ROYAL UNITED SERVICES INSTITUT
Наращивание военной мощи России для подготовки вторжения в Украину началось в марте 2021 года, когда военные соединения, уже находившиеся в непосредственной близости от границ, получили значительные подкрепления из других регионов страны. Эта демонстративная эскалация конфликта имела сразу три цели. Во-первых, она заставила западные правительства возобновить переговоры по соглашению «Минск-2» и побудить Киев пойти на уступки для предотвращения конфликта. Во-вторых, на границах была заранее размещена российская военная техника, что дало возможность быстро нарастить силы непосредственно перед вторжением. В-третьих, Москва рассматривала это как тест на реакцию международных партнеров Украины после начала планируемого вторжения.
Весной 2021 года международное сообщество не видело в наращивании сил на границах реальную угрозу: данные разведки не показывали ни обязательного усиления средств обеспечения, ни необходимой для поддержки вторжения информационной кампании. Западные страны оказались правы по обоим пунктам — размещение новых вооружений было всего лишь мобилизационными учениями. Однако из них Кремль извлек урок, и он заключался в том, что свое тяжелое вооружение можно доставить быстрее, чем запад сможет предоставить военную помощь Украине. Уверенность Кремля в том, что он одержит победу до начала значительного международного вмешательства, стала важной причиной последующего полномасштабного вторжения.
В июле 2021 года 9-й отдел 5 службы ФСБ России был преобразован в самостоятельное управление, которому было поручено планирование действий по оккупации Украины. В рамках этой подготовки ФСБ использовала обширные данные, полученные от своей агентуры в Украине. Они рисовали картину в основном аполитичного украинского общества, которое не доверяло своим лидерам, в первую очередь беспокоилось об экономике и считало войну между Россией и Украиной маловероятной. Более того, в июле 2021 года президент Путин в своем эссе лично сформулировал, что народ Украины благожелательно относится к русским и считает их частью общей цивилизации, разделенной политическими ошибками истории. Исправить эти ошибки, по его мнению, мешает только правительство в Киеве, которое он обвинил в том, что оно является марионеткой враждебных России внешних сил.
Российское военное руководство также было уверено, что после более чем десятилетней модернизации ему удастся легко победить ВСУ. Командование, в частности, начальник Генштаба генерал Валерий Герасимов, поддерживало убежденность Кремля в высокой боеспособности ВС РФ. Как сказал Герасимов в разговоре с западными коллегами незадолго перед началом войны: «Я командую второй по силе армией в мире». (Отдельно Герасимов сообщил британским коллегам, что, по его мнению, Россия смогла добиться военного паритета с США).
В итоге план вторжения в Украину был разработан исходя из нескольких ключевых положений:
• Решающее значение для успеха имеет скорость, которая не позволит международному сообществу вовремя оказать помощь Украине;
• Ликвидация лидеров Украины усилит пророссийские силы в Украине и сделает смену режима легкой задачей;
• Контроль за инфраструктурой — энергетикой и финансами — станет эффективным средством контроля над аполитичным большинством населения Украины;
• Российские военные смогут победить украинскую армию на поле боя.
Окончательный план стал результатом совместной работы ФСБ, министра обороны Сергея Шойгу, Герасимова и администрации президента. Ключевыми военно-стратегическими задачами российских военных и силовых структур было:
• Ввести украинское правительство в заблуждение относительно времени, направлений и масштабов вторжения;
• Уничтожить воздушные и морские силы ВСУ, а также ПВО, для того чтобы сломить сопротивление украинской армии;
• Разгромить сухопутные войска Украины, связав их боевыми действиями на Донбассе;
• Подавить волю Украины к сопротивлению, ликвидировав политических лидеров и военное командование.
Кремль планировал начать вторжение с массированных ракетных и авиационных ударов по украинским ПВО, инфраструктуре командования и управления, аэродромам и складам боеприпасов. Гражданская инфраструктура — электростанции и железные дороги — не считались целью, поскольку были важны для планов России по оккупации страны.
Спецслужбам была поручена задача ликвидации политического руководства Украины. Другой задачей российского спецназа и ВДВ был захват украинских электростанций, аэродромов, источников водоснабжения, Центрального банка и парламента. Украинская разведка также считает, что Россия планировала использовать белорусские подразделения ВДВ для захвата Ровенской и Хмельницкой АЭС.
Для обеспечения этих операций Сухопутные войска России должны были одновременно наступать по нескольким направлениям и занять административные центры на левом берегу Днепра, а также Киев, Херсон, Николаев и Одессу. Киевское направление было главным, для его взятия были сформированы две группы войск, находившиеся под командованием Восточного военного округа.
