По мере того как конфликт близится к своему второму году, Украина и Запад активизируют усилия для того, чтобы президент Путин не остался без наказания за развязывание крупнейшей с 1945 года войны в Европе. В ноябре президент Зеленский призвал «восстановить силу международного права, восстановить полное действие Устава ООН и привлечь Россию к справедливой ответственности».
Однако, несмотря на существование судов, которые могут привлечь россиян к ответственности за военные преступления, а также преступления против человечности и геноцид, не существует главного элемента — суда, имеющего юрисдикцию судить высших руководителей России за развязывание войны. Для этого необходим специальный трибунал, способный привлечь к ответственности за саму агрессию.
В течение нескольких месяцев украинские представители тихо работали над тем, чтобы заручиться поддержкой Запада. В декабре предложение Украины создать специальный трибунал получило одобрение председателя Европейской комиссии Урсулы фон дер Ляйен, которая считает правильным создание трибунала и пообещала «начать работу с международным сообществом, чтобы заручиться максимально широкой поддержкой идеи этого специализированного суда». В это же время украинская делегация, рассчитывая использовать возникший импульс, прибыла в Вашингтон, чтобы получить одобрение там.
Со стороны усилия по созданию такого трибунала могут показаться донкихотством. В конце концов, расследование преступлений, совершенных российскими вооруженными силами, уже ведется как в национальных, так и в международных судах, и все выглядит так, что добавлять к этому еще один суд будет излишним. Однако иначе агрессия останется безнаказанной — хотя она уже сама по себе является преступлением, и без нее не было бы других военных преступлений. Создание такого суда, стало бы важным шагом в глобальных усилиях, направленных на то, чтобы осудить незаконную войну и разрушение Путиным международного правопорядка в попытках создать новую российскую империю.
КОГДА ВОЙНА ЯВЛЯЕТСЯ ПРЕСТУПЛЕНИЕМ?
Когда правоведы говорят об агрессии как о преступлении, они имеют в виду ведение незаконной войны. После 1945 года это означает войну, нарушающую Устав ООН, который запрещает государствам применять силу против любого другого государства, если только они не действуют в порядке самообороны или не получили разрешение на применение силы от Совета Безопасности ООН. Однако на протяжении большей части человеческой истории не существовало такого понятия, как «преступление агрессии», поскольку агрессивные войны считались совершенно законными, и военный конфликт был общепринятым методом разрешения международных споров. Государства могли вступать в войну по многим причинам, включая взыскание долгов, обеспечение соблюдения договоров и защиту торговых путей. Все изменилось только в 1928 году, когда почти все страны мира присоединились к пакту Келлога-Бриана, который впервые объявил войну вне закона, запретив государствам использовать войну «в качестве инструмента национальной политики».
Первым судом, уполномоченным рассматривать это новое преступление, стал Международный военный трибунал, созданный в Нюрнберге
Там 24 нацистских лидера предстали перед судом за преступления, совершенные во время войны, включая «преступление против мира», как его тогда называли. Прокуроры представили обвинительное заключение, и его первым пунктом было участие подсудимых в заговоре с целью совершения актов агрессии, отмечая, что «вторжения были спланированы заранее, в нарушение условий пакта Келлога-Бриана 1928 года». По второму пункту обвинения подсудимые «участвовали в планировании, подготовке, развязывании и ведении агрессивных войн».
Нюрнбергский трибунал признал восемь подсудимых виновными по первому пункту и 12 по второму. В своем приговоре он объяснил основополагающее значение этого преступления: «развязывание агрессивной войны является не просто преступлением международного характера — оно является тягчайшим международным преступлением, которое отличается от других военных преступлений только тем, что оно содержит в себе в сконцентрированном виде зло, содержащееся в каждом из остальных».
Единственным другим международным судом, обладающим юрисдикцией в отношении преступления агрессии, является Международный уголовный суд (МУС), созданный в 2002 году. Договор о создании суда, Римский статут, наделил суд юрисдикцией в отношении этого преступления. В 2010 году на конференции государств-участников в Кампале, Уганда, было сформулировано, что уголовная ответственность наступает за «явные» нарушения Устава ООН любым лицом, которое а) «находится в положении, позволяющем эффективно осуществлять контроль над политическими или военными действиями государства или руководить ими» и б) занимается «планированием, подготовкой, инициированием или исполнением» актов агрессии.
