В Пхеньяне это мероприятие описывается как подготовка к запуску искусственного спутника Земли, часть программы «мирного освоения космоса». Пхеньян даже отправил все необходимые заявки в международные организации, занимающиеся запусками спутников. «Нодон синмун», главная северокорейская газета, на днях выступила с инвективами в адрес злобных империалистов и их пособников, которые, дескать, только и мечтают о том, как бы отнять у корейских детей возможность осуществить их давнюю мечту... стать космонавтами.
Ожидающийся в ближайшие дни запуск, скорее всего, действительно будет проводиться по спутниковой траектории, что позволит Северной Корее с гневом отвергнуть все обвинения в свой адрес. В его ходе будут отработаны многие, но далеко не все элементы реального боевого пуска. Цели у этого запуска (как и всей северокорейской ракетно-ядерной программы) не столько военные, сколько политико-дипломатические и рекламно-коммерческие.
Откуда дровишки?
Однако возникает вопрос: почему КНДР, страна, которая по основным макроэкономическим показателям заметно уступает Мозамбику и недавно пережила катастрофический голод, занимается недешевыми ракетными технологиями? И каким образом удалось этими технологиями обзавестись? Надо сказать, что, несмотря на понятную секретность, о северокорейской ракетной программе сейчас известно довольно много. Немалую роль тут сыграл ее полукоммерческий характер: многие из ракет продавались третьим странам, что немало способствовало утечкам информации. Этой программе посвящено несколько обстоятельных работ американских и южнокорейских специалистов — Дэниэля Пинкстона, Джозефа Бермудеса, Чарлза Вика.
История северокорейской ракетной программы восходит к 60-м годам, когда в Пхеньяне всерьез готовились ко второму раунду внутрикорейского конфликта. Северокорейским военным были необходимы ракеты, которые могли бы наносить удары по американским базам в Южной Корее и Японии.
На первый взгляд их можно было просто купить у СССР или Китая. Однако все не так просто. Несмотря на публичные заверения в «вечной и нерушимой дружбе», Пхеньян и Москва друзьями никак не являлись. В Москве не хотели излишне вооружать Пхеньян, поскольку понимали, что КНДР будет использовать полученные вооружения, нимало не считаясь с советскими интересами, а новая корейская война отнюдь не входила тогда в планы Москвы. Поэтому Советский Союз воздерживался от отправки в КНДР современных наступательных вооружений и поставлял туда только ракеты малой дальности.
Ким Ир Сену оставалось только надеяться на собственных инженеров, а также разведчиков и дипломатов, перед которыми поставили задачу добыть прототип для копирования. Как эта задача была решена — до сих пор не совсем ясно. Одно время ходили слухи о том, что ракеты попали в КНДР через Сирию, но сейчас все зарубежные специалисты сходятся на том, что прототипы были куплены в Египте. В любом случае через Египет в конце 70-х в Северную Корею попало несколько советских ракет Р-17, известных на Западе как SCUD-B, с дальностью 300 км. Эти ракеты были сначала просто скопированы северокорейскими инженерами («Хвасон-5»), а потом и несколько модернизированы («Хвасон-6»).
Наши люди в Пхеньяне
К концу 80-х КНДР превратилась в одну из немногих стран мира, которые, с одной стороны, обладали ракетными технологиями, а с другой — могли не считаться с окриками из Москвы и Вашингтона и были готовы продавать ракеты всем, кто мог хорошо заплатить. Среди покупателей немалую роль играли иранцы, которые широко применяли северокорейские ракеты во время войны с Ираком (было проведено около 80 боевых пусков по иракским городам).
К 1990 году Северная Корея начала разработку и ракет большой дальности, что было важно в том числе и из-за активизации работ над ядерным оружием. В некотором смысле северокорейским руководителям повезло: из-за распада СССР и последующего экономического кризиса без работы и дохода оказались многие талантливые инженеры в России и на Украине. Северокорейская разведка смогла выйти на контакт со многими из них. Впрочем, воровать ракетные секреты северокорейцы начали раньше, еще в те времена, когда формально Москва и Пхеньян были союзниками: выдворения излишне любознательных корейских курсантов и аспирантов из СССР имели место еще в 80-е годы.
Конечно, Москва не была рада перспективе появления на границах РФ ракетно-ядерной Северной Кореи, и российские власти пытались воспрепятствовать этим контактам. В конце 1992 года большая группа направлявшихся в Пхеньян военных инженеров была снята с уже готового к вылету самолета. Однако перекрыть канал полностью не удалось: слишком уж соблазнительные предложения делались тогда инженерам в Миассе и иных местах. По сообщению Чарлза Вика, известного эксперта по ракетным вооружениям, инженерам из бывшего СССР, в зависимости от их квалификации, предлагали зарплаты от $1500 до $4000 в месяц — внушительная сумма в 1992–1993 годах. Так что часть экс-советских специалистов оказалась-таки в КНДР и сыграла немалую роль в развертывании северокорейской ракетной программы.
