Кажется, что этот рослый сероглазый блондин с киношной внешностью не умеет уставать или расстраиваться. Короткая стрижка, скупые жесты, ироничная интонация, речь, сдобренная популизмом, — в образ борца с системой он вписывается идеально. На виртуальных выборах мэра он оставил позади главного конкурента — кандидата «против всех», а также известных политиков и олигархов — Бориса Немцова, Александра Лебедева, Александра Хлопонина.
В его адвокатском бюро в Москве — четверо сотрудников плюс нанятые адвокаты. В столичных судах — десяток его исков к российским корпорациям, а блог, который читают почти 19 тыс. человек, давно стал антикоррупционной интернет-приемной. Как и почему он к этому пришел?
Энергия подростка
Алексей родился в селе Бутынь Одинцовского района, уже несуществующем военном городке. Отец военный, поэтому все детство прошло в переездах с родителями из части в часть, где отец служил, а мать, экономист по профессии, работала бухгалтером. В юности Навальный был фанатом Константина Кинчева и Егора Летова, не пропускал ни одного концерта «Алисы» и гримировался под кумиров — был, по словам знакомых, «правым панком». Надо сказать, подростковая злость и энергия из нынешнего преуспевающего адвоката никуда не делись.
После школы он поступил на юридический факультет Российского университета дружбы народов (РУДН). Первую работу нашел у девелоперов, которые застраивали старую Москву: был юристом в компании ST Group известного бизнесмена Шалвы Чигиринского. Потом решил получить второе высшее образование — в Финансовой академии. Полтора года торговал с приятелем на бирже, работал юристом в разных компаниях. И читал газеты, следил за политическими новостями. «Мне и в голову не приходило, что я буду заниматься этим профессионально», — говорит он теперь.
„
Почему ему неймется? Семья, своя юридическая фирма,
имя и карьера, и вдруг — «потыкать острой палкой»
в коррупционеров
”
Но в 1999 году Алексей решил вступить в партию «Яблоко» — из чувства противоречия, как потом многое делал в жизни. «Когда пришел Путин, пошли первые разговоры о том, что будет ограничен проходной барьер в Думу до 7%. Несмотря на то, что я не питал особой любви к «Яблоку», решил тупо обозначить свою гражданскую позицию — взять и вступить. Нашел их координаты в интернете». В 2000 году он прошел отбор и стал членом партии: «Пришел, осмотрелся и понял, что никто ничего не делает. Адский бардак, и было понятно, что «Яблоко» не наберет даже 5%». Почти год он бесплатно работал юристом избирательных штабов. На жизнь зарабатывал юридическими консультациями: уже тогда у Навального была своя зарегистрированная компания и пара помощников.
Политика штабов и улицы
В 2001 году, когда пошло первое наступление цензуры, яблочники решили создать группу для организации акций: «Мы провели кучу акций, защищали Сорокина от «Идущих вместе», которые топили его книги в унитазах. Тогда еще никого не задерживали, почти все акции согласовывали, а митинговать можно было у входа в Госдуму». Навальный говорит о недавних событиях, а кажется, что это мемуары прошлого века: «Деградация отношения власти к публичной политике проходила на моих глазах. Сначала мы могли делать что угодно, но уже к 2003 году нас задерживали за каждую акцию».
Алексей с женой Юлией в Бостоне
Когда «Яблоко» провалилось на выборах в Госдуму в 2003 году, Навальный вместе с Сергеем Митрохиным организовал Комитет защиты москвичей — организацию, за деятельность в которой, по мнению Навального, его могли убить с гораздо большей вероятностью, чем за суды с «Роснефтью». «Это самый успешный проект за всю историю «Яблока». Мы занимались борьбой с незаконным строительством, сносами, объединили около 500 инициативных групп. Постоянно что-то пикетировали, привозили журналистов, ломали заборы, судились…» Позже, в 2004–2006 годах вместе с группой «Я — свободен!» организовывал самые многолюдные митинги в Москве: один из них, в защиту честных выборов, он вел вместе с Натальей Морарь.
Как у него оставалось время на обычную работу юристом? «Его и не было. Но ведь обращения в Федеральную антимонопольную службу и ходатайства в суд можно писать вечером или ночью». На гонорары от постоянных клиентов он и содержал семью. Женился в 24 года. С будущей женой, жизнерадостной блондинкой Юлией, познакомился, как ни забавно, в Турции. «Он говорит, что знал чуть ли не с первого дня, что я буду его женой. Теперь, когда слышу где-то о «несерьезных» курортных романах, я посмеиваюсь», — говорит Юлия. В 2001 году у них родилась дочка Дарья, а два с половиной года назад — сын Захар. «Дети его обожают, я даже иногда ревную, — признается Юлия, — вот я с ними занимаюсь целый день, а они его ждут и слушаются тоже его, а не меня. Он очень хороший, это очень простое, но точное определение, мне кажется».
