В Россию, по данным Минобороны, вывезли больше 1,3 млн украинцев. Только из осажденного Мариуполя по разным городам развезли больше 140 тыс. человек. Украинская сторона называет это депортацией, поскольку выбора у многих просто не было. Пункты временного размещения оборудовали в том числе и на Дальнем Востоке — в Приморском, Хабаровском и Камчатском краях. Корреспондент NT встретился с некоторыми из них, пытаясь выяснить, почему мариупольцы выбрали российские окраины.
Сначала я держалась. Но когда похоронила во дворе одного соседа, потом второго, третьего — сдалась
Арина
В мирной жизни Арина работала в крупном продуктовом магазине в Мариуполе: составляла заявки на закупки товара, работала с поставщиками. Ей 25 лет, в семье говорят по-русски, но и украинский язык она хорошо знает: говорит, что в школе все 11 классов преподавали сразу два языка. И никто за русский ей проблем не создавал. Когда пришла война, поначалу было сносно: «Света не было, не было воды — всю коммуналку отключили еще в феврале, числа 25 или 26, почти с самого начала войны. Не могли снять деньги в банкоматах, ездили на работу бесплатно — терминалы в автобусах и трамваях не работали. Моя сестра в конце февраля поехала на работу, в соседнее село. Связь с ней потеряли. С парнем моим — он служит в ВСУ — не созванивалась со 2 марта. И вообще не знаю, где он, жив ли», — рассказывает Арина.
Первое время, продолжает она, казалось, что все быстро кончится. Но когда город оказался в кольце, то от Мариуполя не осталось живого места. Бомбардировки с воздуха были в каждый дом: в многоэтажке, где жила Арина, не осталось ни одной целой квартиры.
«Когда всё начало затягиваться, наши люди иногда начали «менять шапки» под меняющиеся позиции: вот украинская армия идет — они сразу на мове, а тут русские — тут же на русский переходят. С середины марта уже точно различали, что за ракета летит. Точка-У, как по мне, самая страшная — она и в Краматорске прилетела на вокзал. И только выйдешь что-то сготовить на костре — воет. Сначала я держалась. Но когда похоронила во дворе одного соседа, потом второго, третьего — сдалась. У нас есть теперь братская могила, это недалеко от левого берега, село Виноградное, там сейчас людей скидуют, а во дворах — так и остались могилы», — рассказывает Арина.
Короче, она решила, что пора из города выбираться. С собой взяла немного, главное, что все документы были при себе. Но до фильтрации часть пути пришлось идти пешком.
«Собрала все: свидетельство о рождении, загранпаспорт, украинский паспорт. И пошла пешком. Выехать было невозможно — стреляют по дороге. Примерно было понятно, куда идти. В одном селе нас, кто шел, собрали в автобус и перевезли до границы Новоазовск–Таганрог. Там мы прошли фильтрацию. Часов с 5 до 8 утра проходили. Расспрашивали все за Мариуполь, полностью смотрели телефон, фотографировали, отпечатки пальцев сняли, все документы отсканировали, смотрят, были ли судимости. Спрашивают то, се, есть ли кто из близких, кто служит в терробороне или ВСУ, телефоны проверяют. Лично я просто толком ничего не говорила. Не знаю, что происходило с теми, кто не прошел, но только скажешь, что хотел бы на украинскую сторону или в Европу ехать — все, какая-то агрессия, говорили даже, что так неуважение к Путину показываешь».
Александр
В ночи, как говорит, «огородами», выезжал из Мариуполя и Александр. Ему около 40, в Мариуполе он работал на заводе «Азовсталь». Правда, он говорит, что до сих пор работает: зарплата недавно пришла на карту. Вот только гривны в Хабаровске поменять негде: только у барыг.
«Выехал из города на эвакуационном автобусе в мае. А сначала войны и на работу ходил. Мы все следили, как там на комбинате им. Ильича. Смотрим, пока стоит, значит и мы идем. Но в какой-то день пришли, а к там уже танки российские зашли. Бригадир нас собрал, говорит — все, по домам.
Сейчас в городе живого места не осталось. Выберешься, бывает, из подвала — найти воду, еду какой-то, любую, потому что ничего не было — а вокруг по улицам трупы. И хоронить-то некому было — да и как всех похоронишь. Кого-то снарядом задело, кого-то осколком. Хорошо снег выпал в марте — а то сейчас уезжали, уже около 25 плюс было.
Вывозили нас буквально огородами: в 2 часа ночи мы были в Таганроге. Потом нам, на следующий день и тоже в 2 часа ночи, говорят — собирайтесь и быстро выбирайте, куда поедете. Так что думать не пришлось особенно», — вспоминает Александр.
