Когда политический оппонент уже находится в колонии, государство может продлить его заключение. Алексую Горинову**, которого обвинили в «оправдании терроризма», увеличили срок заключения и перевели на строгий режим. В марте Зарема Мусаева должна была выйти на свободу, но ее обвинили в «дезорганизации деятельности колонии», из-за того что она якобы ударила сотрудника ФСИН. Новые обвинения также предъявили Азату Мифтахову** и Марии Пономаренко.
Новые обвинения не связаны с действиями на свободе: уголовные дела фабрикуют из-за слов, якобы сказанных в камере, или из-за конфликта с сотрудниками колонии. Жертву при этом могут провоцировать неделями.
По российскому законодательству «оправданием терроризма» можно счесть любое высказывание о действиях силовиков и военных, если даже в нем нет прямого осуждения этих действий. Поэтому эта статья очень удобна для ФСБ. На свободе поводами для таких дел чаще всего становятся публикации и комментарии в интернете, а в местах заключения — разговоры с сокамерниками, которых специально «подсаживают» к политзекам.
The Insider проанализировал десятки приговоров, которые показали, что практика возбуждения новых уголовных дел против уже осужденных стала системной.
В некоторых случаях в камеру могут поставить прослушку, но чаще используют заключенных, сотрудничающих с администрацией. Впоследствии они становятся свидетелями обвинения. Так было, например, в случае Азата Мифтахова — математика и анархиста, кампании за освобождение которого проходили по всему миру, поводом для нового дела стала фраза, сказанная сокамернику при просмотре телевизора. По новому делу Мифтахова приговорили к четырем годам заключения.
В других случаях заключенного, в отношении которого идет «разработка», могут посадить в камеру с агентами администрации и установленной прослушкой, а потом часами провоцировать на «нужные» слова. Так экс-мундеп Алексей Горинов получил свой второй срок, находясь в колонии по первому приговору, тоже за слова (его обвинили в распространении военных «фейков» за слово «война»). По второму уголовному делу он получил три года колонии, при этом его перевели с общего режима на строгий.
Похожим образом было построено дело против Андрея Петраускаса**, приговоренного к 10 годам заключения за поджог военкомата в Красноярске. В его случае «разработчиками» стали украинцы Юрий Доманчук и Артем Крикунов. При этом Петраускас в разговорах преимущественно молчал, но психолого-лингвистическая экспертиза нашла на многочасовой записи слова под статью об «оправдании терроризма».
Как отмечает The Insider, осужденные по неполитическим статьям тоже не застрахованы от фабрикации дел об «оправдании терроризма». В мае 2025 года 2-й Восточный окружной военный суд вынес сразу два приговора заключенным ИК-2 Забайкальского края, которые отбывали срок за убийство и разбой.
Возбудить новое дело против заключенного технически несложно, не нужно искать улики и свидетелей: достаточно показаний пары осужденных или записей разговоров, отмечают правозащитники. Даже случайная фраза может быть интерпретирована как преступление. В результате дела об «оправдании терроризма» становятся удобным инструментом давления, удержания человека в заключении и просто демонстрации силы.
Еще одна «удобная» статья — «дезорганизация работы колонии». В конце марта политзаключенную журналистку Марию Пономаренко приговорил по этой статье к новому сроку. По версии суда, Пономаренко отказалась идти на дисциплинарную комиссию, где ей должны были вынести взыскание — скорее всего, отправить в ШИЗО. Сотрудники колонии повели политзаключенную силой, после чего женщина якобы напала на них.
В 2024 году аналогичное дело возбудили против матери авторов чеченского оппозиционного канала 1ADAT Заремы Мусаевой. По версии следствия, она ударила сотрудника ФСИН и сорвала с него погон, когда ехала с ним в машине после лечения в больнице.
Адвокат «Первого отдела»*** Евгений Смирнов считает, что обычно дела для повторных сроков в отношении политзеков находятся на контроле у тех, кто их инициировал. «И они продолжают их сопровождать все время, пока человек отбывает наказание. И такие дела, скорее всего, были бы невозможны без одобрения ФСБ», — рассказал Смирнов.
* Признан в России «иностранным агентом» и «нежелательной» организацией.
** Внесены в список «террористов и экстремистов».
*** Признан в России «иностранным агентом».