Алексей, при всей своей пассионарности, человек верующий, православный и придает семейным ценностям большое значение. Юля обеспечивает ему тыл, занимается домом и детьми. «Моя деятельность немного удручала семью, потому что я мог бы обеспечивать ее гораздо лучше, если бы не занимался «этой фигней». Но фигня мне нравилась больше, чем консультировать клиентов», — признается он.
Вменяемый национализм
В 2007 году наш герой понял, что «Яблоко» — «политический труп», и вместе с Марией Гайдар начал организовывать политические дебаты. Мероприятие стало событием года в Москве, кафе и клубы набивались под завязку, на сцене ругались Юлия Латынина и Максим Кононенко, Виктор Шендерович и Олег Кашин, Борис Немцов и Дмитрий Рогозин, Ирина Хакамада и Алексей Чадаев, Антон Носик и Николай Курьянович, Валерия Новодворская и Егор Холмогоров. Проект был настолько звучным, что Навального даже пригласили вести нечто похожее на один из московских телеканалов. Пригласили, но в эфир он так и не вышел. Ходили слухи, что тому воспротивились в Кремле: молодой, красивый, блондин, да к тому же хорошо держит публику — значит, опасен.
Когда «Яблоко» провалилось на выборах в Госдуму в 2003 году, Навальный вместе с Сергеем Митрохиным организовал Комитет защиты москвичей — организацию, за деятельность в которой, по мнению Навального, его могли убить с гораздо большей вероятностью, чем за суды с «Роснефтью». «Это самый успешный проект за всю историю «Яблока». Мы занимались борьбой с незаконным строительством, сносами, объединили около 500 инициативных групп. Постоянно что-то пикетировали, привозили журналистов, ломали заборы, судились…» Позже, в 2004–2006 годах вместе с группой «Я — свободен!» организовывал самые многолюдные митинги в Москве: один из них, в защиту честных выборов, он вел вместе с Натальей Морарь.
Как у него оставалось время на обычную работу юристом? «Его и не было. Но ведь обращения в Федеральную антимонопольную службу и ходатайства в суд можно писать вечером или ночью». На гонорары от постоянных клиентов он и содержал семью. Женился в 24 года. С будущей женой, жизнерадостной блондинкой Юлией, познакомился, как ни забавно, в Турции. «Он говорит, что знал чуть ли не с первого дня, что я буду его женой. Теперь, когда слышу где-то о «несерьезных» курортных романах, я посмеиваюсь», — говорит Юлия. В 2001 году у них родилась дочка Дарья, а два с половиной года назад — сын Захар. «Дети его обожают, я даже иногда ревную, — признается Юлия, — вот я с ними занимаюсь целый день, а они его ждут и слушаются тоже его, а не меня. Он очень хороший, это очень простое, но точное определение, мне кажется».
Алексей, при всей своей пассионарности, человек верующий, православный и придает семейным ценностям большое значение. Юля обеспечивает ему тыл, занимается домом и детьми. «Моя деятельность немного удручала семью, потому что я мог бы обеспечивать ее гораздо лучше, если бы не занимался «этой фигней». Но фигня мне нравилась больше, чем консультировать клиентов», — признается он.
Вменяемый национализм
В 2007 году наш герой понял, что «Яблоко» — «политический труп», и вместе с Марией Гайдар начал организовывать политические дебаты. Мероприятие стало событием года в Москве, кафе и клубы набивались под завязку, на сцене ругались Юлия Латынина и Максим Кононенко, Виктор Шендерович и Олег Кашин, Борис Немцов и Дмитрий Рогозин, Ирина Хакамада и Алексей Чадаев, Антон Носик и Николай Курьянович, Валерия Новодворская и Егор Холмогоров. Проект был настолько звучным, что Навального даже пригласили вести нечто похожее на один из московских телеканалов. Пригласили, но в эфир он так и не вышел. Ходили слухи, что тому воспротивились в Кремле: молодой, красивый, блондин, да к тому же хорошо держит публику — значит, опасен.
