Мы многое видели в эти месяцы, убитых детей, убитых на велосипедах, убитых со связанными руками, убитых со свежим маникюром, убитую маму с дочкой, отца, держащего за руку убитого сына — но почему же тогда так невыносимо смотреть на фотографии убитых хозяев с собаками в Николаеве три дня назад, трупы так и лежат рядом, хозяин и лабрадор с разорванным пузом, хозяйка и окровавленная такса.
Одним из самых сильных впечатлений в жизни для меня была «Сталинградская битва» Резо Габриадзе, кукольный спектакль об одноименной битве, увиденной глазами лошадей и муравьев, разыгранный крошечными фигурками в песочной яме, и заканчивается он плачем, литанией мамы-муравьихи, которая оплакивает убитых людей, животных и своего муравьишку и причитает: «а уж что о нас, малых, говорить, кто нас считает». Мне чудом удалось достать билет в крошечный зал у Аптекарского огорода на проспекте Мира, после спектакля я вышел в игрушечный парк, приютившийся между домами, и ходил там, глотая слезы и пряча лицо от встречных, и думал, как так устроено сострадание, что мы порой острее переживаем боль и смерть животных, чем людей — вернее, это общая боль и смерть, независимо от вида, также как неразличимо с виду швейцеровское «благоговение перед жизнью».
А еще так получилось, что мне сегодня утром одновременно пришли фотографии от близкого человека с утренним купанием собак в Москве-реке под Звенигородом, и в ту же минуту я увидел эти фото разорванных собак в Николаеве. И я вдруг понял, что наверное уже никогда не смогу вернуться в Москву, ни с Путиным, ни без Путина, ни с гипотетической новой оттепелью, ни в воображаемую прекрасную Россию будущего — этот город теперь для меня навсегда пропитан духом смерти, «пахнут смертью господские Липки». Нет, не Буча, не Мариуполь, не Херсон, которые отстроятся и возродятся и куда я поеду с радостью, чтобы видеть новую жизнь, а именно Москва теперь для меня навсегда замазана и токсична, и боюсь, уже не отмыть, не дезинфицировать, не сбрызнуть одеколоном, все буду ходить, как леди Макбет, и нюхать собственные руки.
И нет, это не только кровь Мариуполя и Краматорска, это и кровь Алеппо и Самашек, кровь миллиона афганцев, кровь Катыни и Медного, Бутово и Коммунарки, которые никогда не были опознаны, оплаканы и отомщены -- просто сейчас, в 2022 году, в Украине, достигнута критическая масса, точка насыщения кровью, которая пошла уже горлом, ушами, глазами, и ты осознаешь свою историю и свою страну как одно непрерывное безусловное зло, и надо как-то с этим пониманием жить дальше, как и с фотографиями разорванных хозяев с собаками в Николаеве.
