Сам заголовок — стандартный для этой рубрики — невольно получился ироничным. Просто потому что никакого карантина в Швеции нет. На карантине мы — наша семья — и еще несколько друзей и знакомых в нашем южном регионе Сконэ, а страна живет почти обычной жизнью.
Отмена Вальпургиевой ночи
Конечно, ключевое слово — почти. Запрещено собираться группами более 50 человек, отменены все мероприятия, в том числе празднование в конце апреля Вальпургиевой ночи (один из любимых мной шведских праздников: шествие толпы по улицам с факелами, поджигание огромного костра из сухих прошлогодних веток, песни и хороводы). Закрыты театры. Студенты и ученики старших классов перешли на домашнее обучение. Люди по возможности работают из дома, остальные ездят на работу «по сменам». Каждая организация сама решает, какие меры предпринять, правительство не запрещает, а дает рекомендации. Но этим рекомендациям в основном все следуют, проявляя гражданскую ответственность.
Это все очень в духе Швеции. И не только потому, что шведы — народ законопослушный. Просто здесь правительству доверяют — верят, что оно на стороне народа. Есть даже специальное слово, обозначающее это понятие: folkhem, буквально — «дом народа». Эта метафора обозначает гражданское общество, политически структурированное таким образом, чтобы оно могло заботиться о всех гражданах и удовлетворять все базовые потребности, в том числе в безопасности. Изначально понятие пришло из немецкой культуры, а в шведском менталитете его прочно укрепила в 1930-е годы правящая тогда (как и сейчас) партия социал-демократов.
Поэтому, как правило, решения властей критикуют некоторые оппозиционные политики и журналисты, реже — врачи. Обычные люди — нет, даже пожилые, даже те, кто в группе риска. Пожимают плечами: «Ну, они, наверно, знают, что делают. Так советовали эксперты».
Добровольный карантин
То, что Швеция в своей тактике, в этом рискованном и немного безумном эксперименте совершенно обособлена от мира, никого не смущает. Кроме нас — тех, кто прожил часть жизни в Советском Союзе, или чьи родители родились и выросли там (как в моем случае), тех, кто помнит Чернобыль и то, как скрывали правду.
У нас недоверие к решениям властей — в крови. И на всякий случай еще в середине марта мы забрали детей из садика и школы, рискуя скандалом, так как в Швеции посещение школы — обязательное, и к пропускам уроков относятся строго. Так же поступили почти все наши русскоязычные друзья и знакомые. А вот шведские друзья и соседи удивились, узнав об этом: мол, так тоже можно, но раз не было приказа «партии и правительства», то и надобности в этом нет.
То, что Швеция в своей тактике, в этом рискованном и немного безумном эксперименте совершенно обособлена от мира, никого не смущает. Кроме нас — тех, кто прожил часть жизни в Советском Союзе
Но при этом те же самые шведские соседи организовали помощь в покупке и доставке еды для всех пожилых людей нашего района. В последние недели они собирают деньги для бесплатной доставки еды прямо в больницу — для медперсонала, так что в черствости и равнодушии их не обвинишь.
Все это — та же гражданская ответственность, которая воспитывается в шведах, начиная с младших классов (посещение школы так строго контролируется именно поэтому: знания — на втором месте, а главная функция школьной системы — воспитывать будущих граждан страны, желательно с одинаковым мышлением и одинаковыми нравственными установками).
В Швеции по-прежнему работают детские сады, школы, транспорт. В Стокгольме, самом пострадавшем от эпидемии городе, только на прошлой неделе закрыли кафе и рестораны, а у нас, на юге Швеции, они открыты. Мы проезжаем на машине по городу в поисках удаленного и безлюдного места для прогулки и видим, как на лужайках загорают, устраивают пикники, разжигают гриль, как на открытых террасах кафе и ресторанов сидят люди, блаженно подставляющие лица солнцу. Это можно было предугадать: когда наконец-то появляется солнце, никакая сила не удержит шведов дома… Маски и перчатки не носит почти никто. Не только на улице, но и в помещениях. Когда я однажды зашла в маске в магазин, остальные покупатели довольно косо на меня смотрели — вероятно, решили, что я болею…
Отсюда странное ощущение. В других странах — опустевшие улицы, как будто вымершие города-призраки. А здесь призраки — мы, добровольно севшие на карантин, выпавшие из привычной жизни.