Это означает, что к уголовной ответственности могут быть привлечены только те, кто несет наибольшую ответственность за войну, а не рядовые солдаты. В качестве уступки Соединенным Штатам, которые участвовали в конференции в качестве наблюдателя, конференция также согласилась ограничить юрисдикцию суда агрессивными войнами, совершенными государствами, которые ратифицировали Римский статут. Сами Соединенные Штаты подписали, но так и не ратифицировали договор; таким образом, и ни один гражданин США не может быть обвинен в преступлении агрессии в МУС.
ВОЙНА ЗА СФЕРЫ КОМПЕТЕНЦИИ
Точно так же ни один гражданин России не может быть обвинен в преступлении агрессии. Как и Соединенные Штаты, Россия подписала, но не ратифицировала Римский статут. Не ратифицировала этот договор и Беларусь. Поэтому МУС не имеет полномочий преследовать преступление агрессии, совершенное гражданами России или Беларуси, хотя у него и есть полномочия преследовать военные преступления, преступления против человечности и геноцид в Украине. В отношении этих преступлений страны предоставили МУС более широкую юрисдикцию, позволив ему преследовать граждан государств, не являющихся членами, если преступление было совершено на территории государства, которое согласилось с юрисдикцией суда.
В Украине суд обладает такими же полномочиями с 2014 года, и главный прокурор МУС Карим Хан уже занимается расследованием этих преступлений. Хан несколько раз приезжал в Украину, в том числе в апреле посетил и город Буча. Но МУС не имеет юрисдикции по преступлению агрессии в Украине из-за наложенных на него ограничений. В то же время Хан выступил против предложения фон дер Ляйен о создании специального трибунала. В декабре на ежегодной встрече государств-участников Римского статута в Гааге он сказал: «Мы должны избегать фрагментации и вместо этого работать над консолидацией усилий». Это заставило американских политиков задуматься о том, что если главное лицо по расследованию военных преступлений в Украине выступает против трибунала, то, возможно, это не такая уж правильная идея.
К сожалению, «консолидация усилий» и стягивание их «под крышу» МУС — в случае войны в Украине не вариант. Война возобновила интерес юристов к внесению поправок в Римский статут, но на принятие таких поправок, вероятно, уйдут годы. Поэтому наилучшим вариантом является двухвекторный подход: создание специального трибунала по преступлению агрессии и внесение поправки в Римский статут для расширения юрисдикции суда, чтобы в будущем не было необходимости в специальном трибунале.
ПРОБЛЕМА ПРОЦЕДУРЫ
Одновременно возникает вопрос о том, какова должна быть процедура уголовного преследования. Предложение, выдвинутое бывшим премьер-министром Великобритании Гордоном Брауном и главами некоторых других государств, предусматривает создание специального трибунала по образцу Нюрнбергского. Но этот подход немедленно вызвал критику: считается, что трибунал, созданный несколькими западными государствами, не будет обладать такой же легитимностью, как трибунал, созданный под эгидой международной организации. И что помешает России, Беларуси и Сирии таким же образом создать собственный «международный суд»?
После этого альтернативные планы стали появляться один за другим. Было предложение создать гибридный трибунал под эгидой Совета Европы, который бы назывался Чрезвычайной палатой по агрессии в Украине. Но это предложение потребовало бы согласия всех членов Совета Европы, и идея не получила развития. Другим предложением было передать такие дела в юрисдикцию украинских судов. С точки зрения украинского законодательства, «планирование, подготовка и ведение агрессивной войны» является преступлением. Однако национальные суды обязаны признавать иммунитет глав иностранных государств, глав правительств и министров иностранных дел, что означает, что Путин и Сергей Лавров окажутся вне досягаемости украинских судов. Точно так же и российские генералы смогут заявить, что они не могут быть привлечены к уголовной ответственности в иностранном национальном суде за совершение действий, которые не нарушают законов их страны.
В итоге предложение, получившее наибольшую поддержку к настоящему времени — это суд, созданный ООН. Он может быть создан решением Генеральной Ассамблеи, что дало бы шанс наделить специальный трибунал неоспоримой международной легитимностью.
Однако реалистичность этого плана вызывает сомнения. Несмотря на то, что более 140 членов Генеральной Ассамблеи проголосовали за резолюции, осуждающие войну, далеко не очевидно, что резолюция о создании суда получит такую же поддержку. Вполне возможно, что в первую очередь будут возражать африканские государства. Некоторые из них зависят от торговли с Россией, другие просто не заинтересованы в том, чтобы участвовать в конфликте великих держав.