Одна группа была сформирована в Гомельской области и использовала тактический знак «V», ее задачей было атаковать Киев по правому берегу Днепра. Вторая группа была сформирована в Брянской области и использовала тактический знак «О» с задачей окружения Киева с левого берега. Под командованием Южного военного округа были подразделения с тактическим знаком «Z» (в квадрате), и они получили приказ выступить из Крыма и установить контроль над Северо-Крымским каналом, а также городом Энергодар и Запорожской АЭС. Эти силы должны были окружить Мариуполь, овладеть мостами через Днепр и наступать по правому берегу на Вознесенск с целью захвата Южно-Украинской АЭС.
Наконец, под командованием Западного военного округа находилась группа войск, которые были выдвинуты из Курска, Белгорода и Воронежа под тактическим знаком «Z» и задачей которых было окружение украинских войск на Донбассе на рубежах Лозовая-Гуляйполе, либо Барвинково-Великая Новоселка. Результатом этих операций — в сочетании с действиями вооруженных сил ЛДНР — должно было стать окружение на Донбассе примерно половины всей украинской армии.
Дополнительно были выделены силы прикрытия, и им ставилась задача, двигаясь от Гомеля, отрезать Киев от запада Украины. При этом российский план очень низко оценивал мобилизационные возможности Украины, предполагая, что они не выше 40 000 человек, и уделял мало внимания резервам ВСУ и Силам территориальной обороны (СТО).
Для максимально быстрого продвижения подразделениям было приказано двигаться колоннами по шоссе и обходить очаги сопротивления. Предполагалось, что уже к Д+10 российские подразделения перейдут к действиям по стабилизации в стране. В плане 1-й гвардейской танковой армии, захваченном под Киевом в марте 2022 года, указывалось, что к Д+10 группировка «перейдет к блокированию и уничтожению отдельных разрозненных частей ВСУ и остатков отрядов националистического сопротивления».
Также в составе Черноморского флота были созданы две десантные группы для высадки на побережье перед наступлением сухопутных соединений. При поддержке ракетной артиллерии флота десанты должны были обеспечить быстрое продвижение войск по направлению Херсон-Николаев-Одесса. Одновременно предполагалось, что массированные ракетные бомбардировки изолируют южный театр военных действий и блокируют побережье.
После Д+10 вооруженным силам России ставилась задача поддерживать действия спецслужб, которые были ответственны за создание оккупационных администраций на захваченных территориях.
Предполагалось, что из-за высокой скорости вторжения украинские правительственные чиновники не смогут организовать сопротивление и либо убегут, либо будут захвачены. Также предполагалось, что шок не позволит провести быструю мобилизацию, и что протесты и другое гражданское сопротивление можно будет держать под контролем. Для подавления протестов на оккупированные территории направлялись подразделения Росгвардии. Тем временем перед ФСБ была поставлена задача поиска и ареста глав и сотрудников органов местной власти. В планах ФСБ все украинские политики и чиновники должны были быть разделены на четыре категории:
• Те, кто подлежит физической ликвидации;
• Те, к кому следует применить меры подавления и запугивания;
• Лица, считающиеся нейтральными, которых можно склонить к сотрудничеству;
• Те, кто уже готов сотрудничать с оккупационными властями.
Подготовка к ликвидациям и арестам проводилась ФСБ в ходе военных игр совместно с подразделениями ВДВ России. Списки лиц, относящихся ко второй категории, частично уже были составлены, но требовали дополнений, для чего предполагалось провести тотальную регистрацию населения путем обхода домов и квартир. Задержанные должны были быть отправлены в фильтрационные лагеря. Некоторых из них планировалось отдать под суд — в частности тех, кто участвовал в 2014 году в Евромайдане. Другие подлежали депортации в Россию, прочих требовалось склонить к сотрудничеству с оккупационной администрацией.
План вторжения уделяет особое внимание украинским атомным электростанциям. Их захват должен был служить сразу трем целям. Во-первых, они должны были стать защищенным местом дислокации российских командных пунктов, живой силы и техники. Во-вторых, контроль над ними позволял установить контроль над всей энергосистемой Украины, поскольку атомные электростанции производят в стране более 60% электроэнергии. Наконец, опасность радиационного загрязнения позволила бы Кремлю шантажировать европейские страны, если они попытались бы непосредственно вмешаться в конфликт. Захват АЭС и передача их в прямое управление «Росатому» рассматривались в плане вторжения как столь же важная цель, как «денацификация» и «демилитаризация» Украины.
Из документов становится ясно, что Кремль планировал закончить военную кампанию к лету 2022 года
В одном из приказов, переданных осенью 2021 года соединениям, стоявшим на границе с Украиной, говорилось, что войска должны вернуться на места постоянной дислокации не позднее, чем через девять месяцев.
Российские планы вторжения в Украину были весьма детальны и предлагали решение большинства практических проблем, с которыми Россия могла столкнуться в Украине. Однако они имели и многие недостатки. Источником их отчасти было то, что планы составлялись очень небольшой группой высших официальных лиц близкого круга президента Путина и, вероятно, при его непосредственном участии. Как оказалось, создатели планы были недостаточно информированны, многие факторы были оценены неверно, в результате наступающие российские войска оказались рассредоточенными сразу по слишком многим направлениям, и всюду в действие было вовлечено недостаточное количество сил.