Даже когда начали просто все дома бомбить — мы как-то в сторонке вроде, радовались, что незаметные
Тамара
Пенсионерка Тамара долго не хотела покидать свой дом в Мариуполе. Но сын настоял, что нужно уезжать. Да и здоровье сильно пошатнулось. Сын остался в городе: его тесть ни в какую не хочет эвакуироваться.
«Он мне пишет иногда в мессенджерах — не смей возвращаться сюда, — рассказывает Тамара. — Там просто некуда. Вот как они будут восстанавливать город, кто? ДНР? А деньги они где возьмут? Там просто страшно смотреть на город. Одни руины. Вот недавно мне видео прислали, как сносят девятиэтажку соседей. Так что уже сравняют с землей наверное все.
Она тоже рассказывает, что во дворах приходилось устраивать кладбища. А окончательно покинуть дом ее заставил прилетевший в соседнюю квартиру снаряд.
«У меня под окнами такой сад был красивый. Сейчас бы он так расцвел — там разные деревья были, зелень, красота. У меня в окошко выглянешь — и собственный скверик получается! Но с войной даже и его не осталось. Все попилили — костры для еды чем-то же топить нужно было. Выживали мы, конечно, но это не самое страшное. Это переможем. То, что двери, окна давно выбило, ну мерзли — к этому привыкаешь. У меня еще район отдаленный был, долгое время мы только стекла слышали выбитые, да взрывы вдали. Даже когда начали просто все дома бомбить — мы как-то в сторонке вроде, радовались, что незаметные.
Но раз ночью прилетел снаряд в соседнюю квартиру. Представляете — вот буквально через стенку от меня. У меня все так задрожало, стены ходуном. Мне казалось, что сейчас все сложится и меня завалит. Никогда не забуду. Страх такой, будто ты уже погребен и все это нависает, нависает сверху. Мне кажется, я так орала, что через снаряды и ракеты меня весь город услышал.
После того ужаса начались сбои в гормонах — у меня с щитовидкой проблемы. А лекарств достать никак. Сын и сказал — уходи, пока есть автобус, пока можно уехать. Вышла в чем была в тот день: куртка какая-то, брюки. Платье домашнее взяла. Так и выехали».
сказали, что мы здесь только до вечера. Поезда были вечером до Хабаровска и в Пермь, а если не устраивает, то выселят и все
Мариуполь—Таганрог—Хабаровск
«Про Дальний Восток даже не думали. Нам дали посидеть сутки в Таганроге, в каком-то общежитии. И все, говорят, проваливайте. Так и сели в поезд в один конец», — вспоминает Тамара.
О том, что выбора, куда ехать, фактически не было, говорит и Арина: «В ДНР мы встретились с сестрой, думали в Краснодарский край поехать — у нас там бабушка жила. Дом, правда ее еще до войны продали. После фильтрации нас заселили в Таганроге в спортивный комплекс, сказали, что мы здесь только до вечера. Поезда были вечером до Хабаровска и в Пермь, а если не устраивает, то выселят и все. И у нас выхода не было, пришлось ехать.
Нам расписали такое про Дальний Восток! Ну не место, а рай. И подъемные 170 тысяч, и 10 тысяч материальной помощи. Муж сестры говорит — а давайте. И так оказались здесь, ехали 9 дней на поезде, плацкартом. На станциях поезд почти не останавливался — успевали выбежать, сигарет купить и все», — вспоминает Арина.
спрашивают: что вам Украина сделала, какой ваш ущерб? мы в суд будем подавать
Райский край
В Хабаровске мариупольцев расселили в несколько пунктов временного размещения: детские лагеря, гостиницы, хостелы. Большая часть людей уже получила статус беженца, а дальше обещают дать российский паспорт — всего за три месяца и за 10 тысяч.
Выплата многим до сих пор не пришла, но карты МИР уже выдали.
Украинские паспорта у людей забрали: почему, никто толком не объяснил. Но вернуть их обратно можно — если отказаться от статуса беженца.
«Говорю в ФМС — а почему-то у моей тетки в Украине, когда она из России приезжала, не забирали паспорт? А они молчат. Только спрашивают: что вам Украина сделала, какой ваш ущерб? мы в суд будем подавать. От такого вопроса я вообще просто, как говорится, «выпала». Не стала ничего говорить», — рассказывает Арина.
