Парк монстров. Фантазия создателей этого таинственного и эксцентрического «леса чудес» в Бомарцо предвосхитила сюрреалистические образы Сальвадора Дали. Кого можно встретить на неведомых дорожках неподалеку от Рима — узнавал The New Times
Этому парку несколько столетий — он создавался с середины и почти до конца XVI века. Здесь нет ни привычных перспектив классического ренессансного сада, ни заданного маршрута, ни прямых аллей, ни парадной скульптуры, ни изящных беседок и помпезных фонтанов. Бомарцо — это и не парк вовсе, а лес, по тропинкам которого блуждает посетитель. Каменистая долина реки наполнена загадочными гигантскими изваяниями, подстерегающими его на разных этапах пути. Битва великанов, огромная черепаха, вырастающая из земли исполинская голова чудовища с разинутым ртом, грозно накренившийся дом, дракон, ехидна, гарпия, трехглавый Цербер — вся эта череда скульптур рождает ощущение сюрреалистического сна. Неслучайно Бомарцо произвел такое глубокое впечатление на Сальвадора Дали — благодаря ему и возродился в XX веке интерес к заброшенному и забытому в течение столетий урочищу. Его нетрадиционное устройство и скульптурные образы — смесь гротеска, иронии и безумия — не вписывались в парадигму сада как идиллического уголка, в котором природа подчинилась силе искусства. Проще говоря, Бомарцо был чересчур эксцентричным и монструозным, чтобы снискать широкую известность у современников и потомков. Но XX век, а вслед за ним и XXI, с их вниманием к пограничным, патологическим состояниям человеческого духа, преувеличению и искажению пропорций открывают новый, неклассический ренессанс.
Орсини и Роланд
Безумие было одной из основных идей парка, каким его задумал герцог Пьерфранческо Орсини (1528–1585).¹ Герцог посвятил себя военной карьере, воевал, но был при этом ученым-дилетантом и сочинителем, членом кружка почитателей Петрарки, страстным читателем рыцарских романов. Именно они, и в первую очередь поэма Ариосто «Неистовый Роланд», вдохновили герцога на создание Бомарцо. Был и личный мотив, который наложился на литературный фон: парк задумывался и начал строиться как свадебный подарок жене Орсини Джулии Фарнезе (1527–1557). Но она безвременно скончалась, до завершения работ в парке. Поэтому герцог наполнил Бомарцо, или Священную Рощу (Sacro Bosco), как он его называл, образами, связанными со смертью, памятью и царством мертвых. Обращаясь к «Неистовому Роланду», Орсини ассоциировал себя с главным героем поэмы, который потерял рассудок от ревности и любви к своей даме сердца Анжелике. Герцог намеренно разместил парк в лесу, ведь именно с лесом сравнивается в поэме безумие: «Оно словно дремучий лес, / Где хочешь не хочешь, а заблудишься: / Вправо, влево, вперед, назад, / А сбредешь с тропы». В лесу рыцарь Роланд потерял разум: в неистовстве он сбрасывает с себя одежду и доспехи, а повстречавшегося ему лесоруба разрывает на части. Эта сцена борьбы рыцаря с лесорубом встречает посетителя Бомарцо при входе в парк.
Битва гигантов
Колоссальная пятиметровая скульптура изображает Роланда, который разрывает надвое опрокинутого вниз головой противника. Размеры статуи подавляют посетителя, вселяя в него чувство тревоги и страха. И не напрасно. За сражающимися гигантами путника ждет развилка, которая предлагает сложный выбор: иллюзию короткого подъема, после которого можно сбиться с пути, либо длинную, но надежную тропу сквозь череду каменных чудовищ к храму н
а горе.
