Аббас Галлямов. Фото: В. Андреев / URA.RU
Евгения Альбац*: То ли увольнение, то ли добровольная отставка давнего соратника Путина, еще с питерских времен, Дмитрия Козака, который был заместителем руководителя администрации и публично выступил против начала войны. Объявление зет-блогера Романа Алехина* «иностранным агентом». Очередные непонятные смерти. Все усиливающиеся бомбежки украинских городов после встречи Путина с Трампом на Аляске. Все это создает ощущение разновекторной, если быть вежливой, и совершенно безумной, если называть вещи своими именами, политики Путина на 25‑м году его правления. Понять, предсказать, вычленить какую-то стратегию в том, что происходит в Москве, становится все труднее. У вас получается?
Аббас Галлямов: Нет. Просто я по этому поводу не отчаиваюсь. Отсутствие стратегии и полную подмену стратегии тактикой воспринимаю как вполне естественное явление. У Путина возможности не совпадают с желаниями. А он не привык себе ни в чем отказывать. Он 25 лет абсолютно всевластен. То есть не привык к каким-то ограничениям. А тут вот не получается, нашла коса на камень. Поэтому понятно, он иногда бесится. Иногда, когда успокаивается, пытается действовать чуть более рационально, но это все равно все сводится к попытке получить то, чего получить не получается. И вот он тогда и слева, и справа, и не мытьем так катаньем. Результатом является как раз вот это ощущение развала. С одной стороны, он не хочет полностью реализовать тот курс, который ему предлагает ястребы — полная милитаризация экономики, полная милитаризация общества. Отказ от доктрины СВО, переход к доктрине Великой Отечественной войны: враг у ворот, все для фронта, все для победы. Как Пригожин говорил в свое время, гражданскую экономику надо переориентировать полностью на производство нужд фронта. Алаудинов недавно говорил — а давайте миллион человек мобилизуем в армию, и проблем не будет. Путин на эти шаги не идет, он по-прежнему пытается сохранить экономику хотя бы в минимальной степени рыночной, хотя государства там уже слишком много, а с точки зрения Белоусова, министра обороны, слишком мало, он говорит, что нужен Госплан.
Евгения Альбац: Белоусов в прошлом был советником Путина по экономике.
Аббас Галлямов: Да, как бы экономическим стратегом. Он сторонник огосударствления экономики, перехода к абсолютному госрегулированию, как в Советском Союзе. Путин же ничего такого не делает, потому что он в целом понимает, что это путь, ведущий в никуда. Он хорошо помнит, как советская экономика рушилась, а с ней Советский Союз. Поэтому веры в то, что это устойчивая конструкция, у него на самом деле нет. Даже если ему эстетически это нравится и кажется привлекательным.
Но при этом он и останавливать войну не хочет. Притом что война, санкции толкают экономику вниз, об этом говорят уже даже члены правительства. Почему это происходит? А потому, что у него нет стратегии. Он живет одним днем. То есть он каждый день ждет, что украинский фронт рухнет, Украина не выдержит. Они ждали, что летнее наступление приведет к окончательному захвату Донбасса. Но не получилось. Значит надеются, что может быть сейчас получится. Он исходит из принципа, что какие бы у нас ни были проблемы, у Украины проблем больше. Украина держится за счет западной помощи, значит давайте напугаем Европу, чтобы она больше думала о своей безопасности, чем об Украине. Европейцам кажется, что позволить Путину забрать Донбасс — это слишком. А вот сейчас я их попугаю как следует!..
Они многих направлениях прощупывают почву. Не исключено, конечно, что на самом деле готовятся напасть, но может быть просто поддавливают в надежде, что европейцы перестанут поддерживать Украину
Евгения Альбац: Вы имеете в виду дроны, которые прилетели в Польшу, российские самолеты над Эстонией и над Румынией?
Аббас Галлямов: И кибератаки на европейские аэропорты. Они много на каких направлениях прощупывают почву. Но в этом тоже нет стратегии. Не исключено, конечно, что на самом деле готовятся напасть, после 2022 года мы полностью это исключить, к сожалению, не можем. Но может быть он просто поддавливает в надежде, что европейцы перестанут поддерживать Украину, и даже Трамп ничего не может с этим поделать.
