Об указе 1997 года 12 лет не вспоминали. Кто-то об этом позаботился?
Этот указ мы писали вдвоем с Русланом Ореховым, он тогда был начальником Главного государственного правового управления. К Ельцину его подписывать шел Немцов. Он поставил политическую задачу, а мы с Ореховым ее исполнили: очень быстро, в обстановке глубокой тайны, в выходной день — и подписали, и выпустили. Дальше было показательное представление деклараций Немцовым и компанией, а потом — все стихло. Отчего это произошло... Ну, политическая воля исчезла, другие проблемы стали решать.
А из тех цифр, которые были опубликованы сейчас, можно извлечь какую-то реальную информацию?
Только по части годового дохода и денег на счетах. Чиновник вообще-то должен объявлять о всех своих акциях, долях в капитале... Но эта информация не публикуется. Со мной была смешная история, когда я впервые пришел на государственную должность из бизнеса в 1997 году. Я пришел к руководителю кадрового агентства правительства — отдавать свои активы. Он только рассмеялся. Я спросил: «А что, вице-премьер Потанин не отдавал?» Он наорал на меня и выгнал из кабинета.
Почему теперь поднялся такой ажиотаж?
Каждый раз перед новым политическим руководством страны — раньше это был генсек и политбюро, а теперь президент и его администрация — встает чисто бюрократическая задача поставить своих людей и убрать старых. И только в этот момент затеваются всякие реформы под лозунгами: «сократим», «выведем на чистую воду»... Вся эта борьба с коррупцией оборачивается конкретным выдавливанием «чужих» и продвижением «своих». Как только новая команда укореняется, реформы забывают. Кампания обнародования деклараций, начатая Медведевым, по всей видимости, связана с необходимостью смены конкретных людей — губернаторов, министров. Ему нужно укоренившуюся силовую, фээсбэшную группировку слегка проредить. Эта фракция административного аппарата, как плесень, размножается в отсутствие света. То есть когда всё секрет и «кругом враги». Как только начинается гласность, политическая конкуренция — они начинают дохнуть. Их место занимают другие бактерии — либеральные, например. В принципе, любая демократия держится на том, что разные виды «плесени» друг с другом борются и вынуждены учитывать мнение «питательной среды», то есть народа. Они между собой конкурируют. Одним больше нравится свет, другим — сырость. А президент — это такой бог, который то свету добавит, то сырости, то дустом прыснет.
