Врать необязательно

Личности и личины

Один способ — отлучить и забыть. Попытавшись избавиться от Сорокиной и Парфенова, телевидение пробовало заменить их послушными, милыми ребятами, готовыми заткнуть собой образовавшиеся лакуны в пространстве человеческого общения с народом. На эту роль хорошо подходили бывшие артисты и бывшие репортеры с разбитого НТВ. Артисты могли правдоподобно изобразить искреннее любопытство к собеседнику, а репортеры умело забалтывали любую проблему, поворачивая ее к зрителю нужной начальникам стороной. Но этот обман быстро раскрылся — телевизор в этом смысле беспощаден. То, что годится для пропагандистских композиций, невозможно в жанре интервью или ток-шоу. Поэтому блекотанье модных литераторов, выдающих себя за писателей, особым спросом у публики не пользуется: Сергей Минаев со своим крикливым «Честным понедельником», Дмитрий Глуховский с имитацией «Пресс-клуба» не способны производить в своих программах хоть какое-то подобие мысли. Порча воздуха шумом и выхлопными газами приводит к тому, что хочется одновременно и закрыть форточку, и открыть ее.

Играть короля

Три ипостаси ТВ-свободы: Светлана Сорокина,  Владимир Познер, Андрей Макаров

Программы «нашего телевизионного всё» Владимира Познера славны фирменными «прощалками» — закамуфлированными посланиями, «маячками», посылаемыми зрителю в финале каждой передачи. Скандалом сезона 2009–2010 стала оценка Владимиром Познером разгрома «Марша несогласных» на Триумфальной площади 31 декабря, когда милиция забрала в участок правозащитницу Людмилу Алексееву: «На мой взгляд, — сказал Познер, — в данном случае они (несогласные) даже нарушают дух Конституции. Понимаете, я за гражданское неповиновение, когда речь идет о борьбе с репрессивными законами — тут надо бороться. Но это не тот случай. И как мне кажется, то, что произошло, в какой-то степени даже отдаляет перспективы развития демократии в России, чем приближает. По крайней мере, так мне кажется. А вам?» Разочарование, граничащее с неловкостью и стыдом, испытали доверчивые граждане и в день, когда московское метро сотрясли теракты: вечером Познер встретился... с Анатолием Карповым и провел с ним задушевный разговор о судьбе шахматной федерации. Мог бы изменить и тему, и гостя. Не изменил. После другой катастрофы, под Смоленском, когда гибель польского президентского самолета стала официально объявленным общенациональным горем и для России, Владимир Познер пригласил в студию польского посла Ежи Бара. И это была одна из самых важных, самых честных и искренних его программ. Так, балансируя между правдой жизни и правдой власти, Владимир Владимирович демонстрирует чудеса гражданской эквилиб­ристики и заманивает в свои сети эффектом ожидания: это ли не настоящее мастерство телеведущего?

Два портрета времени

Светлана Сорокина, помещенная в странную «консерву» под названием «Программа передач» (Пятый канал), поначалу производила впечатление абсолютно инородного тела. Однако, постепенно освоившись в непривычном для нее записанном и отмонтированном пространстве, она умело подогнала формат под себя и кардинальным образом изменила концепцию. Поставленная в жесткие цензурные рамки, умудрилась не только не изменить себе, своей органике и своим интонациям, но и, по сути, организовала беспрецедентную акцию по разоблачению исторических фальсификаций. «Лихие» 90-е в ее передачах превратились в золотое время российской демократии с невиданными гражданскими свободами и возможностями. Перестройка, Гласность, Горбачев, Ельцин. Первый съезд народных депутатов, программы «Взгляд», «До 16 и старше», «До и после полуночи», расцвет документального кино, новое кино 90-х годов — все эти, казалось бы, безопасные темы в программах Сорокиной трансформировались в знаменитый диалог Гамлета с Гертрудой: «Вот два портрета — посмотри…» Приглашая на свои программы свидетелей и участников золотого времени российского ТВ, Сорокина дает им возможность не только поностальгировать об ушедшей эпохе, но и попытаться исправить допущенные ошибки, для многих оставшиеся незаживающими ранами или, того хуже, несмываемыми пятнами в профессиональной биографии. Есть и такие, кто этой возможностью пользуется.

Подтачивая вертикаль

Главным же завоеванием уходящего сезона стала программа канала РЕН «Справедливость» Андрея Макарова — адвоката, депутата, члена фракции «Единая Россия». Адвокат и депутат оказался самым хитрым и самым неуязвимым проповедником либеральных идей на зачищенном от всякой либеральной нечисти российском телевидении. Искусство правильно задавать вопросы и требовать на них однозначных ответов, блестящее владение риторикой творит чудеса: на наших глазах в ежевечернем эфире происходит постепенное и поступательное крушение властной вертикали, и под ее обломками превращаются в пыль все громкие нацпроекты и фанерные лозунги о стабильности, модернизации и великодержавности. Частные случаи надругательства над гражданами превращаются в эфире «Справедливости» в нешуточный бой с Системой во всех ее античеловеческих проявлениях. При этом сам ведущий сознательно уходит в тень, отдавая зрителям право самим делать выводы и принимать решение. Однако на вопрос «Будут ли в вашей студии представители внесистемной оппозиции — Каспаров, Лимонов, Касьянов?» Макаров ответил, прямо глядя в глаза автору этих строк: «Они мне не интересны». Нечто похожее в своих интервью говорил и Владимир Познер.
В отсутствие ответов мы пока довольствуемся вопросами. Однако тот факт, что просительные интонации в разговорах с властью все чаще заменяются вопросительными, внушает робкую надежду. Как говорил известный острослов Станислав Ежи Лец: «Вопросительный знак — это герб свободы».