Ставка на раскол
Евгения Альбац: Мы об этом еще поговорим, а сейчас я хочу попросить вас прокомментировать самые последние события. Дмитрий Козак на знаменитом заседании Совета безопасности накануне полномасштабного вторжения в Украину выступил против войны. Он говорил о том, что не исчерпаны все возможности дипломатии, его выступление было отрезано. Но, насколько я знаю, еще два человека считали, что торопиться с вторжением не нужно. Это Николай Патрушев, тогда секретарь Совета безопасности, и Нарышкин, глава внешней разведки. Писали, что Козак последние годы был не у дел и сам поддал заявление об отставке. С другой стороны, Алексей Венедиктов* отметил, что в указе президента об увольнении Козака не сказано, что он ушел по собственному желанию, то есть Путин недоволен, что Козак сам решил свою судьбу. Что вы думаете по этому поводу?
Аббас Галлямов: Я бы предпочел дождаться решения о судьбе Козака. Дело в том, что «Интерфакс», который можно уже называть филиалом пресс-службы Кремля, написал, что рассматриваются два варианта — переход в бизнес и назначение Козака на должность полномочного представителя в Северо-Западном федеральном округе. Это очень разные вещи. Если Козак уходит в бизнес, то тогда вопрос, зачем Путин держит возле себя человека, который против войны, отпадает. А если Козак оказывается на должности, которая не ниже по статусу, чем должность замглавы АП, а по функционалу даже, пожалуй, покруче будет сейчас, это совсем другое. На должности полпреда, конечно, нулем он не будет. Никто из губернаторов не посмеет не выполнять поручения Козака. И это большое количество согласований, в том числе при назначениях в силовых структурах в округе. А округ-то не проходной. Это же Питер. Это будет очень серьезным индикатором того, что Путин по-прежнему хочет держать Козака около себя в системе. Я лично буду это воспринимать как показатель того, что Путин для себя не исключает того, что ему вдруг понадобится резкий разворот практически в противоположном направлении по сравнению с тем, что происходит сейчас. И Козак как раз будет человеком, который будет этот разворот осуществлять. Если все-таки придется уступить Трампу и прекращать войну, договариваться о снятии санкций, то есть будет происходить некоторая нормализация, то понадобится, возможно, брать под очень жесткий контроль зет-лагерь. Козак идеальный кандидат для того, чтобы это делать. Во‑первых, он по своим убеждениям человек, который их всех, мягко скажем, не любит. Во‑вторых, он функционален, он в принципе в состоянии привести кого угодно в чувство. Ты назначаешь его либо генпрокурором, либо руководителем АП. И дальше можешь не беспокоиться, что в патриотическом лагере начнется какая-то движуха против тебя. То есть он их быстро приструнит. А если Козак уйдет из госслужбы, я это восприму как свидетельство того, что Путин для себя эту тему закрыл, то есть он видит только один путь — в направлении эскалации.
Евгения Альбац: СМИ в последние дни пишут, что Москва готовит своего рода переворот в Молдове, и собираются они это сделать через избирательные участки, идет работа в молдавской диаспоре. Козак как раз был одним из тех, кому было поручено заниматься Молдовой. Так это?
Путин хочет создать Западу как можно больше проблем в других местах, помимо Украины. С тем чтобы Запад в конце концов понял, что лучше действительно слить Украину, чем сталкиваться с дестабилизацией внутри
Аббас Галлямов: После 2022 года Козак ничем этим не занимается. Сейчас этим занимается новое управление, которое создали из двух, прежде подчиненных Козаку. Его возглавил Чайка, сын бывшего генпрокурора, и оно теперь в ведении Кириенко. Новое управление будет курировать и СНГ, и в принципе политическую работу со всеми Путин-ферштеерами в Европе. Может быть, даже и не только в Европе. У Путина есть замысел использовать протестные настроения и рост популярности правых в странах Запада в своих целях. Возвращаясь к выборам в Молдове, помимо Чайки и Кириенко, конечно, активнейшую роль там еще играет ФСБ. И вот они двумя руками, АП и чекистов, шатают ситуацию, вкладывают туда огромные ресурсы. Это часть стратегии (тут, надо признать, она есть) Путина создать Западу как можно больше проблем в других местах, помимо Украины. С тем чтобы Запад в конце концов понял, что лучше действительно слить Украину, чем сталкиваться с дестабилизацией внутри.