Также некоторые юристы и дипломаты указывают на двойные стандарты: в призывах к созданию специального суда для рассмотрения преступления агрессии упоминается только Россия и не говорится о привлечении к ответственности лидеров США или Великобритании за вторжение в Ирак, которое нарушило Устав ООН.
Тем не менее, в украинском конфликте на карту поставлено очень многое для всех государств
Война нарушила экспорт зерна из Украины, повысив цены на продовольствие и топливо по всему миру и поставив на грань голода 49 миллионов человек в 49 странах. Она также подорвала энергетические рынки по всему миру. Запрет на агрессивные войны и территориальные завоевания — в интересах всех государств. Поэтому важно показать, что весь мир пострадал от войны в Украине, и все страны должны сыграть свою роль в наказании преступлений, совершенных при планировании и ведении этой агрессивной войны.
Не совсем ясна и позиция США. Посол по особым поручениям по вопросам глобального уголовного правосудия Бет Ван Шак (Beth Van Schaack) присутствовала на конгрессе МУС в Гааге в декабре и неоднократно высказывалась в его поддержку. Однако администрация Байдена до сих пор хранит молчание по поводу предложения о создании специального трибунала. Стоит надеяться, что Соединенные Штаты смогут помочь созданию специального трибунала, даже если просто поддержат эти усилия, отдав инициативу другим. Они также могли бы оказать помощь в сборе и сохранении доказательств по преступлениям против Римского статута, что является трудной задачей, как для МУС, так и для будущего специального трибунала.
«СКОНЦЕНТРИРОВАННОЕ ЗЛО»
Задачей специального трибунала должно быть не расследование того, как ведется война, а того, почему она вообще ведется. Вот почему недостаточно простого судебного преследования преступлений, которые уже находятся в расследовании МУС. Военное преступление – это серьезное нарушение правил, которые регулируют поведение воюющих сторон во время войны. Убийства в ходе военных действий и даже соразмерная военной цели гибель гражданских лиц не являются военным преступлением. Однако сейчас эти смерти стали прямым результатом решения России начать войну против Украины.
Теоретически российские лидеры могут быть непосредственно связаны с отдельными военными преступлениями, преступлениями против человечности и могут быть привлечены к ответственности в МУС. Однако, учитывая высокие стандарты доказательств в суде, связать этих лиц с конкретными событиями на местах будет сложно. Это может позволить российскому и белорусскому руководству избежать ответственности за многие из худших событий на этой войне.
Это оставит без правосудия погибших в боях украинских солдат, подавляющее большинство которых до войны были гражданскими лицами. Это оставит без правосудия российских солдат, многие из которых были мобилизованы из бедных этнических общин и отправлены на смерть без снаряжения и подготовки. Это оставит без правосудия тех, кто потерял свои дома и был вынужден спасаться бегством.
У Путина нет законных оснований для ведения этой войны, а те обоснования, на которые он ссылается, законными являться не могут
Когда он начал то, что упорно отказывается называть войной и называет «специальной военной операцией», он сделал целый ряд заявлений, включая необоснованные утверждения о геноциде русскоязычного населения со стороны Украины. В речи, произнесенной накануне войны, Путин сделал столь же необоснованные заявления о том, что он действует в целях самообороны России и регионов восточной Украины, которые Россия признала независимыми и с которыми она заключила «договоры о взаимной военной помощи».
Создание специального трибунала должно показать, что война является не только нападением на Украину, но и атакой на право каждой страны на суверенитет. В день начала войны Зеленский заявил: «Если вы, дорогие европейские лидеры, дорогие мировые лидеры, лидеры свободного мира, не поможете нам сегодня, то завтра война постучится в вашу дверь». Россия является постоянным членом Совета Безопасности ООН с правом вето, она обладает самым большим ядерным арсеналом в мире — и при этом, грубо нарушив Устав ООН, развязала войну. Это было воспринято во всем мире как крах существующего международного правопорядка. За этим эксперты начали предсказывать, что следующим этапом может стать вторжение Китая в Тайвань.
В ответ Украина обратилась к институтам международного права и таким образом воскресила глобальную решимость обеспечить соблюдение запрета на войну. Многие государства выступили с осуждением российского вторжения. Теперь задача состоит в том, чтобы создать подлинно международный судебный институт, обладающий полномочиями назвать войну Путина не просто неправильной, но преступной. Только после создания такого института мир сможет восстановить справедливость в отношении всех погибших и пострадавших в этой войне — и подтвердить запрет войны как незыблемое правило международного порядка.
Уна А. Хатауэй (Oona A. Hathaway) — профессор международного права школы права Йельского университета.