Алексей, Юлия, Дарья и Захар
Но в клубе Gogol’ на диспуте между Марией Гайдар и писателем Эдуардом Багировым на Навального напал нетрезвый автослесарь Тезиев в компании пьяных приятелей, которые кидались в зале бутылками. Защищаясь, Навальный выстрелил в него из травматического пистолета, приехала милиция, организатора дебатов увезли в ОВД, отобрали оружие. После полугода разбирательств и 137 листов допросов дело решили не возбуждать. Прокремлевские СМИ назвали дебаты сборищами пьяных людей, где кидаются бутылками и дерутся. Алексей назвал случившееся провокацией властей и был вынужден закрыть проект: «Мы поняли, что не можем гарантировать безопасность. Денег на охрану у нас не было, а если в следующий раз они пришлют кого-то пырнуть ножом или разбить голову?»
Если дебаты нравились широкой публике, то другой проект Навального — национал-демократическое движение «Народ», созданное в 2007 году, восторгов не вызвало. Впрочем, его это не смущает, свои националистические позиции он объясняет уверенно: «Мне с 1994 года было очевидно, что в чистом виде либеральный проект в России никому не интересен и никогда не будет эффективным. Либералы российской формации гораздо более либеральны, чем любые европейские либералы. Любые разговоры на тему миграции они считали опасными». Для Навального же «всегда были очевидны реальные проблемы»: «Русские — крупнейший разделенный народ в Европе. Россия на втором месте в мире по количеству нелегальных мигрантов, оценка гуляет от 5 до 10 млн. К тому же это мусульманская миграция — из стран, откуда русских выгнали. Очевидно, что это вызывает раздражение». Навальный решил, что «здравое европейское национал-демократическое движение» — та сила, которая может что-то изменить. Соучредителями «Народа» стали бывший нацбол писатель Захар Прилепин и бывший депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга Сергей Гуляев. Выступали за легализацию оружия, участвовали в «Русском марше», строили диалог «со всей вменяемой частью национального движения». Адекватных националистов, считает Навальный, большинство, но на виду группы, которые нападают на людей, потому что у них такая задача: «Я убежден, что все самые агрессивные скинхедские группировки находятся под контролем властей».
После публикации программной статьи Навального о целях движения «Народ» в «Яблоке», где за обилие внепартийных проектов к нему и так относились прохладно, «случилась истерика». Но на самом деле, говорит он, из партии его выгнали не за пропаганду националистических взглядов: «Выгнали меня за то, что я начал публично критиковать Явлинского». Так Навальный порвал с «Яблоком», а через год и движения «Народ» не стало. Адвокат поработал советником у друга, губернатора Никиты Белых, в Кировской области, где за год убедился, что никакой вертикали власти нет и что «решения сверху не проходят».
Миноритарная война
В 2008 году Алексей вплотную занялся юридической практикой. Вспомнил о деньгах, вложенных в акции «Роснефти», «Сургутнефтегаза» и «Газпромнефти». И узнал, что значительную часть нефти эти гиганты продают через скромную офшорную компанию Gunvor. «Почему, что за контора? Уверен до сих пор, что прибыли Gunvor — это средства, которые украдены у акционеров. Ну я и подал в суд сразу на всех троих, требуя раскрытия данных. Столкнулся с супернервной реакцией компаний и судов. Подумал, раз так болезненно воспринимаете, значит, и дальше вас надо потыкать острой палкой». Все три суда миноритарный акционер Навальный проиграл. Бесперспективным оказался и его иск к «Транснефти» с требованием раскрыть данные о благотворительной деятельности компании за 2007 год. А на днях Арбитражный суд Москвы отказал в удовлетворении иска и к «Газпрому».
Среди немногочисленных побед Алексея — возбуждение в 2009 году уголовного дела против менеджеров «Межрегионгаза», которые, доказывает он, нанесли ущерб компании при продаже газа посредникам. Наделало шуму недавнее решение Арбитражного суда, по которому «Роснефть», 0,00000326% акций которой (около $2 тыс. на момент покупки) владеет Навальный, обязана предоставить ему протоколы заседаний совета директоров. Победы редки и случайны, поражений больше. Но Навальный упорно продолжает задавать на собраниях акционеров неудобные вопросы руководству компаний. «С первых исков я понял, что там коррупция, корни которой на самом верху, непробиваемая стена, а непробиваемая стена — это вызов. Ее интересно пробить, а если не получится пробить, то я считаю полезным по ней хотя бы постучать. До сих пор стучу. Теперь я вижу, что она трухлявая, просто нужно побольше человек собрать — чтобы стучали».
Почему ему неймется? Семья, своя юридическая фирма, имя и карьера, и вдруг — «потыкать острой палкой» в большой и близкий государству бизнес?
«Имя и карьера во многом выросли из того, что я начал долбить в стену, — отвечает он. — Рассуждая цинично, моя известность влияет на размер моего гонорара. Я мало занимаюсь коммерческими делами, но если берусь, то скажу, что это будет недешево, и покажу на диплом «Человека года» по версии газеты «Ведомости».* * Присужден по итогам 2009 года.