Евгения Альбац: А у Путина хватит на это денег? Он же никакой идеологии предложить не может, в отличие от Советского Союза.
Аббас Галлямов: Предложить нечего, поэтому они просто ищут темы, которые раскалывают западные общества. Мигранты, Free Palestine, и т. д. Запад нам уничтожает экономику через свои санкции, а мы пытаемся уничтожить Запад политически, заставить западные демократии отказаться от борьбы.
Трамп давит на Европу
Евгения Альбац: Экономисты в западных университетах, такие как гарвардский профессор Олег Ицхоки* или декан Лондонской бизнес-школы Сергей Гуриев*, считают, что санкции, которые могут действительно серьезно повлиять на возможности Путина воевать в Украине, это практически эмбарго на российскую нефть. Трамп недавно в очередной раз сказал о том, что он прикладывает усилия, чтобы цена на нефть опускалась, и как только она упадет, Путин закончится, у него не станет ресурсов. При этом Трамп требует от Европы перестать покупать нефть у Путина. Мы с вами отлично знаем, что на этом все члены Европейского союза никогда не договорятся. Что вы думаете по этому поводу?
Когда мы говорим о влиянии санкций, мы должны иметь в виду не только макроэкономическую составляющую, сколько денег есть у Путина, а еще проблемы, связанные с деградацией конкретных отраслей
Аббас Галлямов: Трамп, во‑первых, добивается, чтобы они это поддержали. А во‑вторых, Путин тоже толкает их в этом направлении. Эскалация на границе с Польшей и странами Балтии может привести к тому, что европейцы сделают так, как Трамп просит. Потом, там же есть вариант не просто либо одно, либо другое: либо европейцы с американцами вводят эти санкции и тогда российская экономика рушится, либо они этого не делают и она чувствует себя в шоколаде. Нет, параллельно Трамп активизировался на венесуэльском направлении и активно действует на ближневосточном, и в направлении Ирана, и в направлении израильско-палестинского конфликта, пытаясь его все-таки урегулировать. Здесь много аспектов, нефть и газ не единственные. Но я думаю, это одна из причин, почему он хочет Ближний Восток нормализовать, с тем чтобы и иранская нефть с газом хлынула на рынок, и венесуэльская. Чтобы можно было вводить новые санкции против России, компенсируя падение поставок российской нефти на мировой рынок увеличением объемов поставок нефти ближневосточной или венесуэльской.
Но дело не только в том, будут в российском бюджете деньги или нет. Россия сталкивается не только с макроэкономическими проблемами, а и с проблемами технологическими, производственными. На сегодня из-за налетов украинских беспилотников на российские нефтеперерабатывающие заводы простаивает 17–20 процентов российских нефтеперерабатывающих мощностей. Я пару дней назад имел разговор с одним нефтяником, он очень хороший специалист именно в инженерной, технологической составляющей российской нефтянки, и он сказал, что на самом деле это самая маленькая часть проблемы. Настоящая проблема связана с тем, что скоро нефть будет негде хранить. На экспорт ее не вывезешь, потому что украинцы бомбят не только НПЗ, но и нефтеналивные терминалы в портах. «Транснефть» уже сейчас сталкивается с проблемой, что некуда добытую нефть закачивать. И скоро нефтяникам придется начать консервировать скважины. Законсервированная скважина — это практически уничтоженная, расконсервировать будет так дорого, что на самом деле легче новую пробурить. И это уже серьезнейшая технологическая проблема. Поэтому, когда мы говорим о влиянии санкций, мы должны иметь в виду не только макроэкономическую составляющую, сколько денег есть у Путина, а еще проблемы, связанные с деградацией конкретных отраслей. НПЗ надо чинить, а из-за санкций оборудование-то не привезешь. Тот ремонт, который раньше делался за несколько дней, теперь занимает большое количество времени, потому что просто взять и купить детали, чтобы они прилетели и тут же смонтировать сломавшуюся деталь, теперь такого нет, и приходится обходиться своими силами, своими технологиями. Конечно, кривым путем, через Турцию и Китай, с помощью перекладных все равно покупают на Западе, но доставка сильно усложняется и обходится втридорога. А нефть-то качается каждый день, ее надо куда-то девать. «Транснефть» на днях уже сделала заявление в том духе, что скоро мы, возможно, обратимся к производителям с просьбой снизить объемы поставок.