Другим недостатком было отсутствие альтернативных планов действий. Общий план исходил только из одного варианта — немедленного успеха российской армии и всех ее тактических операций. По-видимому, никто ни в Кремле, ни в Генштабе не задавался вопросом, что произойдет, если какая-нибудь из ситуаций, в которой окажутся войска, будет отличаться от предвиденных, и что в этом случае они должны будут делать.
На более низких уровнях многие официальные лица, ответственные за исполнение плана, не знали ничего о его более широких задачах. Российские командиры, вплоть до заместителей начальников подразделений в Генштабе, узнали о планах только за несколько дней до вторжения, а тактические подразделения получили приказы всего за несколько часов до того, как им пришлось выйти на марш. Это помогло российским войскам добиться оперативной внезапности, но лишило соединения полной готовности, необходимой для проведения масштабных операций.
СИЛЫ ПЕРЕД ВТОРЖЕНИЕМ
Генштаб ВСУ неоднократно проводил учения и военные игры, с тем чтобы эффективно организовать оборону при самым различных сценариях вторжения. До 24 февраля военная разведка Украины считала, что наибольшую опасность представляет российское наступление на Донбассе. Западные партнеры предупреждали о том, что направлением главного удара будет Киев, однако это долго не подтверждалось данными разведки.
Во-первых, к северу от Киева у российских войск не было достаточно сил для окружения и захвата города. Также местность к северу от Киева зимой крайне неблагоприятна для наступления, и создавалось впечатление, что это всего лишь маневр, целью которого является отвлечение украинских сил от Донбасса. Во-вторых, перехват сообщений российских военных, стоявших в районе Гомеля, подтверждал, что их личный состав ничего не знал о вторжении и не был готов к серьезным боевым действиям.
Поэтому более 10 боевых бригад, составляющих примерно половину маневренных сил ВСУ, оставались на востоке Украины. Главной задачей ВСУ рассматривалась интенсивная оборона на Донбассе в течение шести недель, что давало время для полномасштабной мобилизации резервов.
Кроме этого крупные соединения располагались в районе Харькова, Днепра, Сум и Одессы; одна маневренная бригада и две артиллерийские бригады дислоцировались в Киеве, прочие соединения находились вблизи центров армейской подготовки.
На гомельском направлении ВСУ не имели никаких крупных соединений, также не было выделено достаточно сил для обороны районов, граничащих с Крымом, хотя это и предусматривалось планом обороны страны. Силы территориальной обороны находились в процессе формирования, они имели только легкое вооружение и не были полностью интегрированы в систему военного командования.
Для того чтобы вывести запасы боеприпасов из-под угрозы ракетных и воздушных атак, непосредственно перед вторжением армия начала вывозить их из основных арсеналов. За 72 часа до вторжения с аэродромов были передислоцированы самолеты, изменена схема расположения средств ПВО. Как только стало очевидно, что противник планирует главное наступление на Гомельском направлении, а другая группа войск будет наносить удар на Киев через Чернигов, примерно за семь часов перед вторжением войскам на Донбассе был отдан приказ о передислокации.
Это заняло значительное время, и к 24 февраля многие украинские подразделения не успели занять назначенные им оборонительные позиции, особенно слабыми они были в районе Гостомеля. В свою очередь, передислокация сил с южного направления ослабила оборону побережья.
Главной особенностью первых дней вторжения было то, что ВС РФ владели инициативой на оперативном уровне, но их тактические подразделения с трудом ориентировались и имели слабое представление о том, что они должны делать. Армия Украины, наоборот, проигрывала на оперативном уровне, но ее тактические подразделения психологически и практически готовились к этому противостоянию в течение восьми лет. Взаимодействие этих факторов определило ход боев в первые 72 часа военного конфликта.
Об авторах
Михаил Забродский — первый заместитель председателя комитета Верховной Рады по вопросам национальной безопасности, обороны и разведки, бывший командующий воздушно-десантными войсками ВСУ.
Джек Уотлинг (Jack Watling) — старший научный сотрудник RUSI, сотрудник Центра Вильсона в Вашингтоне.
Александр Данилюк — глава Центра оборонных реформ и координатор межправительственной платформы НАТО–Украина по раннему обнаружению и противодействию гибридным угрозам. Ранее он занимал должности специального советника главы Службы внешней разведки Украины и советника министра обороны Украины.
Ник Рейнольдс (Nick Reynolds) — аналитик по наземным боевым действиям RUSI, специалист по действиям сухопутных сил и моделированию военных конфликтов.
Королевский объединённый институт оборонных исследований (RUSI) — ведущий британский аналитический центр по вопросам обороны и безопасности. Его миссия — информировать общественность и активизировать дискуссии на темы безопасности и мира. RUSI является независимой организацией и финансирует свою деятельность доходами от частных пожертвований, членских взносов и публикаций.
