«Привет, друзья! Давайте расскажу вам про свое житье-бытье.
Шестые сутки я нахожусь в одиночной камере ШИЗО (выражаясь тюремным жаргоном, «на киче»). Отправился сюда сразу после короткого свидания с мамой. Вдруг выяснилось, что накануне я совершил страшное нарушение режима. А именно — снял куртку (то есть верхнюю часть робы), садясь за обеденный стол. Ну отморозок, что тут скажешь... Короче, десять суток ШИЗО: получите, распишитесь.
Мелочная пакость еще и в том, что родители, разумеется, приехали на свидание с передачкой, которая полагается мне раз в четыре месяца. Привезли свежие овощи и фрукты. Ну и понятно, что спустя десять суток помидоры будут выглядеть так же уныло, как Путин на экране ТВ.
Приятного в ШИЗО, конечно, мало. Камера — бетонный мешок три на четыре метра. В пять утра подъем, и шконка прикрепляется к стене. Лежать запрещено, дозволяется только сидеть на табуретке. Питаться можно лишь баландой, свои продукты (даже шоколадку к чаю) получить невозможно. Горячей воды нет, зато есть насекомые. Но хуже всего, что книгу, бумагу и ручку выдают на полтора часа в сутки. Остальное время тупо смотришь в стену и вынужденно слушаешь попсу по радио. Камон, к пытке песнями Инстасамки меня суд не приговаривал!
Но вы, друзья, пожалуйста, не переживайте. Уверяю: я здоров, полон сил и бесконечно далек от уныния. Если кто-то всерьез решил напугать и сломать мою волю карцером, он плохо меня знает.
Я хорошо выучил уроки Виктора Франкла, австрийского психолога-антифашиста, который прошел нацистские концлагеря и писал: «От самого человека зависело, во что он превратит свою лагерную жизнь — в прозябание, как у тысяч, или в нравственную победу, как у немногих».
Прозябать я не собираюсь даже в ШИЗО. А вам, друзья, просто хочу сказать, что я ощущаю вашу огромную поддержку и что все будет хорошо.
С теплом,
ваш Илья Яшин».
*Признан в России «иностранным агентом».