Что с НАТО?
Евгения Альбац: В Европе уже звучат голоса, что дипломатического решения украинского конфликта нет, что воевать с Россией Европе все равно предстоит. Вам не кажется, что с историей нарушения воздушных границ Польши, Эстонии и Румынии НАТО прекратило, по сути, свое существование, поскольку пятая статья Устава НАТО «Атака на одного члена НАТО есть атака на всех» не была выполнена?
Аббас Галлямов: Нет, пока это преувеличение, атаки не было, была провокация. Атака это все-таки когда бомбят, обстреливают, что-то разрушают, кто-то гибнет, а здесь провокационное вторжение, залет в воздушное пространство и потом вылет. Наверное, есть основания считать, что это не атака. Поэтому я бы хоронить НАТО пока не спешил. Но с другой стороны, конечно, мы видим, что они действительно не торопятся отвечать. Возможно, это не только трусость, есть элемент нежелания эскалации. Помимо этого, возможно, есть и стратегическая ставка. С акулой ты же не захочешь бороться в море. Ты предпочтешь вытащить ее на палубу с помощью крюка. И там уже топором отрубить ей плавники и хвост. Зачем вылезать туда, где у Путина сила, если у нас отлично получается бодаться на экономическим направлении? Про то, что «санкции нам на пользу», сейчас в России, по-моему, уже ни один, даже самый отмороженный патриот не говорит. Мы слышим, что говорят экономисты и чиновники — на Петербургском экономическом форуме и на недавнем Дальневосточном экономическом форуме. И «рецессия» звучит, и «новые девяностые» звучат, и для металлургов правительство уже придумывает программу спасения. Отрасли более мелкие, типа угольной, лесной, спасают уже полгода как, какие-то программы поддержки запущены. А теперь до металлургии докатилось. Дефицит бензина в 20 регионах и тоже разрастается. То есть санкции — вполне рациональное решение.
Евгения Альбац: Ну, экономисты Сергей Алексашенко* и Владислав Иноземцев* с вами, наверное, будут спорить. Они утверждают, что российская экономика в полном порядке и все хорошо. Правда, с этим не согласились другие экономисты.
У Путина нет задачи захватить Донбасс — и умереть. Путину вообще-то нужно продолжать царствовать. Но есть какая-то точка деградации, после которой ты ее остановить уже не можешь. Российская экономика ухудшается качественно
Аббас Галлямов: Насколько я понимаю, они считают, что завтра падения не произойдет. Я тоже об этом не говорю. Но надо иметь в виду технологическую деградацию на конкретных направлениях. Оборонка не справляется. Половину снарядов, используемых российской армией, производит Северная Корея, а не Россия. К тому же у Путина нет задачи захватить Донбасс — и умереть. Есть какая-то точка деградации, после которой ты ее остановить уже не можешь. Российская экономика ухудшается качественно, весь мир развивает, условно говоря, искусственный интеллект и идет вперед, а Россия спускается вниз. И после какого-то момента ты просто уже не сумеешь вынырнуть. Путину вообще-то нужно продолжать царствовать, не знаю, сколько он собирается прожить, может действительно до 150, но не факт, что получится. То есть вполне возможно через 5 или 10 лет понадобится таки передать власть — дочери, сыну, Дюмину, или он кого-нибудь другого выберет. Момент передачи власти — это такой момент, когда надо быть на высоте положения, ресурсы нужны. Если к тому моменту экономика окончательно сдохла, ну так и всё, крушение и конец режима. Даже если это случится после смерти Путина, он все равно не может быть равнодушен к своему наследию. Меньше всего ему хочется, чтобы после смерти его, так сказать, вынесли из мавзолея сразу же и организовали десталинизацию. А как мы знаем из нашего советского опыта, за этим не станет. Плюс у него наследники, об их будущем тоже надо думать. Все-таки нельзя доводить деградацию, которую мы сейчас наблюдаем, ниже какого-то порога. Так что ресурсные ограничения есть, даже если формально пока экономика еще не сдохла.
Евгения Альбац: В Москве экономисты полагают, что решение будет найдено за счет сокращения социальных программ и расходов на нужды населения. Ради этого Путин заблокировал YouTube, блокирует доступ к оппозиционным СМИ в эмиграции и проводит политику репрессий. Видимо, Путин не исключает варианта, что ему придется полностью закрыть страну?
