они вообще ничего не значат.
Нет больше никакой околовластной социологии. Умерла. Ну да и не то чтобы сильно жалко.
Ладно, вот еще гвоздь в крышку. Оказывается, «уровень доверия к Государственной думе» тоже невероятно вырос. Специальные политологи в «Парламентской газете» объясняют, что это — благодарность россиян парламентариям за своевременно принятые решения, которые помогут справиться с пандемией. Объясняют, а могли бы и просто в глаза плевать, но нельзя, эпидемиологическая обстановка так себе, лучше не рисковать. Звучит как откровенная издевка. Какое доверие? К какой Думе? Кто про нее вспоминает теперь, кроме Володина?
И рейтинг Путина не особенно много уже значит, да и сам Путин, спрятавшийся за спины губернаторов, вынужденных разбираться с пандемией самостоятельно, непонятно для чего нужен
Однако тут есть еще один важный момент. Все эти танцы с бубнами вокруг рейтинга первого лица — не просто так. Люди во власти лучше нас с вами понимают, в какое посмешище превратились государственные институты и каким фарсом обернулись электоральные процедуры. Сами извращали, им ли не знать. В обычном мире легитимность власти создают как раз эти процедуры, в нашем, перевернутом, рейтинг Путина и есть единственный источник легитимности власти. Есть рейтинг — есть путинская Россия… Ну и так далее.
А сейчас мы наблюдаем серьезный сбой, за которым — контуры совсем новой (и совсем не прекрасной, скорее всего) эпохи. И рейтинг Путина не особенно много уже значит, да и сам Путин, спрятавшийся за спины губернаторов, вынужденных разбираться с пандемией самостоятельно, непонятно для чего нужен. Не нам — кто бы нас спрашивал, а им — разнокалиберным начальникам, которых он точно так же бросил.
Это чтобы не сказать «кинул».
Царство рейтинга кончается (нет, не завтра, процесс будет долгим, но он уже идет). И провластная социология прежнего образца тоже теперь ни для чего не нужна. Смерть ее — вполне естественная смерть.
Фото: ridus.ru, depositphotos
