Важнейшее профессиональное качество журналиста — это умение задавать детские вопросы, но не просто в форме «А зачем все это надо было?», а с определенной аргументацией, где присутствуют здравый смысл и формальная логика. В последние годы редкие образцы такой профессиональный работы, свободной от славословий в адрес великого кормчего, демонстрирует многолетний корреспондент BBC в Москве Стив Розенберг. Вопрос Стива, в соответствии со стенограммой, опубликованной на сайте Кремля звучал так (в сокращении):
«...Я прочитал итоговую декларацию БРИКС, и там говорится о необходимости глобальной и региональной стабильности, безопасности и справедливого мира... Но как всё это соотносится с вашими действиями в последние два с половиной года, со вторжением российских войск в Украину? Где справедливость, стабильность и безопасность, в том числе безопасность России? Потому что до начала СВО не было ни атак дронов по российской территории, ни обстрелов российских городов, ни иностранных войск, оккупирующих российскую территорию, — этого не было...»
Вопрос понятен — если бы не было «спецоперации», россияне жили бы в безопасности в буквальном, физическом, чтобы не сказать — физиологическом смысле слова, и на них бы никто и не думал нападать. Что уж говорить о благосостоянии: оказывается, у России столько денег на волонтеров и контрактников, что на них можно было бы построить, например, едва ли не лучшую в мире систему здравоохранения, а зарплаты врачам, учителям, преподавателям высшей школы, ученым поднять в разы. И заодно совершить технологический прорыв — в мирной сфере, разумеется.
Все вышеперечисленное поставило бы Россию высоко в иерархии уже не развивающихся, а развитых экономик. Ее бы уважали за мягкую силу, привлекательность для инвестиций, развитие человеческого капитала, отраслей образования и здравоохранения, а не боялись бы в связи с тем, что она самоутверждается за счет военной мощи и ядерного оружия.
У Путина, судя по его ответу, совершенно иная логика — логика автократа приблизительно 20‑х‑50‑х годов XX века. Цитата:
«...Вы сказали про удары дронов и так далее. Да, этого не было, но была гораздо худшая ситуация. Ситуация заключалась в том, что нам на наши постоянные и настойчивые предложения наладить контакты и отношения со странами западного мира все время указывали на свое место... И это место в конечном счете привело бы к скатыванию России в разряд второстепенных государств, которые выполняют исключительно функцию сырьевых придатков с потерей в известной степени и в большом объеме суверенитета страны. А Россия в таком качестве не только развиваться, она существовать не может...»
Иными словами, когда на головы людей, граждан России, не падают снаряды — это «худшая» ситуация: пусть падают, зато «суверенитет» сохраняется. Когда граждане России являются токсичными для существенной части мира — это хорошо, потому что мы им всем показываем «кузькину мать»! Когда разворачивается в полный рост из-за невероятных военных расходов инфляция — это не беда, зато мы делаем ракеты. Когда растет преступность среди возвращающихся с фронта людей, ранее сидевших в тюрьме за совершение настоящих, а не вымышленных преступлений — это никого не должно волновать, потому что они «герои», «новая элита». Когда пропадают то яйца, то масло, то наркоз в больницах, то лекарства для онкологических больных — это мелочи жизни по сравнению с нашей «тысячелетней историей», где есть поводы для подлинной гордости, например, опричнина или сталинщина.
Физическая, а иной раз продовольственная, иногда и ментальная безопасность россиян находятся под угрозой, причем угрозой перманентной. Происходит порча морали и сознания россиян, их представлений о мире. Происходит нормализация и рутинизация насилия, что никак не вяжется безопасностью, стабильностью и справедливостью. Россия становится изгоем и встает в один ряд — если судить по партнерским договорам и голосованию в ООН — со странами типа Северной Кореи, Ирана, Эритреи. Договоренности о сотрудничестве в космосе подписываются с Алжиром, а о нераспространении оружия в том же самом космическом пространстве — с Буркина-Фасо. Сборная России по футболу ищет себе партнеров, чтобы сыграть хотя бы с кем-нибудь и большим праздником жизни считаются матчи с Вьетнамом, Брунеем и Сирией. Не с Бразилией, Германией, Испанией, Италией, Францией, Англией — с Сирией!
Больше того, все это совершенно не соответствовало запросам самих россиян. Согласно данным «Левада-Центра», в 2021 году лишь 12 процентов респондентов полагали, что основные усилия государства должны быть направлены на увеличение военной мощи, 83 процента думали, что власти следует сосредоточиться на благосостоянии населения. 63 процента респондентов того же «Левада-Центра» хорошо относились к западным странам, четверть — плохо. Правда, этот опрос проводился до начала активной провоенной истерии, летом 2021 года. У трети опрошенных были родственники в Украине. Почти 83 процента респондентов «Левада-Центра» в октябре 2021 года «в основном хорошо» или «очень хорошо» относились к украинцам.
