На десятый день после начала вторжения в Украину 6 марта 2022 года десятки тысяч россиян вышли на улицы, чтобы выразить свой протест. В тот день российская полиция задержала больше людей, чем в любой другой день за более чем два десятилетия пребывания Путина у власти. Масштабы этих арестов — более 4600 — самым очевидным образом указывают на истинную реакцию российской общественности на войну. Политические репрессии в России достигли беспрецедентного уровня, намного превысив даже ту высокую планку, которая была достигнута с начала четвертого срока Путина в 2018 году.
Спустя год после начала вторжения тот факт, что россияне продолжают протестовать против войны — пусть и не всегда заметными для западных наблюдателей способами — имеет важные последствия для будущего войны и самой России.
При Путине репрессии стали новой нормальностью, но они резко усилились в 2020 году после массовых протестов в Беларуси, которые угрожали режиму близкого союзника Путина Александра Лукашенко. Путин ответил на эти протесты не только предоставлением информационной, силовой и финансовой поддержки белорусскому президенту, но и репрессиями против российской оппозиции — вплоть до попытки убийства Алексея Навального*.
Отравление Навального в августе 2020 года стало первым актом государственной кампании, направленной на уничтожение того, что осталось от независимой политической, медийной и гражданской активности в России. Сразу после возвращения в Россию в январе 2021 года Навальный был арестован, несколько месяцев спустя Фонд борьбы с коррупцией** был объявлен «экстремистской организацией» и вынужден был закрыться, поскольку многие его сотрудники покинули страну из-за угрозы уголовного преследования.
Наряду с атаками на политическую оппозицию, задолго до начала вторжения началась жесткая правительственная кампания против независимых СМИ. В декабре 2020 года правительство внесло изменения в закон об «иностранных агентах», сделав этот ярлык потенциально применимым практически к любому гражданину России, а также ужесточив наказания за несоблюдение закона. В течение следующего года «иностранными агентами» станут почти все ведущие российские независимые СМИ, их руководители и журналисты, что серьезно ограничило их возможности работать внутри страны.
Отдельной частью этой широкой кампании репрессий стало принятие новой версии закона об «иностранных агентах», который был немедленно использован против российских правозащитников и неправительственных организаций. Кульминацией кампании в декабре 2021 года стало решение суда о роспуске «Мемориала»*** — старейшей российской правозащитной группы и столпа российского гражданского общества со времен распада Советского Союза.
Вероятно, целью Путина с самого начала было подавление любых возможностей протеста против вторжения, подготовка к которому уже шла. Но с февраля 2022 года ограничения политических свобод, введенные российским правительством, стали еще более жесткими.
Новые репрессивные законы были приняты с необычайной скоростью
Всего за две недели в уголовный и административный кодексы были введены сразу несколько статей, карающие «распространение заведомо ложной информации» и «дискредитацию» российских вооруженных сил и их действий в Украине, причем максимальный срок заключения установлен в 15 лет. Оставшиеся крупные независимые СМИ были вынуждены закрыться, а телекоммуникационная цензура заблокировала их сайты, а также сайты независимых СМИ, работающих в эмиграции, заодно с русскоязычными сайтами таких международных изданий как BBC. Также были заблокированы платформы международных социальных сетей Twitter и Facebook****.
Хотя виртуальные частные сети (VPN) и другие технологии позволяют читателям получать доступ к независимым российским СМИ, находящимся в изгнании, разнообразные официальные запреты затрудняют и делают рискованным публичное обсуждение их материалов. Ожидается и введение новых методов цензуры, вроде технических атак на провайдеров VPN или уже широко обсуждаемый потенциальный запрет YouTube.
Законы о цензуре военного времени превосходят предыдущие путинские репрессии по скорости, широте и суровости их применения. По данным «ОВД-Инфо», на антивоенных акциях в 2022 году было задержано почти 20 000 россиян — при этом часто сообщалось об избиениях и пытках задержанных. Не менее 370 человек привлечены к уголовной ответственности, и это в два с лишним раза больше, чем в 2021 году во время акций против ареста Навального, и в 10 раз больше, чем в ходе печально известного Болотного дела 2012 года.
Репрессивные законы используются даже для того, чтобы терроризировать простых российских граждан за частные разговоры: так, например, в краснодарском ресторане была задержана пара, которая просто за столиком обсуждала войну. Законы действуют и против несовершеннолетних: задержанному подростку из Архангельска грозит более 10 лет тюрьмы за антивоенные посты в социальных сетях. Любая форма протеста сопряжена с огромным риском — как в случае петербургской художницы Саши Скочиленко, арестованной в апреле 2022 года за замену ценников в супермаркете наклейками с информацией о гибели людей в Украине; Скочиленко также грозит до 10 лет по закону о «заведомо ложной информации».
