Поэт сделал фильм о поэте, — сказал в интервью The New Times писатель и сценарист Тонино Гуэрра.1 — И я не хочу рассуждать на тему: похож в этом фильме Бродский на себя или не похож. Оставьте для себя великого поэта Бродского и откройте поэта Хржановского, который рассказывает нам о Бродском...»
Портрет времени
Картина Андрея Хржановского напоена воздухом Ленинграда Бродского. Здесь много стилизованных «под старину» и документальных эпизодов, за кадром звучат фрагменты произведений Бродского, в кадре обитают подлинные вещи поэта и оживают его рисунки, а исполнитель роли Бродского — петербургский режиссер Григорий Дитятковский — очень похож на поэта.
«Лети в окне и вздрагивай в огне,/слетай, слетай на фитилечек жадный./Свисти, река! Звони, звони по мне,/мой Петербург, мой колокол пожарный».
Бродский Дитятковского, сидящий с неизменной сигаретой в руке на палубе белоснежной яхты, путешествует по реке времени, по реке своей жизни: вот зрители видят пятилетнего Йосю, забавляющегося с котом, потом — Иосифа-пионера, поющего в хоре, а здесь — юноша с бокалом вина, умничающий в компании друзей (в роли Бродского в фильме заняты 8 человек)... Но эта лента — не просто «биографический фильм о Бродском».
«При работе над картиной для меня был важен целый комплекс тем, — говорит Андрей Хржановский. — Но прежде всего — портрет времени, который замечательно представлен у Бродского в серии очерков: «Полторы комнаты», «Путеводитель по переименованному городу», «Меньше единицы», «Трофейное»... В этих произведениях изумительно тонко и точно описано время, в которое входят и такие составляющие, как семья, родители, поколение...»
Идея фильма родилась у режиссера очень давно: «Если считать предварительную работу, которая позже сформировалась в фильм «Полтора кота»,2 то картину «Полторы комнаты...» я делал около 10 лет, — рассказывает Хржановский. — Разумеется, за это время идея ленты уточнялась — при работе над анимацией и в процессе монтажа».
Чудо во всех отношениях
В фильме-фантазии Хржановского любовно и бережно переплетены юмор и грусть, музыка Баха и песни эпохи победившего социализма, абсурд советского режима и романтика поколения 60-х. Здесь оживают первые влюбленности Бродского («Я обнял эти плечи и взглянул…») и обвинения поэта в тунеядстве,3 его прогулки по Ленинграду и ссылка в Норенскую (Архангельская область), общение Бродского с друзьями и с самыми родными людьми — родителями (их роли сыграли Алиса Фрейндлих и Сергей Юрский).
«Девушки, которых мы обнимали,/c которыми мы спали,/приятели, с которыми мы пили,/родственники, которые нас кормили и все покупали,/братья и сестры, которых мы так любили,/знакомые, случайные соседи этажом выше,/наши однокашники, наши учителя, — да, все вместе, — /почему я их больше не вижу,/куда они все исчезли...».
«Этот фильм — абсолютно режиссерский, и потому мне было очень сложно работать, — признается Сергей Юрский. — Притом что мы с Андреем дружим, я никогда не работал с ним как с режиссером художественных фильмов. Нам оказалось непросто найти общий язык. Я понимал, что он видит свой поэтический монтаж именно так, а не иначе, но подчиниться этому было трудно».
«У Сергея Юрьевича, как у большого художника и большого ревнивца, присутствует, если так можно выразиться, ген сопротивления, — говорит Хржановский. — Потому что он действительно самостоятельная и очень большая творческая личность. А с Алисой Бруновной мне было очень легко работать. Она — чудо во всех отношениях!»