С российским паспортом людям предлагают вступить в программу переселения соотечественников. И здесь уже обещают подъемные — 170 тыс. рублей. Только вот выезжать из Хабаровского края нельзя три года — если только в короткий отпуск, домой.Сам город некоторым мариупольцам вполне пришелся по душе. Особенно центр. Но вот от цен и окраин, где по большей части селят беженцев, большинство украинцев в шоке. «У нас неподалеку люди с окон ведра выливают — канализации нет, — делится впечатлениями Арина. — И вокруг — ну Советский Союз замороженный! Трамваев у нас таких уже сколько лет не видела, только в детстве, может. Посмотрели цены и вообще в ужасе. Нам и по 10 тысяч обещанных не дали еще, а сестра присматривает квартиру хотя бы снять с мужем. Но однокомнатные стоят как у нас — роскошные апартаменты! Покупать так вообще молчу — у нас за 600 тысяч в рублях можно купить нормальную квартиру, а в Хабаровске минимум 3 млн нужно».
У Александра отдельная проблема. Его документы о квалификации остались на «Азовстали», и теперь он не может устроиться по специальности. Придется, по всей видимости, переучиваться.
«У меня сын и дочь выехали в Европу: в Польшу и в Англию. Они там думают устроиться, меня зовут. А я что, по-русски умею только, что там делать буду? — рассуждает Александр. — Здесь зарплаты посмотрел в городе, и тоже как-то грустно. Сейчас посматриваю в другую сторону, поближе к медведям — только вахтой и можно заработать что-то».
Зато Тамара смогла, наконец, попасть в больницу. Медицина, говорит, в Хабаровске хорошая: больше недели она пролежала в клинике, и платить не пришлось.
Они все пытаются нацистов найти, фашистов. А я сижу, ну как дурак, мне и сказать нечего
Но радушный прием серьезно подпортили люди из органов: во-первых, искали нацистов, во-вторых, требовали подтверждения преступлений киевского режима, как любят говорит в Минобороны. Про нацистов словно заученное, на всякий случай, добавляет и Тамара. Говорит, в Мариуполе, конечно, нацистов много было везде, по всем домам как раз.
«С первого дня (в Хабаровске) к нам полиция ходила, на допросы ездили. Они все пытаются нацистов найти, фашистов. Все спрашивают: а как к вам относились, а что нацбаты делали. А я сижу, ну как дурак, мне и сказать нечего, — говорит Александр. — Да, какие-то документы (в Мариуполе) приходилось только на украинском заполнять. Но в остальном — никаких проблем у нас не было. А вы видели, драмтеатр в Мариуполе разбомбили, а там люди прятались. А здание такое красивое было, большое, даже не знаю, сколько людей туда бы поместилось. Это их тоже притесняли? И не пойми, одни одно говорят, другие другое. Но ясно же, что по домам и наши и ваши стреляли — они в город зашли и пошел ответный огонь. Но драмтеатр…»
Они от нацистов бежали, а вы им предлагаете в эту самую гейропу ехать
Наши люди
Государственные службы выдали людям статус беженцев и расселили по квартирам. Вот только жить в пунктах временного размещения (ПВР) они смогут всего пару месяцев. А что делать потом — пока никто толком не знает. Арина решила уехать из России в Грузию. Билеты на дорогу ей купили украинские волонтеры, которые помогают выехать из России.
«СНИЛС мне дали, еще что-то выдали,— рассказывает она. — Но честно, все это выкинула, когда отказалась от статуса беженца и забрала свой украинский паспорт. Конечно, есть планы возвращаться на Украину, не без этого, а в Грузии пока хочу пожить, устроиться на работу. Россияне думают, что мы приехали сюда и будем плясать под их дудку. Но зарплата в 30 тысяч — это ничего вообще. Да и с документами проблемы — на работу беженцев брать не хотят, даже на подработки. Вот и получается, сидишь просто так, ни заработать, ничего. Выгонят с ПВР, и что дальше — вообще непонятно».
Проблемы с работой обсуждают и в волонтерских чатах — устроиться сложно даже на простые заработки. Людям говорят, что работодатели не хотят нанимать иностранцев, чтобы не попасть на штрафы. Но на все предложения или просьбы выехать из Хабаровска большая часть волонтеров реагирует агрессивно: вспоминает лучшие образцы телевизионной пропаганды.
«Это НАШИ люди, — возмущалась в волонтерском чате хабаровчанка. — Они от нацистов бежали, а вы им предлагаете в эту самую гейропу ехать, к тем же бандеровцам? Они наши люди, мы им со всем поможем, а вы с такими предложениями валите сами к фашистам, вам давно пора!»