Интересно, однако, что некоторые современники Орсини видели в этой скульптуре поединок Геракла с царицей амазонок Ипполитой. Такая версия вполне допустима, поскольку каждая скульптура в Бомарцо была задумана как головоломка, требующая отличной эрудиции, знания античной мифологии, древних авторов и современных поэтов. Причем каждый ребус имел несколько решений, как и сам сад Орсини имел несколько входов и выходов. В зависимости от найденного ключа структура и замысел парка для посетителя менялись. Группа гигантов создавалась как раз в то время, когда у герцога родилась дочь, названная Оронтеей — по имени повелительницы амазонок в поэме Ариосто, что и могло повлиять на идею композиции. Но интереснее всего тот факт, что на использование образа амазонки герцога, возможно, натолкнули еще и сведения современных путешественников об открытии таинственного царства женщинвоительниц в Новом Свете. Человек круга Орсини, для которого создавался парк, мог почувствовать созвучие античной мифологии (подвиги Геракла), современной литературы («Неистовый Роланд») и географических открытий. Он воспринимал свой повседневный и исторический опыт сквозь призму классической мифологии и литературы. Не случайно интеллектуальным увлечением эпохи было придумывание и толкование гербов, эмблем и девизов. Эмблема была загадкой, расшифровав которую с помощью собственной эрудиции, зритель должен был понять, какую абстрактную идею, философский принцип или моральное качество скрывает в себе изображение. С одной из знаменитых ренессансных эмблем посетитель Бомарцо сталкивается, продолжая прогулку.
Черепаха
В гигантской каменной черепахе, на которой возвышается крылатая женская фигура, посетитель должен был узнать эмблему славы или фортуны. Девизом, сопровожд
авшим ее, служило знаменитое латинское изречение: Festina lente — «Спеши медленно». В соответствии с этой сентенцией образ быстротечной славы, изменчивой фортуны соединял несоединимое — медлительность черепахи со стремительностью полета. Каменная черепаха в Бомарцо была для путника еще одним предупреждающим знаком: он должен быть бдительным и осторожным, поскольку сад таит в себе множество обманчивых троп и опасностей.
Маска безумия
Далее посетитель сталкивается с гротом — ужасной головой, «проглатывающей» входящего. Это так называемая маска безумия, аллегория душевных страданий, постигших рыцаря Роланда. Увенчав ее своим гербом, Орсини создал игровую и даже ироническую ситуацию: он сам незримо присутствует в парке и намекает посетителю на то, чт
о все эти причудливые образы — плод его воображения.
Адская пасть
Следующим гротом-испытанием становится для путника орк — чудовищное римское божество смерти. Надпись над входом обыгрывает Дантовы строки из «Божественной комедии», встречавшие грешников на пороге ада: «Входящие, оставьте упованья». В Бомарцо «упованья» заменены на «раздумья», поскольку, войдя в адскую пасть, гости Орсини оказывались участниками легкомысленного застолья: язык чудовища служил столом, а зубы — скамьями. Для выходящих наружу ситуация меняется на противоположную: пространство грота организовано таким образом, что голоса пирующих звучат гулким эхом и напоминают стоны грешников.
Падающий дом
Метаморфозы пространства доведены до совершенства в так называемом падающем доме. Чтобы перейти от нижних уровней парка к верхним террасам, нужно пройти сквозь небольшую постройку, грозящую вот-вот обрушиться. Накренившийся дом создает внутри поразительную перспективу. В одном из окон открывается вид на участок парка, символизирующий царство Венеры и земной любви. Но благодаря конструкции дома все скульптуры там кажутся искаженными, земной мир — пошатнувшимся. В другом же окне видно только небо. То, что представлялось изящным и стабильным, показано неустойчивым и зыбким: безумие любви противопоставлено божественному совершенству.
Орсини любил сравнивать свой парк с владениями Атланта, мага и чернокнижника из поэмы Ариосто. И действительно, привычный мир подвергается в Бомарцо бесконечным изменениям, мутациям, наполняется невиданными существами и чудовищами. Порождения фантазии начинают жить собственной жизнью, превращаясь в монстров. Граница между воображением и реальностью, сном и явью стирается, и законом парка становится безумие.
_______________
1 Замысел принца воплощали известные архитекторы того времени — Дж. Бароцци и П. Лигорио. Последний знаменит тем, что заканчивал собор Святого Петра после смерти Микеланджело.
