По опыту Советского Союза известно: чем масштабнее проекты, требующие гигантских капиталовложений без просчитанной отдачи и окупаемости, - тем хуже дела в экономике и политике. «Элиты» позднего СССР строили воздушные замки, чтобы закопать деньги в котлованы.
Село Большие распилы
Котлован Андрея Платонова – символ этой экономики. В него закапываются деньги и усилия. Это исторически нагруженный знак тяжелого, иногда подневольного труда, симптом гигантомании, имитация реального хозяйствования. Выкапывание ямы, как и ее закапывание – это тоже рост ВВП, только затратный и бессмысленный…
Идея поворота сибирских рек в Среднюю Азию и северных рек в бассейн Волги в самом конце 1980-х была дополнен проектом строительства целой сети нефтегазохимических комплексов в Тюменской области. С этим проектом еще на страницах прогрессивного тогда журнала «Коммунист» сражался молодой экономист Егор Гайдар: «Ситуация стандартная. Предстоит затратить миллиарды долларов. Объем капиталовложений на осуществление проекта в 8 раз больше, чем первоначально, в конце 60-х годов, планировалось затратить на строительство БАМа. Он сопоставим только с предполагавшимися затратами на переброску рек. По оценкам специалистов, совокупные реальные затраты, по всей вероятности, опять окажутся в несколько раз больше намечаемых. Определить их точнее пока невозможно – нет даже технико-экономического обоснования. Никто так и не решил, от чего мы отказываемся ради этих комплексов: от программы увеличения жилищного строительства, подъема перерабатывающих отраслей АПК, развития машиностроения или чего-то другого. Тем не менее, строительство уже разворачивается».
Натурально, мы вернулись – по уровню экономического мышления – в 1988-1989 годы. Время незавершенного строительства и выкапывания котлованов. Были рецидивы такого мышления и в 1990-е годы. И тогда котлован высокоскоростной магистрали тоже стал символом бездумной траты денег, основанной на все том же стремлении получить ресурс на что-то большое, что-то государственной важности, и распилить его: большой стройке – большие распилы.
Это логика освоения. Не освоения целины, а средств. Тот же Гайдар в соавторстве с Виктором Ярошенко разобрал этот тип «экономического» мышления до последнего болта в статье 1988 года «Нулевой цикл». В СССР сформировалась экономика нулевого цикла – дальше него дело не шло, а деньги уходили в котлован: «Отраслям, для обеспечения производственной деятельности которых почти ничего не надо, кроме горючего, землеройной техники, цемента да запчастей, легче всего израсходовать средства. Андрей Платонов гениально угадал склонность формировавшейся системы хозяйствования к "котлованам"».
От котлована мы ушли, в котлован и вернулись.
Пагубная самонадеянность
Вот планы министра, что характерно, обороны, а не какого-нибудь там строительства: два центра между Братском и Красноярском — промышленный центр «Медь и электротехника» и кластер по производству продукции высоких переделов по переработке алюминия «Алюминиевая долина»; в Южной Сибири — центр с масштабной и высокодоходной добычей с более высоким переделом коксующегося угля; в районе Канска — центр углехимического производства востребованных пластиков из неликвидного сырья; вокруг Лесосибирска — кластер «Лес и строительные материалы» с высокой долей продукции верхних переделов и «привлекательной экономикой».
Горит до ночи свет в московском Пентагоне, склонились над картой генералы – чертят толстыми красными карандашами, как у Иосифа Виссарионовича, планы строительства городов и кластеров…
Раньше это называлось «размещение производительных сил». Результат презумпции ума государства, которое лучше других знало, куда переселить людей, что построить, и что произвести. По Фридриху фон Хайеку, - «пагубная самонадеянность». Советский Союз это не спасло. Точнее, подорвало, как только появился рынок, а вместе с рынком – нормальный спрос. А в моногородах, построенных вокруг таких же, как утопии Шойгу, «кластеров», немедленно с остановкой монопредприятия прекратилась всякая жизнь. Как увядала она и в ГУЛАГе – тоже ведь инструмент, так сказать, аллокации человеческих ресурсов.
Все для государства, все во имя государства, все за счет государства – то есть налогоплательщиков. Любой каприз за… наши деньги. Частному бизнесу и свободному рынку такие прожекты не нужны. Но зато крупный частный бизнес можно добровольно-принудительно раскулачить: забрать у него «сверхприбыль» и заставить соучаствовать в очередной стройке века – городов имени Шойгу «от 300 тысяч до миллиона жителей». Миллиона! Вокруг угля, который в будущее, возможно, и не возьмут.
Не последний по важности вопрос. Откуда. Там. Возьмутся. Люди. Объявят набор, как на целину? Или на БАМ? Или на иные, так называемые «комсомольские» стройки. Какого качества окажется этот человеческий материал? Что будет на выходе? Возвращение «незавершенки». Пустые дома, в которых некому жить. Работа и товар, которые никому не нужны, самодостаточные, как при совке.
Но главное – широта замысла. Разве может быть у утопии технико-экономическое обоснование?
Воображаемые сообщества
Это деградация государственного мышления: за три десятка лет оно сделало круг от позднего «совка» к позднему путинизму, где вдруг вместо прежнего дуумвирата возник временный триумвират Путин-Шойгу-Лавров, чье появление обусловлено нуждами предвыборной кампании. Возможно, планы Шойгу и станут «планами партии – планами народа», этих воображаемых сообществ. Но это необязательно означает, что им суждено быть реализованными -- о них могут забыть сразу после кампании. А могут и не забыть, потому что мегаломанический масштаб затеянного наилучшим образом соответствует тому типу рентно-перераспределительного мышления, которое давно уже стало доминирующим в верхах.
У них все – воображаемое и имитационное. Имитационный парламент сочетается с воображаемой империей. Имитационная демократия – с воображаемым городом-солнцем в тайге с миллионным населением. Какой-то прямо Незнайка в Солнечном городе!
Это уже не СССР – это пародия на Советский Союз. Причем совсем уже не смешная. В те времена тоже строили утопию, а получили антиутопию. Пели из каждого репродуктора: «Слышишь, время гудит – БАМ», а в ответ из низов, в рифму, с усталым цинизмом: «Я тебе на рельсах дам».
А может быть, это только сон. Сон министра обороны. Ведь пел же во времена строительства коммунизма еврейский тенор Эмиль Горовец, потом, впрочем, продавшийся империалистам: «Снятся людям иногда голубые города, у которых названия нет». Именно что нет названия этим безумным планам, ищущим будущее в прошлом.