Так не является ли сейчас Россия — в результате того, что было сделано за последние годы — абсолютно «второстепенной» державой? Провластные пропагандисты утверждают: казанский саммит БРИКС показал, что страна не изолирована и привлекательна. Но было ли принято хотя бы одно решение на этом саммите, которое имело бы по-настоящему содержательный смысл? Борьба с долларом, как заявила глава БРИКсовского банка Дилма Русефф — основная цель организации. Не мелковато ли для структуры, претендующей на строительство «более справедливого» миропорядка? И миропорядок ли это — может быть, скорее мировой беспорядок, балансирующий на грани ядерной войны и вовлекающий страны и народы в кровавые конфликты в разных точках земного шара.
Советский Союз не был второстепенной державой. Однако он провалился и развалился под бременем гигантских военных расходов, великодержавных амбиций, ненужной войны, строительной гигантомании, неэффективной экономики. Одно падение цен на нефть — и колосс на глиняных ногах, ощетинившийся ядерными боеголовками, смог существовать, и то недолго, исключительно благодаря внешним займам. Путинскую Россию спасает рыночная экономика, а так она идет след в след за СССР, не имея его авторитета и разорвав все отношения с Западом, на что послесталинский Советский Союз даже в худшие годы никогда не шел.
Ключевая проблема путинской системы состоит в том, что она ни во что не ставит человека. Его права, записанные в Конституции, попираются. Его жизнь и безопасность, сама инфраструктура жизни, ее уклад, находятся под постоянной угрозой. Но Путину важнее абстрактно понимаемый «суверенитет», на которой, естественно, никто и никогда в постсоветской истории не покушался. Его волнует «деструктивный неолиберальный» Запад, который дал России все — от инвестиций до технологий.
Что важнее — человеческая жизнь или абстрактное понимание «суверенитета»? Помнится, нынешний министр обороны Андрей Белоусов на Петербургском экономическом форуме в 2023 году рассуждал о том, что, например, Нидерланды при всем их уровне развития не являются суверенной страной. Мол, хотите, как в Нидерландах? Да, хотим, и это лишь укрепит стабильность, безопасность, справедливость и тем самым — суверенитет. Потому что люди будут живы, счастливы и уважаемы благодаря принадлежности к мирно развивающейся стране. А сейчас из путинской России уезжают — вынужденно или по своей воле — сотни тысяч людей. Бегут от кремлевского понимания суверенитета, от путинской интерпретации понятия «невторостепенная держава». Демографические показатели страны ухудшаются и будут ухудшаться, а их улучшение в такой парадигме «суверенитета», когда геронтократы решают за молодых не только как им жить, но и как и за что «героически» умирать, решительно невозможно. Страна с такой демографией — второстепенная. Такое понимание «защиты суверенитета» и делает Россию «чайлд-фри»: в окопы идут потенциальные отцы. Но и дети иной раз становятся «свободными» от родителей.
Путин, по сути, сказал, что Россия без «спецоперации» была бы низведена до роли «сырьевого придатка». Он у власти более двадцати лет. Кто мешал ему за это время — при тех же самых западных инвестициях и технологиях, при немыслимо благоприятной нефтегазовой конъюнктуре — не только говорить два десятка лет о «диверсификации экономики», но и делать это. От того, что дети и взрослые «плетут маскировочные сети» или запускают дроны, Россия не становятся первостепенной державой. Она деградирует и архаизируется. Алексей Косыгин и Леонид Брежнев превращали СССР, живший на нефтедоллары, в «сырьевой придаток Запада». Из этой ловушки путинская Россия так и не ушла, зато теперь стала сырьевым придатком Китая. А вместо диверсификации экономики занялись поощряемым государственными расходами «производством готовых металлических изделий», то есть вооружений. В экономической науке не случайно такие расходы называются «непроизводительными». А «производительные» — это те, что уходят не на разрушение, а на развитие человеческого капитала, например здравоохранение и образование. Образование не по Мединскому, конечно. Такая образовательная система направлена исключительно на оправдание «суверенитета» по-кремлевски, в котором нет места свободно развивающейся в подлинной безопасности личности.
Так что Стив Розенберг со своим вопросом попал в точку. И получил откровенный, слишком откровенный ответ: сохранение власти и самоутверждение Левиафана важнее жизни отдельного человека и его прав.
* Андрея Колесникова Минюст РФ считает «иностранным агентом».
Фото: Алексей Даничев / brics-russia2024.ru. Казань, Россия.