Аббас Галлямов: Нет, он не исключает, но не очень к этому торопится. Повторюсь, ему только эстетически нравится советский опыт. Экономику он давно мог национализировать и Госплан возродить, но пока пытается этого не делать. Даже если ползучая национализация происходит усилиями прокуратуры, она на самом деле в значительной степени носит фиктивный характер, как и все у Путина. Формально мы видим изъятие активов у частных собственников и передачу их государству, но мы не видим, что происходит дальше. А дальше на эти предприятия ставятся менеджеры условных Ротенбергов (в случае с химическими предприятиями) или условных Ковальчуков (в случае с зернотрейдингом). И они все равно продолжают функционировать как частные, по сути. То есть он не очень все-таки верит в государственную экономику. Ему нравится политическое огосударствление, но с точки зрения экономики он остается либералом, когда-то был сторонником экономических реформ. Поэтому в направлении полного закрытия всего он идет вынужденно, по мере роста ощущения, что если сейчас не закрутить гайки, то начнется политическое бурление. Есть сторонники абсолютного закрытия — Сечин, Патрушев, Белоусов. Все для фронта, все для победы. В том числе и завинчивание гаек в политике, усиление репрессий даже против «своих» — Романа Алехина, Сергея Маркова*. Это все то, что ястребы предлагают. Движение в этом направлении действительно есть. Но оно постепенное и без особого энтузиазма.
Загадочные смерти
Евгения Альбац: Мы видим, что и блокировка YouTube, и еще в большей степени закон об ответственности за поиск «экстремистской» информации, к сожалению, работают: наши подписчики массово начинают отписываться, просмотры в России падают в разы. Видно, что люди напуганы. И мы видим сообщения о каких-то загадочных смертях представителей номенклатуры и топ-менеджеров. Вы полагаете, это щупальца ЧК, или мы преувеличиваем значение этих странных смертей?
Аббас Галлямов: Ну, в некоторых случаях они носят очевидно политический характер, как в случае со Старовойтом. Напомню, что тогда еще не иноагент Марков в запальчивости написал, что считает это убийством, а не самоубийством: мол, высокопоставленные коррупционеры рубят концы. Указав тем самым практически пальцем на Ротенбергов, после чего вскоре стал «иноагентом». В общем, в некоторых случаях много политики, а некоторые — просто часть процесса перераспределения потоков: иногда надо убедить кого-то что-то отдать, а он никак не убеждается. В целом после начала войны это очень децентрализовалось. Процесс принятия решений относительно того, чтобы кого-то убить, децентрализовался. Раньше, условно говоря, это должен был делать какой-то там генерал по согласованию с АП, а сейчас на уровне полковника достаточно. Система стала как-то легче к этому относиться. Перераспределение денег вокруг Путина идет постоянно. Мы видим это в действиях прокуратуры, а в нынешних условиях иногда сопровождается убийством. То есть частично это политическая история, частично чисто бизнесовая.
Евгения Альбац: Анализ, который был сделан некоторыми оппозиционными СМИ, показывает, что львиная доля умерших странными смертями так или иначе связана с нефтегазовой промышленностью, с финансовым сектором, с представителями оборонной промышленности, логистики и правительственных структур. Правильно я вас понимаю, что в большей части это результат идущего передела собственности, и Россия в части передела среди верхней номенклатуры просто возвращается в 90‑е годы?
Путин властвует с помощью того, что в отношении одного применяет одно правило, а в отношении другого — совсем другое. Эта плавающая граница, которую он постоянно переустанавливает, является источником его власти
Аббас Галлямов: Да, именно это и происходит. Идет перераспределение огромных финансовых и материальных потоков. Вот только что произошла замечательная история с Дагестаном: арестовали главу региона, и тут же выяснилось, что его энергоактивы на какие-то огромные миллиарды уже заведены на чекистов, которые как раз его делом и занимались. Или Шойгу оказался не удел, и все его ближайшие соратники отправляются в тюрьму, а огромные коррупционные потоки остаются бесхозными. Вряд ли они продолжают течь в бюджет...
