Футбольный обозреватель Василий Уткин — памяти Георгия Ярцева

Умер Ярцев. Уже подтверждено.
У него вся жизнь — долгое ожидание.
В 29 лет из Костромы — в московский Спартак. Это было в 77-ом. В  эти времена во второй лиге или спивались, или ломались к этому возрасту.
И уж точно в большие клубы не брали в таком возрасте.
В свои 29 его друг Олег Романцев в "Спартаке" уже закончил. Иная медицина, предрассудки — тогда в тридцать человек считался ветераном.
А вот Георгий Ярцев только в двадцать девять дождался своего шанса, и оказался к нему готов.
В «Спартаке».
И забивал он в среднем в каждом втором матче за «Спартак».
Он остался самой буквальной иллюстрацией метода Бескова, который видел потенциал игроков как никто. Он безусловный, беспрекословный и неминуемый игрок Бескова.
Антипод Черенкова. Которого, предельного антиатлета, Бесков тоже рассмотрел, но не двадцатидевятилетним чужаком, а родным дитем из спартаковской семьи. Как же широко умел смотреть Бесков…
Потом Ярцев тренировал, кого только не тренировал… Никого особенного. Сейчас читаешь этот список его команд — и в первую очередь удивляешься, сколько ж их тогда было, команд этих.
И только к пятидесяти его позвали на телевидение. Хотя в том гештальте, когда комментировать был должен в первую очередь бывший спортсмен, он был настоящей находкой — яркий, парадоксальный… А не звали. И он ждал.
Позвали поздно. На свой комментаторский чемпионат мира он съездил в пятьдесят два года.
А я вот в двадцать шесть. В два раза моложе.
Ну, я везун, а ему приходилось ждать.
И в помощники в «Спартак» к своему старинному другу Олегу Романцеву он попал поздно. Хотя казалось бы — идти им рука об руку с первого дня. Но не судьба была.
И в 96-ом, когда пришлось выйти на первую роль — да, пришлось, потому что это была необходимость, совершенно драматичная, потому что Ярцев, конечно, знал, что Олег Иванович вернется и снова придется отойти в тень — он взялся.
Взялся за команду пацанов. И это совершенно незабываемое, удивительное чемпионство, вырванное в золотом матче.
Да, Романцев был рядом. Но ответственность — она была на Ярцеве. И он потащил.
Потом он еще один раз был главным в «Спартаке». На который Олег Романцев не смог прийти. «Спартак» играл в чемпионате после того, как вылетел в квалификации ЛЧ от Кошице. И фаны освистали Романцева.
Не мог же «Спартак» выйти без тренера на следующий матч. И на скамейке был Ярцев.
Ярцев — это долг. Нет у нас в футболе другого человека, который вот так бы следовал долгу.
А ведь Георгий Александрович всегда был человеком — оголенным нервом. Он переживал просто мириады эмоций вот в эти вот ключевые моменты.
И когда Валерий Газзаев постыдно, через заднюю дверь, сиганул из сборной России в августе 2003-го (он даже на пресс-конференцию побоялся прийти после того безнадежного августовского товарняка), позвали Ярцева.
У него было то ли две, то ли три недели до отборочного матча в Ирландии.
Но как же он мог отказаться.
Он взялся.
И вывел сборную на Евро.
Вы помните ту сборную по воплю Ёвса — тогда его звали так — прямо в камеру после встречи с Уэльсом.
А на его годичную карьеру боссом «Спартака» пришелся кусок матча вратаря Тихонова против Силькеборга.
И это не говоря уже о том дитячьем чемпионстве с «пионервожатым» Горлуковичем, которого Ярцев же так и назвал.
Георгию Ярцеву приходилось подолгу ждать. Но когда время все же его требовало, происходили удивительные вещи, как будто время ускорялось с его приходом.
Что уж говорить — в тот приход Ярцева в сборную после Ирландии, в домашней игре со Швейцарией, вдумайтесь — Булыкин сделал хет-трик.
А в опорной зоне, в опорной! — не свободной роли! — в паре с Радимовым играл Мостовой. Те еще крэшеры-разрушители, да?
И в конце игры Мост сказал Владу: так, надоело мне. Ты тут побудь, я пойду забью.
Пошел и забил.
Там и неудач было немало у Георгия Александровича.
Но вы просто поймите. Вот по этим ярким, удачным примерам. Он просто не отказывался от вызовов. Поймите это. Он не особенно взвешивал плюсы и минусы.
Может, потому, что он очень хорошо знал, каково это — ждать. Без обещаний и перспективы. Долго, безнадежно ждать.
Его любимое выражение, когда команда играла плохо, хорошо шло в перерыве : «Ребят, да над вами уже люк с говном захлопнулся!»
Очевидцы говорят — заводило.
Жизнь его не баловала. Он ведь еще и сына в расцвете сыновних сил потерял…
А он очень любил жизнь и рвался в нее, когда предоставлялся шанс.
Ярцев самый прямой и порядочный человек в футбольном мире, которого я знавал.
Ярцев — это воплощение чувства долга.
Прощайте, Георгий Александрович.