Единственная валюта, которую Сталин считал твердой, писал Генри Киссинджер, — это территории. Что хорошо понимали Черчилль и Рузвельт, активно вступая в переговоры с генералиссимусом по переделу именно территорий и зон влияния. Если Аляска‑2025 в чем и напоминает Тегеран‑43 и Ялту‑45, то именно в этом — в готовности признать за советским, ныне российским, руководителем определенную обоснованность территориальных претензий.
Peace и World
Разумеется, в Анкоридже Трамп открыто не одобрял территориальные имперские претензии Путина, но позволил ему обрести приз, о котором российский автократ и грезил. Путин одновременно получил индульгенцию на продолжение на неопределенное время боевых действий и сохранил отношения с Трампом, выйдя из словесной воды переговоров сухим — то есть без дополнительных болезненных санкций. Слоганом встречи было Pursuing peace — что-то вроде «преследуя мир», «двигаясь к миру». Но кого обманывали участники — самих себя или всю планету Земля? Скорее, это было нечто вроде Dividing the world — «деля мир». Перепутали peace и world.
Владимир Путин и Дональд Трамп во время пресс-конференции на военной базе Эльмендорф-Ричардсон на Аляске, 16 августа 2025 года. Фото: Jeenah Moon / Reuters
Есть вопросы к ожидавшим «сделку». Достижение мира — это не «сделка», это сложные дипломатические и политические усилия. Если они оказываются комплексными и хорошо подготовленными, на выходе получается детант, разрядка мировой напряженности, что продемонстрировали миру более полувека назад Брежнев и Никсон. Можно говорить о противостоянии двух систем, но лидеры начала 1970‑х заложили абсолютно конкретные — в штуках — основы ядерного сдерживания и нераспространения, на общем фоне разрядки закончилась вьетнамская война, подписаны Хельсинские соглашения 1975 года и произошла стыковка «Союза» и «Аполлона».
И «сделка», и мирное соглашение должны быть подготовлены. Никакой подготовки документов или даже совместного коммюнике не было. Российская делегация ехала на Аляску пустой. Как пустой ее встречала американская делегация. И соответственно, разговор получился короткий и по своим форме и содержанию — телефонный. Или мы на самом деле чего-то не знаем. И об этом чем-то никто не собирается информировать.
Анкоридж — не Рейкьявик
Тем не менее — чего все-таки ждали? Прежде всего, перемирия, полного или хотя бы в воздухе. Перемирия и заморозки — временной или на годы — линии соприкосновения. Как прелюдии к нормальным, тяжелым, долгим, детальным переговорам. Пусть и о «корейском варианте», но переговорам содержательным. Прекратилась бы массовая гибель людей, что создало бы нормальный фон для нормальной дипломатии. Это главное, чего не произошло. И это — с точки зрения интересов мирового сообщества — фиаско.
Кто-то сравнил Анкоридж с Рейкьявиком — переговорами Михаила Горбачева и Рональда Рейгана в ноябре 1986 года в Исландии. Тогда тоже были завышенные ожидания, и тоже встреча не завершилась конкретными договоренностями. Но это историческая аберрация, обусловленная психологическими моментами — то есть предвосхищением мира. Тогда все было другое: и разговоры более конкретные, и подлинное желание мира с советской стороны. США представляли весь Запад, а в Анкоридже Трамп представлял, скорее, самого себя. Что уж говорить об уровне первых лиц, разве можно сравнивать масштабы личностей?
Владимир Путин и Дональд Трамп во время пресс-конференции на военной базе Эльмендорф-Ричардсон на Аляске, 16 августа 2025 года. Фото: kremlin.ru
«Победа» Путина? Да, его личная, как автократа, желавшего продолжения боевых действий и уверенного в том, что он может продвигаться и дальше в имперском «возвращении» «наших земель», победа. В этом смысле глубоко символическое значение имел свитшот Лаврова с надписью «СССР» — это был уже не «язык жестов», а язык понятий, заявка на позицию, причем так, чтобы все видели. С одновременной надеждой на деньги от Трампа. Но произошедшее — поражение России как страны. Экономическое, психологическое, политическое, социальное. Снова деньги налогоплательщиков будут уходить на военные цели, а нацию будут кормить идеологическими клише о зловредной Европе. Это не конец изоляции Путина: он по-прежнему изолирован от Запада; он, как и прежде, не может получать в достаточной степени доходы от своей устаревшей и подсанкционной нефтегазовой модели; у него статус изгоя, как, увы, и у самой страны России и самих россиян.