Тот, кто отдает не сопротивляясь, имеет шанс выжить. Против кого-то возбуждены уголовные дела. Кто-то бежал, кто-то спрятался. Куча бизнесов изъята. А Миллер нормально сидит по-прежнему во главе «Газпрома», хотя и его люди под ударом. Там нет универсального правила. Путин властвует с помощью того, что в отношении одного применяет одно правило, а в отношении другого — совсем другое. Вот эта плавающая граница, которую Путин постоянно устанавливает и переустанавливает в зависимости от своего настроя, является источником его власти.
Евгения Альбац: Если Путин что-нибудь знает про сталинский период, он знает, что Сталин поступал ровно так же. Он не боится, что точно так же его окружение не будет его спасать в случае чего?
Аббас Галлямов: Поэтому я и сказал, что он в принципе движется в этом направлении вынужденно. Без энтузиазма. Пока можно было править, оставаясь популярным, выигрывать выборы, не применяя массового насилия, он это делал с удовольствием. Силовики были второстепенным ресурсом властвования. Административный ресурс был второстепенен по отношению к чисто политическому инструментарию, к тому, что делали Сурков, Володин, по отношению к пропаганде. А в последние годы соотношение поменялось. Теперь пропаганда — это не более чем дымовая завеса, с помощью которой прикрывают насилие. Я думаю, Путин в целом понимает, что это путь тупиковый. Он ведет к полному отчуждению и народа, и истеблишмента, они спят и видят, как бы все это поменять. Поэтому за смертью Сталина следует десталинизация, за смертью Мао следует демаоизация. Курс вождя начинают ревизовать. Но поскольку других вариантов у Путина не остается, он вынужденно действует в том направлении, в котором действует.
Убить конкурента
Евгения Альбац: Центр «Досье»* выпустил расследование, в котором говорится о том, что Путин намеревался убить Алексея Навального** еще в 2017 году. За ним уже тогда следовала та самая группа КГБшников, которая потом его отравила в 2020 году. И очевидно совершенно, что Путин уже готовился к войне и понимал, что ему надо убрать всех «уличных» политиков, чтобы подавить протест против войны в зародыше. Но зачем надо было добивать Навального уже в колонии за Полярным кругом?
Аббас Галлямов: Я думаю, там два фактора. На внешнеполитическом направлении у него дела как будто наладились, то есть захлебнулось украинское контрнаступление, которого очень сильно боялись, потом американский Конгресс заблокировал поставки помощи Украине на полгода. И Путину стало казаться, что жизнь налаживается. А в то же самое время на внутриполитическом направлении куча проблем, у него было ощущение, что у нас какая-то неблагодарная публика, неблагодарная страна. Я стараюсь, я уже почти победы одерживаю, а здесь то Дунцова* на выборы собралась, то Борис Надеждин, и подписи собирают. Вдруг обозначился масштаб антивоенных настроений. Кто бы мог подумать, что за Надеждина на полном серьезе сотни тысяч людей вышли, на морозе стоят, сдают подписи. А что будет на участках для голосования? Понятно, мы все сфальсифицируем, но на самом деле надо же побеждать по максимуму убедительно, это не должна быть вымученная, отвратительная победа, после которой неизвестно что последует. И вот такой контраст между благодарной внешнеполитической нивой, которая наконец-то заколосилась, и неблагодарной внутренней политикой привел к желанию закрутить гайки. А тут еще Навальный вдруг вылезает и говорит, что «Полдень против Путина» — классная идея. И последнее, что сделал Навальный перед тем как быть убитым, он как раз объявил о своей поддержке акции «Полдень против Путина». Если за Надеждиным сотни тысяч готовы пойти, а что будет, если Навальный даст клич из тюрьмы? Поэтому его сперва увезли подальше, чтобы коммуникацию расстроить, а потом решились на крайнее средство.
То есть одновременно и злость, и чувство уверенности в собственных силах. Вот эта комбинация, я думаю, эти приближающиеся выборы, опасения, что с ними будет, «не потерплю, чтобы мне ударили в спину». Вот как-то так, я думаю, это было...
Видеоверсия
* Евгения Альбац, Аббас Галлямов, Алексей Венедиктов, Олег Ицхоки, Сергей Гуриев, Сергей Алексашенко, Владислав Иноземцев, Екатерина Дунцова, центр «Досье», Сергей Марков, Роман Алехин в РФ объявлены «иностранными агентами».
** Алексей Навальный включен в реестр «террористов и экстремистов».