Фантазия на вечную тему
В фильме Хржановского родители поэта такие же, как и большинство родителей мира: они радуются успехам сына в школе и переживают, когда тот плохо ест. С удивлением замечают, что их ребенок интересуется девушками. Прильнув к телевизору, любуются Иосифом, который получает Нобелевскую премию: как же он волнуется! Начинают учить английский язык: а вдруг все-таки выпустят к Йосе в Америку? В редкие минуты разговоров с сыном по телефону рассказывают ему о том, как хорошо живут, а затем приступают к уборке мест общего пользования в коммуналке. Тоскуют по сыну — и умирают, находясь в тысячах километров от него...
«Мне говорят, что нужно уезжать./Да-да. Благодарю. Я собираюсь./Да-да. Я понимаю. Провожать/не следует. Да, я не потеряюсь».
«Почти все, что касается общения Бродского и родителей в фильме, — фантазия. Но взятая не «с потолка», а из косвенных свидетельств, из интервью, из произведений Бродского», — рассказывает режиссер.
Из очерка Иосифа Бродского «Полторы комнаты»: «В той или иной мере всякое дитя стремится к взрослости и жаждет вырваться из дома, из своего тесного гнезда. Наружу! В настоящую жизнь! В широкий мир. К самостоятельному существованию. (...) Затем однажды, когда новая реальность изучена, когда самостоятельность осуществлена, он внезапно выясняет, что старое гнездо исчезло, а те, кто дал ему жизнь, умерли. В тот день он ощущает себя неожиданно лишенным причины следствием. Чудовищность утраты делает оную непостижимой. Рассудок, оголенный этой утратой, съеживается и увеличивает ее значительность еще больше».
В финале картины Хржановский дает титр: «Посвящается памяти наших родителей».
Вещи, которые манят
«У меня отдельные впечатления от Бродского по жизни и от Бродского по фильму, — говорит писатель Андрей Битов. — Это отдельные впечатления, но не противоречивые. Я отдельно хорошо отношусь к Хржановскому, отдельно хорошо отношусь к невероятной работе, которую он проделал, и отдельно замечательно отношусь к Бродскому. Эти три отношения не связываются у меня в один узел. Я не готов рецензировать фильм и не хочу этого делать. Оценить эту работу невозможно. Потому что нельзя снимать фильм про поэта, про недавно ушедшего поэта. И это «нельзя» — не запрет. Просто никогда никому не удавалось сделать фильм о поэте. Как никогда никому не удавалась ни одна экранизация. Но есть вещи, которые манят...»
«Моя свеча, бросая тусклый свет,/в твой новый мир осветит бездорожье./А тень моя, перекрывая след,/там, за спиной, уходит в царство Божье».
1 Тонино Гуэрра работал с Андреем Хржановским над фильмами «Лев с седой бородой» и «Долгое путешествие».
2 Эта лента по рисункам Бродского, вышедшая в 2002 году, отмечена множеством наград, среди которых «Золотой орел» и «Ника», Гран-при «Золотой дракон» на фестивале в Кракове, специальный Приз МКФ «Запад–Восток».
3 13 февраля 1964 года поэт был арестован по обвинению в тунеядстве, и 13 марта народный суд Дзержинского района Ленинграда приговорил его «к 5 годам принудительного труда в отдаленной местности».
Из диалогов на суде:
Судья: Где вы работали?
Бродский: На заводе. В геологических партиях…
Судья: Сколько вы работали на заводе?
Бродский: Год.
Судья: Кем?
Бродский: Фрезеровщиком.
Судья: А вообще какая ваша специальность?
Бродский: Поэт,
поэт-переводчик.
Судья: А кто это признал, что вы поэт? Кто причислил вас к поэтам?
Бродский: Никто. (Без вызова.) А кто причислил меня к роду человеческому?
Судья: А вы учились этому?
Бродский: Чему?
Судья: Чтобы быть поэтом? Не пытались кончить вуз, где готовят… где учат…
Бродский: Я не думал… я не думал, что это дается образованием.
Судья: А чем же?
Бродский: Я думаю, это… (растерянно)… от Бога…
Записано на суде Фридой Вигдоровой и издано в самиздатовской «Белой книге»
