Дожить до весны. Восстановление Цхинвали завершилось, не начавшись. Спустя полгода после войны с Грузией в столице Южной Осетии восстанавливаются только госучреждения и стратегически важные объекты. За тем, как не выполняются данные обещания, наблюдал The New Times
Строители исчезли из Цхинвали с той же скоростью, с какой с улиц Москвы исчезли бодрые, но непонятно кому адресованные плакаты с призывами восстановить разрушенный город. Зримое воплощение послевоенных перемен — начало регулярных автобусных рейсов между Владикавказом и Цхинвали. В автобусе-«маршрутке» корреспондент The New Times поинтересовался у цхинвальцев: чьи дома пострадали от бомбежек и у кого жилище уже восстановлено. Пострадавших из пяти пассажиров — пятеро, дом отремонтирован у одного. «В нашу пятиэтажку снаряд попал: жить стало нельзя. Осенью привезли дагестанских строителей. Они что-то там поделали, потом, как снег выпал, уехали. А дом так и стоит с пробоинами», — говорит Теймураз Табуев, проживающий на улице Героев. Пассажиры уверяли, что немногое восстановленное в городе — это заслуга самих жителей, а не властей. За свои деньги, мол, жильцы покупали стекла и кирпич, заделывали что могли и как могли.
Все строительные объекты в Южной Осетии, как убедился корреспондент The New Times, разделены на две неравные части. К первой относятся государственные учреждения и то, что называется стратегическими объектами. Тут если и не кипит работа, то, по крайней мере, видны результаты деятельности. В целом завершен ремонт здания МВД, наверняка будет достроена гостиница «Алан». Директор гостиницы Фатима Маргиева даже рискует назвать конкретные сроки, когда гостиница может заработать — апрель этого года, «если что не случится, конечно». Это «если что» уже произошло со второй, нестратегической категорией объектов — жилыми домами, где восстановительные работы практически прекратились.
Что им стоит дом построить?
Бригады приднестровских, чеченских и дагестанских строителей, которых в сентябре с огромным трудом заманивал в республику первый заместитель председателя югоосетинского правительства Хасан Плиев, уехали домой в начале декабря. Они исчезли после того, как президент Эдуард Кокойты прилюдно поругался с подрядчиками, обвинив их в завышении стоимости восстановительных работ. Конфликт совпал с обнародованием результатов проверки расходования средств на восстановление республики, которую провела Счетная палата. Выяснилось, что из 2 млрд рублей, выделенных Россией Южной Осетии, республика получила 550 млн, из которых освоены только 50. Оставшиеся без домов жители Цхинвали создали общественный фонд, глава которого Инара Габараева донимала югоосетинские власти неприличными вопросами. Почему, например, многие жители так и не получили обещанную гуманитарную помощь? Почему компенсации (50 тыс. рублей) выделены всего двумстам семьям, хотя, по данным фонда, жилья лишилось значительно больше горожан? Почему, наконец, восстановление многих домов так и не начато? Неприличные вопросы закончились после того, как Кокойты в паре интервью обрушился на «ангажированных журналистов» и «распространителей всяких баек» о том, что восстановление республики не идет. Теперь Габараева сторонится журналистов.
Югоосетинский чиновник, в конце августа радостно сообщавший The New Times, что до Нового года на месте уничтоженного грузинского села Тамарашени будет отстроен новый микрорайон, теперь разводит руками: может, строительство начнется, а может — не начнется. Все зависит от того, удастся ли договориться с подрядчиками в марте. Тем более что совсем недавно в Москве наконецто был назначен куратор по вопросам восстановления Южной Осетии — заместитель министра регионального развития Роман Панов. А значит, есть надежда, что Россия займется восстановлением Осетии всерьез.
Свои среди чужих
Пока же Цхинвали застыл в преддверии весны.
Двор пожарной части. Прямо на снегу стоит пара брезентовых палаток. В них живет сем
ья Алана Чочиева, местного пожарного. Глава семьи рассказывает свою историю: дом сгорел, денег, чтобы снять комнату или квартиру, нет, вот и приходится жить по месту работы. «Я не один такой, нас много. И не пиши, что жалуюсь: мне зарплату платят, еще повезло», — говорит он. В пожарной части действительно платят зарплату, что по югоосетинским меркам редкость. Рабочих мест в республике и до войны было мало. С началом восстановления Цхинвали ситуация на местном рынке труда, как ни парадоксально, не изменилась практически никак. Строители в основном приезжие, да и их уже нет. Разве что государство (не югоосетинское, естественно, а российское) стало чаще привлекать местных жителей к дорожным работам. Усилиями местных жителей асфальтировалась знаменитая Зарская дорога, соединяющая Цхинвали с Россией в объезд грузинских сел. От этих сел сейчас остались одни развалины, но на объездную дорогу — то ли по привычке, то ли все-таки держа в уме вариант возвращения грузин — все равно выделили деньги. Правда, полностью ее так и не заасфальтировали: строительство приостановилось с наступлением холодов. Зато продолжается строительство другой важной дороги, в Ахалгорский район, населенный грузинами и взятый под контроль Цхинвали во время войны.
Цхинвали немноголюден: люди уезжают в Северную Осетию. И все же есть те, кто едет на постоянное место жительства не отсюда, а сюда. Например, беженцы из Грузии. С одним из них корреспондент The New Times столкнулся у водоколонки. Дато перебрался в Цхинвали из-под Гори. Семья у него смешанная: жена осетинка. «Осетины меня не тронули, а со стороны наших вопросы пошли. Даже вспоминать не хочу, что пережил», — говорит Дато. Вот и пришлось в шестьдесят с лишним лет менять место жительства: податься к родственникам в Цхинвали. Грузин в столице Южной Осетии человек сто. Беженцев-осетин, покидающих внутренние районы Грузии, много больше. Только властями Северной Осетии зарегистрировано почти две тысячи подобных переселенцев. «Как к осетинам отношусь? Да хорошо отношусь. Соседи они мне. Только ленивых среди осетин много. Почему их сейчас не берут на стройки? Потому что работать не умеют. Нехорошо так о соседях говорить, но это правда», — ругается Дато, но как-то без злобы. То ли потому что положение обязывает, то ли действительно так думает. А может, все дело в заклинании, которое в разных вариантах неоднократно приходится слышать сейчас в Цхинвали от самых разных людей: «Тут для нас, осетин, грузин, для всех, сейчас главное — дожить до весны. А там как-нибудь все образуется».