«Что курит наше правительство?»
В эти последние недели наше отношение к действиям властей меняется несколько раз на дню. От возмущенного: «Что курит наше правительство?!» — до осторожно-оптимистичного: «Ну, может, у них есть своя логика…»
Скорее всего, в других странах — густо населенных темпераментными людьми — это бы не сработало. Но если проводить такой эксперимент, так это в Швеции, где от силы один большой город, еще пара средних, а остальное — городки и деревушки. В Швеции, где люди и без всякой эпидемии соблюдают «социальную дистанцию», не садятся рядом с незнакомцами в автобусе (и вообще предпочитают автобусу велосипед!), а со знакомыми не лобызаются при встрече, как жители более южных стран.
Если что-то и вселяет в меня робкую надежду, что «пронесет» и без жесткого карантина и не закончится тотальной катастрофой и коллапсом медицинской системы, так это недавно прочитанный вместных соцсетях анекдот.
— Соблюдайте дистанцию в два метра! — рекомендовала ВОЗ.
— Два метра? — переспросили шведы, — Как-то это маловато…
В какой-то степени это работает. Как ни странно, даже в Стокгольме, в котором подавляющее большинство зараженных, критически больных и смертельных случаев, больницы пока справляются, и вроде пик уже позади — цифры в последние полторы недели выровнялись, вверх не идут. «Экспоненты» не было, и по «пути Италии» мы не пошли. Да, в процентном отношении к населению смертность высокая, уже в два раза выше, чем в соседней Дании, где уже месяц жесткий карантин, но до Англии, Бельгии и Нидерландов нам пока далеко.
Конечно, иногда спрашиваешь себя: можно ведь было многих смертей избежать? Шведский главный эксперт-эпидемиолог Андерс Тегнелл утверждает, что в тех странах, где сейчас карантин, в итоге умрет такое же количество людей, как и у нас — тогда, когда начнут потихоньку отпускать, просто эти смерти будут постепенные, растянутые во времени. А в Швеции, по сценарию Тегнелла, все произойдет бурно и быстро, но в итоге у населения выработается коллективный иммунитет, и если будет осенняя вспышка, страна сможет нормально функционировать (мнение швейцарского специалиста о коллективном иммунитете здесь).
Тегнелл и минздрав также подчеркивают, что экономический кризис, который повлечет за собой жесткий карантин, может намного хуже сказаться на здоровье нации, чем пандемия: кризис влияет на все, в том числе на бюджеты больниц и на закупку лекарств, и в случае обвала экономики от других болезней может умереть намного больше народу, чем сейчас умирает от коронавируса.
В больницу забирают только тех, кто задыхается, или с длительной температурой выше 39. Остальным говорят оставаться дома, отдыхать и пить парацетамол. Тестируют только тех, кто уже попал в больницу, или тех, кто в группе риска
Вариант карантина Тегнелл и премьер Швеции Стефан Ловен будут рассматривать только в том случае, если система перестанет справляться и больницы будут переполнены. На данный момент, по их словам, больницы справляются. Хотя рядом со Стокгольмом разбили военные госпитали, а также приспособили под больницу здание стадиона — очевидно, эти меры входят в их определение слова «справляться».
Надо, конечно, упомянуть, что в больницу здесь попасть сложно. Так было и раньше, до всякого коронавируса, а сейчас — тем более. В больницу забирают только тех, кто задыхается, или с длительной температурой выше 39. Остальным говорят оставаться дома, отдыхать и пить парацетамол. Тестируют только тех, кто уже попал в больницу или тех, кто в группе риска. Здоровых людей моложе 70 не тестируют. Даже если они были за границей. Даже врачей. На прошлой неделе в местной прессе разразился скандал: когда, наконец, протестировали врачей одной гётеборгской больницы, оказалось, что половина больна ковидом-19 — болели все бессимптомно…
Какой эксперимент лучше
Шведские эпидемиологи признаются, что нынешнее решение — эксперимент. Но жесткий карантин, согласно их утверждению, такой же эксперимент. И только по завершении будет понятно, кто был прав, а кто — нет. Если бы в шведском была поговорка «цыплят по осени считают» — уверена, что кто-то из официальных лиц ее бы уже процитировал…
Конечно, шведская тактика построена еще и на том, что предположительно возможен как индивидуальный, так и коллективный иммунитет от коронавируса. Хотя обоснованность такой теории еще не доказана, и уж точно не доказана долгосрочность такого иммунитета.
