17 миллионов в час

Совмещенный саммит «восьмерки/двадцатки» в Канаде вошел в историю, еще не начавшись: меры бе­зопасности обошлись в рекордный миллиард долларов. Или, как подсчитала оппозиционная Либеральная партия Канады, $17 741 952 в час. Трогательно — с учетом того, что мероприятие посвящено преодолению мирового кризиса, то есть теме экономии и эффективного использования средств.
С осени 2008 года «Группа двадцати» вытеснила «восьмерку» на периферию внимания, что закономерно. Обсуждать глобальные финансово-экономические проблемы без Китая, главного кредитора США и крупнейшего на планете экспортера, нет смысла. А вопросы международной безопасности, оставшиеся на долю G8, все больше распадаются на множество региональных очагов, каждый из которых требует особого формата.
В острый момент кризиса — осенью 2008‑го и зимой 2009 года — «двадцатка» сыграла позитивную роль. Готовность ведущих стран мира собраться и обсуждать ситуацию во­зымела психотерапевтический эффект. Но тогда же стало понятно, что универсального рецепта нет. Более того, стратегии главных собеседников — Соединенных Штатов, Китая и стран еврозоны, от имени которых выступает Германия, — весьма разнятся, а остальные полтора десятка участников, включая Россию, — статусная массовка. К очередному заседанию «двадцатки» внутренний конфликт обострился, но его постарались не выносить из избы, точнее, за пределы длительных телефонных бесед, которые регулярно ведут Ангела Меркель и Барак Обама.
Америка настаивает на том, что необходимо поддерживать рост мировой экономики, иными словами — накачивать ее средствами для стимулирования спроса. Сам Вашингтон возможности исчерпал (дефицит и так максимальный со времен Второй мировой войны), но убеждает в необходимости такой политики Европу. Однако ЕС уже обжегся на ослаблении бюджетной и финансовой дисциплины и теперь стоит горой за сокращение расходов и борьбу с инфляцией. Меры экономии ослабляют евро, а это благоприятствует европейским экспортерам и осложняет жизнь американским, заявил накануне канадского саммита немецкой газете Handelsblatt один из самых модных американских экономистов Пол Кругман. Вывод прозвучал угрожающе: «Сначала нам следует принять меры против некорректного курса юаня. Но если евро упадет до курса доллара, европейцы удивятся требованиям, которые они услышат из американского Конгресса».
Китай между тем порадовал партнеров туманным обещанием более гибко подойти к курсу своей валюты. Правда, никаких параметров Пекин не обозначил, зато сурово предупредил, что не допустит обсуждения на встрече чьих-то курсовых политик.
Перечень разногласий можно продолжать. Саммит «двадцатки» адекватно отражает дух мировой политики на исходе первого десятилетия XXI века. Чувство неуверенности пронизывает всю атмосферу, но единства это не добавляет. Наоборот, на разных уровнях — и глобальном, и региональном — усугубляется контраст. С одной стороны, призывы действовать сообща, с другой — реальные шаги, которые, похоже, диктуются лозунгом о спасении утопающих собственными руками. Проявляется это по-разному: от поразительного безучастия всех великих держав к погромам в Киргизии и постепенной политической дезинтеграции Евросоюза до попыток Вашингтона переложить решение своих экономических проблем на плечи других мировых игроков. Правда, можно измерять эффективность саммитов размерами потраченных средств. И тогда прошедшую встречу стоит назвать триумфальной.