Под репрессии, конечно, попадают и независимые журналисты, оставшиеся в России: в феврале суд приговорил журналистку из Барнаула Марию Пономаренко к шести годам лишения свободы за сообщения в соцсетях о бомбардировке театра в Мариуполе, где укрывались сотни украинских гражданских лиц.
Правительство использовало войну для преследования оставшихся в России лидеров политической оппозиции. В декабре 2022 года Илья Яшин*** был приговорен к восьми с половиной годам тюремного заключения за «заведомо ложную информацию», якобы содержавшуюся в его видео на YouTube. Владимиру Кара-Мурзе*** грозит до 20 лет тюрьмы не только по обвинению в «распространении заведомо ложной информации», но и в государственной измене — за его выступления на Ассамблее ООН, в Хельсинском комитете в Осло и в США. Длительные сроки заключения получили и оппозиционеры, уже находившиеся в тюрьме на момент вторжения: приговор в четыре года был вынесен Андрею Пивоварову и девятилетний — Алексею Навальному.
Систематические усилия правительства по лишению россиян достоверной информации о войне в сочетании с жесткими репрессиями против всех, кто осмеливается выражать свои антивоенные настроения публично, раскрывают важную истину о российском общественном мнении. Режим не уверен в своей способности сохранить поддержку общества, если россияне смогут узнать и открыто обсуждать правду. В таком авторитарном государстве как Россия опросы общественного мнения могут дать лишь искаженную картину общественных настроений. Тем не менее давно известно, что Кремль тщательно изучает исследования общественного мнения и пришел к выводу, что в отличие от аннексии Крыма в 2014 году общественная поддержка этой войны далеко не столь высока.
Действия российской общественности показывают, что администрация Путина была права в своих опасениях. Помимо общенациональных протестов в начале войны, продолжаются и другие акты сопротивления. Одной из основных форм сопротивления стала эмиграция: как сообщала газета Washington Post, с момента вторжения страну покинули от полумиллиона до одного миллиона россиян. Первая крупная волна эмиграции возникла в первые недели после вторжения, вторая — в сентябре после объявления частичной мобилизации. Руководствуясь сочетанием принципов и собственных интересов, россияне массово решили, что не хотят быть частью своей страны и ее войны.
Другие россияне сопротивляются войне менее заметными способами, прибегая к формам «молчаливого протеста», которые несут меньший риск, чем публичные демонстрации. Одной из популярных форм сопротивления стала помощь украинским беженцам, многие из которых оказались на территории России в результате насильственного переселения украинских граждан или из-за отсутствия других вариантов. В России неформальные волонтерские сети помогают украинцам выехать из страны в Европу или другие более безопасные места. В таких странах как Грузия, Польша, Чехия, российские эмигранты также организуют помощь украинским беженцам.
В то же время наблюдаются и более радикальные формы протеста: поджоги военкоматов и даже саботаж на оборонных и промышленных объектах. Стараясь избежать арестов и штрафов, многие россияне продолжают выражать свой символический протест, надевая зеленые ленточки или возлагая цветы к культурным объектам, связанным с Украиной.
Адвокаты-правозащитники продолжают помогать россиянам, подвергающимся преследованию за антивоенные высказывания или отказ от участия в войне. Независимая пресса эффективно адаптировалась к правовым и технологическим барьерам и продолжает освещать события, информируя россиян о том, что делает правительство от их имени.
В свою очередь, политзаключенные даже из тюрем и колоний через социальные сети и любые другие доступные им средства продолжают распространять правду о войне и осуждать ее цели и жестокие методы. Из камеры в следственном изоляторе продолжает писать свою колонку в Washington Post Кара-Мурза. Навальный не только использует свои эпизодические выступления в суде для осуждения войны, но и выдвигает планы, предлагающие иной курс будущей внутренней и внешней политики России — притом что его собственная жизнь находится под угрозой из-за отсутствия медицинской помощи.
Какими бы мужественными ни были эти поступки, вряд ли они представляют непосредственную угрозу власти Путина или его возможностям продолжать войну. Тем не менее общественные настроения все же оказывают влияние. Военные аналитики Роб Ли (Rob Lee) и Майкл Кофман (Michael Kofman) утверждают, что российские военные столкнулись с серьезной нехваткой солдат еще в мае 2022 года и что отказ Путина провести мобилизацию помог создать условия для успешного контрнаступления Украины осенью прошлого года. Вероятной причиной задержки мобилизации стало то, что общественное мнение было против нее и Путин откладывал мобилизацию до того самого момента, пока у него не осталось выбора.