Трампу ужасно не хотелось разочаровать Путина. Он выглядел усталым и даже равнодушным. У него было явное желание, о чем он и сказал, переложить конкретные вопросы войны и мира на плечи европейцев и самого Владимира Зеленского.
География «дружбы»
Трамп хочет экономических и бизнес-сделок. Но если контракты пойдут сейчас, то это будет финансирование Путина — у всякой инвестиции есть не только чисто экономическая, но и политическая составляющая. К тому же и до разговора по поводу этих сюжетов дело не дошло. Путин привез в Анкоридж команду из пяти человек: два дипломата — Ушаков и Лавров, три чиновника с экономическим бэкграундом — министр финансов Силуанов, «решала» Дмитриев, министр обороны Белоусов, экономист-дирижист. Экономисты не были задействованы в этой встрече, немногим более длительной, чем ритуальные беседы группы Мединского с украинской делегацией в Стамбуле.
Путин многое сделал для придания поездке именно символического смысла — дружбе с Соединенными Штатами. Это важно. И хотя в большей степени речь идет о «химии» именно с Трампом, а не с США как таковыми, контакт установлен и, по крайней мере, есть надежда на избегание какого-нибудь нового Карибского кризиса. Путин как бы воюет с Западом (Европа плюс Британия), но не с США.
Географическая точка в контексте «дружбы», конечно, была выбрана не случайно. В Магадане президент возложил цветы к мемориалу пилотам авиатрассы Аляска–Сибирь, которые перегоняли американские самолеты в СССР в рамках ленд-лиза. Подчеркнуто проамериканский символический шаг. Притом что Британия считается сейчас врагом и никто не вспоминает масштабные и героические английские арктические конвои — у Кремля избирательная историческая государственная память. Возложил Путин цветы и к могилам советских воинов — летчиков и моряков, принимавших самолеты и корабли по тому же ленд-лизу — на военной базе Эльмендорф-Ричардсон. Это, безусловно, разрыв матрицы антиамериканизма со стороны главного антиамериканиста. Но тот же Магадан — одна из столиц ГУЛАГа, и это тоже российская история, которой Кремль уделяет так много внимания. Был бы хороший шанс, раз уж Путин оказался в этой точке, воздать должное соотечественникам — жертвам репрессий. Разумеется, этого сделано не было: репрессированные Сталиным — прямые предшественники сегодняшних противников режима.
Владимир Путин во время возложения цветов к могилам советских воинов на мемориальном кладбище «Форт Ричардсон» на Аляске, 16 августа 2025 года. Фото: Сергей Бобылев / РИА Новости
Путин снова выиграл время для продолжения СВО — это главный итог мероприятия, которое «переговорами» и «саммитом» можно назвать лишь условно, даже не по формальным признакам. Остальное — сама теоретическая вероятность медленного движения к предметным переговорам о мире и невнятные обещания и рассуждения по поводу того, что «конфликт может закончиться до Рождества». Как мы знаем, даже Рождество в России отмечается не тогда, когда во всем остальном мире...
Организация встречи на троих, с Зеленским, которую пообещал Трамп, разумеется, невозможна в режиме бесед у камелька, как это произошло на Аляске. Для нее не то что не созданы условия, кажется, они в еще большей степени отдалены. Трамп как миротворец и «мировой жандарм» пока не состоялся, разве что приписал себе армяно-азербайджанский мирный договор. Он входит в историю своими неудачами и нелепой тарифной политикой. Ситуация отброшена назад в лучшем случае в начало 2025 года, даже ожидания и надежды нужно формировать заново. Путин и Трамп потерпели победу. Мир — и в значении peace, и в значении world — проиграл.
* Андрея Колесникова Минюст РФ считает «иностранным агентом».