Гимны с небес
Работы не остановились, несмотря на тяжелейший экономический кризис и массовый голод. В 90-е годы в КНДР были созданы ракеты «Пэктусан-1» (более известен под условным западным наименованием «Тэпходон-1», дальность — 2500 км) и «Пэктусан-2» («Тэпходон-2», дальность — 7000 км).
«Пэктусан-1» выступил в качестве основы для первой корейской космической ракеты, которая была запущена 31 августа 1998 года с полигона на побережье Японского моря. Северокорейские СМИ утверждали, что запущенный тогда спутник вышел на орбиту и приступил к выполнению своей задачи — трансляции революционных песен о Любимом Руководителе Ким Чен Ире. Правда, в действительности пуск оказался неудачным, и спутник упал в Тихий океан.
Эта неудача еще раз напомнила о том, что северокорейская ракетная программа осуществляется бедной и технически отсталой страной, и уже в силу этого небезупречна. Специалисты отмечают, в частности, не самую высокую надежность ракет, которые часто взрываются на стартовых площадках или же на начальном этапе полета. Самые мощные из северокорейских ракет «Пэктусан-1» и «Пэктусан-2» запускались всего дважды, причем один из пусков окончился взрывом ракеты на 40-й секунде полета, а другой (запуск спутника в 1998 г.) был лишь частичным успехом из-за неудач с третьей ступенью, то есть собственно спутником. Ахиллесовой пятой всех северокорейских ракет остается система наведения. В июле 2006 года, когда КНДР провела одновременное испытание нескольких ракет, две из них отклонились от курса и упали в море в 60 км от Находки.
Теоретически ракеты со столь малой точностью в боевых условиях могут быть эффективными только при их оснащении ядерными боеголовками, но более или менее все западные специалисты согласны с тем, что таких боеголовок в распоряжении КНДР сейчас нет и их разработка — дело довольно отдаленного будущего. Наконец, Дэвид Райт из Массачусетского технологического института вообще считает, что носитель «Пэктусан-2», послуживший основой для нынешней ракеты, не может использоваться для нанесения ударов по США. По его оценкам, эта ракета может вывести на орбиту относительно легкий спутник. Но с куда более тяжелой боеголовкой ее дальность будет недостаточна для поражения целей на территории США.
Таким образом, северокорейская ракетная программа в ее нынешнем виде не слишком повышает шансы Пхеньяна на победу в войне. Однако главная ее роль не военная, а политическая и коммерческая, и вот с ней программа вполне справляется. Во-первых, она приносит в скудную северокорейскую казну кое-какие деньги, а во-вторых, служит вполне эффективным инструментом давления на мировое сообщество. Кроме того, северокорейские ракетчики продолжают свою работу, и многие из нынешних проблем им, скорее всего, удастся со временем преодолеть.
Послание врагам
Запуск ракеты отчасти является рекламным актом, призванным привлечь внимание зарубежных покупателей к северокорейским ракетным технологиям, а отчасти — пропагандистским жестом, адресованным собственному населению. Однако в первую очередь апрельское ракетное шоу преследует дипломатические цели.
Во-первых, запуск ракеты — это своеобразное послание Вашингтону, которому сейчас не до Северной Кореи: экономический кризис и положение на Ближнем Востоке отвлекает все больше внимания. Если США перестанут считать Пхеньян серьезной угрозой, то КНДР станет много сложнее получать экономическую помощь от США, а также использовать Вашингтон в своих дипломатических комбинациях.
Другой политической целью запуска является, конечно же, Южная Корея, правительство Ли Мен Бака. Оно попыталось увязать предоставление экономической помощи Северу с выполнением политических требований, которые по большей части для Севера неприемлемы. В ответ Пхеньян стал нагнетать напряженность в отношениях с Сеулом. В Пхеньяне хотят, чтобы у южнокорейских властей не оставалось сомнений: взаимодействие с КНДР возможно только на северокорейских условиях. Не так все однозначно и в отношении Токио. В последние годы отношения Японии и Северной Кореи, которые раньше были прохладными, но не враждебными, вдруг обострились. Японскому правительству сейчас необходима внешняя угроза, существование которой позволяет мотивировать частичную ремилитаризацию, не указывая без особой нужды на реальный объект японской обеспокоенности (таковым является Китай). Иначе говоря, удобный враг в лице Северной Кореи позволяет Японии без лишней шумихи готовиться к тому, чтобы при необходимости дать отпор поползновениям западного соседа.
Запуск кажется практически предрешенным: после того как о нем было объявлено публично, Северная Корея не может отказаться от него, не потеряв лица. Точно так же нет никаких сомнений в том, что в северокорейской прессе пуск будет объявлен успешным, даже если в действительности он завершится полным фиаско.
профессор Университета Кукмин
Сеул