Все признаки указывают на то, что скептические общественные настроения по отношению к войне будут сохраняться. Экономические санкции снижают качество жизни россиян, и как отмечает политолог Сэмюэл Грин (Samuel Greene), это может трансформировать акты индивидуального сопротивления в коллективное с широкой социальной базой. Вторая волна мобилизации, проведение которой, по мнению военных аналитиков, почти неизбежно, может иметь еще больший эффект. Первая волна захватила беднейших граждан России и этнические меньшинства, обойдя городских представителей среднего класса, которые гораздо более политически активны. Вторая волна коснется этого слоя населения в большей степени.
Война вероятно будет длительной, и растущие антивоенные настроения в России могут усугубить проблемы Путина на фронте. Внутренние опросы Кремля, опубликованные Meduza***, показали, что с июля по ноябрь 2022 года (до и после мобилизации) доля россиян, выступающих за мирные переговоры, выросла с 32% до 55%, за тот же период поддержка войны снизилась с 57% до 25%. При столь высоком уровне репрессий такие настроения имеют мало непосредственного политического влияния, но тем не менее они накладывают ограничения на действия Путина в долгосрочной перспективе.
Дальнейший рост антивоенных настроений в России также может стать важным фактором успешного послевоенного урегулирования
Для того чтобы Россия действительно приняла соглашение, закрепляющее суверенитет и безопасность Украины, необходимо, чтобы российское руководство приняло кардинально другую политику в отношении Украины, чем та, которую оно проводило в течение последних 10 лет. Каким бы маловероятным это ни казалось в настоящий момент, именно такое видение предлагают российские оппозиционеры, в частности Навальный.
Навальный — противоречивая фигура за пределами России (и тем более в Украине) из-за его давних националистических политических идей. По мере роста известности Навального российские правительственные СМИ постоянно использовали преувеличенные версии этой истории для дискредитации Навального, что иногда имело последствия и для его международного имиджа. Эта клеветническая кампания часто выливалась в искажение внешнеполитической позиции Навального, в частности, в ложные утверждения о том, что Навальный будто бы «поддержал» аннексию Крыма.
Однако Навальный последовательно осуждает военные интервенции Путина в Украине и выступает против аннексии Крыма как незаконной. Хотя в прошлом он не исключал, что будущее полуострова может быть и за Россией — после проведения международно-признанного референдума, до февраля 2022 года это решение казалось неприемлемым для Украины. Тем не менее теперь Навальный признает, что за последний год вторжение и сопротивление Украины сместили горизонт политически возможного. На прошлой неделе он опубликовал план будущего России, призывающий Россию закончить войну на условиях Киева, включая возвращение Украине всей территории в пределах ее международно признанных границ.
Подобно тому, как кремлевская пропаганда искажает взгляды Навального, она также занимается искажением взглядов российской общественности, создавая ложные образы простых россиян, которые едины в своей поддержке войны. Пропаганда транслирует, что Россия будет продолжать политику Путина при любом другом лидере и что российская общественность будет поддерживать эту политику, какой бы кровавой и бессмысленной она ни была. Целью этой дезинформации является запугивание внутренних противников Путина и международных оппонентов России. Очевидно, что если бы не путинская цензура и репрессии, гораздо больше россиян было бы на стороне Навального и оппозиции. Ибо неизбежно, что Россия, которая возьмет курс на отказ от империализма и агрессии, создаст лучшее будущее для Украины, мира и самой России.
Дилан Майлз-Примакофф (Dylan Myles-Primakoff) — менеджер программ по Евразии Национального фонда в поддержку .демократии (NED)*****, старший научный сотрудник Центра Евразии Атлантического совета (Atlantic Council)*****.
* Алексея Навального российские власти считают «террористом и экстремистом».
**Фонд борьбы с коррупцией признан в Российской Федерации «экстремистской организацией».
*** «Мемориал», Владимир Кара-Мурза, Илья Яшин, Meduza признаны в Российской Федерации «иностранными агентами». Meduza считается также «нежелательной организацией».
****Оператор Facebook компания Meta признана в Российской Федерации «экстремистской организацией».
****** NED и Atlantic Council признаны в Российской Федерации «нежелательными организациями».