Так что эксперимент весьма рискованный и опасный — ценой человеческих жизней. Как человеку, выросшему в традициях иудаизма, для которого жизнь — наивысшая и абсолютная ценность, мне это претит. Однако выбора нет, и для того чтобы сохранить вменяемость, лучше мыслить позитивно.
Пару недель назад мы с мужем полушутя договорились, что если «пронесет» и эксперимент оправдает себя, будем на следующих выборах голосовать за [нынешнего премьера] Ловена и социал-демократов. И все время повторяли, что очень на это надеемся, и хоть бы правыми оказались наши соседи — доверяющие, а не мы — ужасающиеся.
Звонок из школы
Пока я писала это эссе, произошло событие, после которого поняла, что за Ловена точно голосовать не буду. Нам позвонили из школы — напомнить, что согласно шведскому закону все здоровые ученики обязаны приходить в школу, а Йося отсутствует уже почти 4 недели. (И он такой один — все его друзья и одноклассники регулярно посещают школу!)
Я объяснила, что в некоторой степени принадлежу к группе риска, так как у меня регулярные бронхиты астматического характера, а мужу уже за 50, он не типичный папа семилетки, и что для ребенка все же важней иметь обоих родителей, чем «регулярную школьную рутину».
Учительница согласилась и сказала, что передаст информацию дальше, но по закону обязана была позвонить и сообщить. Я, со своей стороны, обещала, что если все так и продолжится и цифры будут и дальше падать, мы пошлем Йосю в школу в мае.
В Сконэ все же ситуация изначально несравнимо лучше, чем в Стокгольме — поскольку соседняя Дания рано закрылась на карантин, а еще благодаря тому, что февральские каникулы у нас на неделю раньше, и «наши» поехали кататься на лыжах в Италию до того, как там случился всплеск эпидемии.
Согласно распоряжению властей, в школу обязаны ходить здоровые ученики, даже если в их семье коронавирус. Даже если кто-то в школе болеет коронавирусом, об этом запрещено сообщать родителям
Но суть (и абсурд) в том, что — согласно шведским законам — мы нарушаем право ребенка на обучение (а здесь государство яростно защищает права детей и на этом основании вмешивается в дела семьи в очень многих вопросах), и если мое объяснение не покажется муниципалитету Мальме убедительным, к нам могут нагрянуть социальные службы. Скорее всего нет, но сама ситуация в контексте жесткого мирового карантина как-то озадачивает (если мягко выразиться). Везде свой «Кафка». Швеция идет своим путем, это точно.
Согласно распоряжению властей, в школу обязаны ходить здоровые ученики, даже если в их семье коронавирус. Наверно, чтобы легче было ребенку, который болеет без симптомов, перезаразить одноклассников, чтобы они, в свою очередь, заразили свои семьи. В школу обязаны идти и здоровые ученики, у которых в семье есть кто-то из группы риска. Присоединившись к фейсбучной группе «бунтующих» шведских родителей, оставляющих детей дома, я прочитала немало таких историй.
У одной женщины шестилетний ребенок рыдает, так как знает, что мама в группе риска и боится ее заразить, а ректор отказывается освободить ребенка от занятий и угрожает сообщить о «нарушении» в коммуну. Другая мать переживает за своих девочек-астматиков, которые уже три недели занимаются дома, а ректор пишет, что мать лишает их общения с друзьями и сообщает в официальном письме, что перестанет высылать домашние задания, и опять же грозит настучать на нее…
Мало того, даже если кто-то в школе (из учеников или учителей) болеет коронавирусом, об этом запрещено сообщать родителям — якобы так защищают право на частную жизнь. Однако на моей памяти о других болезнях, включая вшей, всегда сообщали. Да и директриса садика уже третью неделю пишет о том, что несколько воспитательниц болеют с симптомами, похожими на коронавирус. Но посещение садика, в отличие от посещения школы, необязательно.
После таких историй думаешь, что социализм «с человеческим лицом» иногда все-таки перерастает во что-то очень неприятное…
О том, как борются с коронавирусом в других странах, читайте здесь.
*Автор — писатель, драматург, спектакли по ее пьесам идут в России (в т.ч. в театре «Сатирикон»), Украине, Израиле, Швеции, Литве и Белоруссии.
Фото: Krister Hansson