Думал ли он об этом, когда начинал свою борьбу? «Нет, конечно, я и подумать не мог, что стану центром борьбы с коррупцией в стране. Задачи сделать имя не было. Я начал этим заниматься, потому что меня взбесило, что все выглядит так пессимистично и ни один человек этим не занимается. Кроме того, я получаю от этого удовольствие».
«Меня взбесило», «потыкать острой палкой», «интересно пробить стену», «вызвать напряжение в системе» — он часто повторяет эти слова. За ними — бумажная волокита, кассации, переписка с Генпрокуратурой, здесь забыли поставить номер, а тут потеряли документ... Это и есть его юридическая работа. «Она меня тоже частенько бесит, но это реальные попытки на что-то повлиять — вот это долгое и муторное перебирание бумажек».
На самый популярный вопрос поклонников и врагов Навального: зачем ему это надо? — соратник по движению «Народ» Захар Прилепин отвечает, не задумываясь: «Ну а зачем служат военные по контракту в горячих точках или люди занимаются экстримом? Это темперамент».
«Он их ненавидит. Я ему верю. Внутреннего драйва и убежденности Навального не хватает многим политикам, — говорит Илья Яшин. — Он взвалил на себя работу, которую не делает никто, и занимается ею с 2005 года. Так что его успех не внезапен, это долгие инвестиции».
Плющить жуликов
С лета 2010 года Навальный учит право в Йельском университете. Когда он проходил собеседование, на 15 мест 5-месячной программы Yale World Fellow был конкурс больше тысячи человек. Вместе с представителем Южного Судана в ООН, журналистом из Германии и мексиканкой, занимающейся вопросами наркотрафика в стране, для программы был выбран и Навальный. «Я хочу понять, как использовать американскую правовую систему, чтобы давить на наших жуликов, — рассказывает Навальный. — Жулики деньги воруют в России, а инвестируют в Америку, потому что для своей жизни и жизни детей они предпочитают правовые страны. Те мошенничества в корпорациях, которые я расследую, задевают интересы иностранных акционеров. В теории за это можно преследовать в судебном порядке и в стране инвестора».
Первое место в его личном хит-параде ненависти занимает компания «Транснефть» — «самые адские циничные наглые жулики и воры»: «Это в чистом виде ОПГ, 100% акций которой принадлежит государству». Второе — банк ВТБ, «кормушка для жуликов без серьезного банковского бизнеса под прикрытием государства». Третье — «Газпром». В творческих планах — иски по мошенничеству в «Газпроме», новая кампания против «Транснефти», продолжение начатого в 2009 году расследования убыточной покупки «ВТБ‑лизингом» буровых установок.
«В этой политической системе можете вы посадить Путина или Костина?» — «Нет. Но что будет завтра — неизвестно. Я готовлю материалы, чтобы они рано или поздно сели в тюрьму».
Люди подписывают петиции, которые Алексей Навальный публикует в блоге, отправляют в Генпрокуратуру письма, шаблоны которых он составляет, и считают, что так участвуют в построении гражданского общества. Но так ли уж это действенно? «Я им благодарен за эти подписи, они очень помогают. Я не считаю, что общество пассивно. Просто этим людям нужно дать удобные форматы работы. Чтобы каждый недовольный менеджер мог 15 минут в день бороться с режимом. Нужна система, через которую они смогут эффективно действовать. Я ее пока не придумал, но если я этого не сделаю, то окажусь погребенным под ворохом жалоб и писем».
Сейчас Навальный с соратниками запускает тестовый проект «Ямы». Каждая выбоина на проезжей части должна соответствовать ГОСТу. Если она шире разрешенного хотя бы на 5 см, то это повод жаловаться на местных дорожников в ГИБДД. Алексей хочет сделать интерактивную карту ям — с фотографиями, заявлениями в милицию и именами чиновников, которых нужно привлекать к ответственности. «Создадим целый массив разбирательств по поводу дыр в асфальте. Можно вполне динамично плющить жуликов», — говорит он.
Удачным примером формата «15 минут борьбы с режимом» Навальный называет «Стратегию-31»: «Я раньше не понимал, а теперь считаю 31-е число гениальным замыслом. Акции уже не нужна реклама. Все знают, в какое место, когда и зачем приходить. Людей не так много, но они получают грандиозное сочувствие публики. Стратегия беспроигрышная». Какая стратегия приведет самого Навального на верхи российской политики — реальной, а не виртуальной, сейчас не знает никто. Навальный о ней тоже не говорит. Но к избранию его виртуальным мэром виртуальной Москвы относится вполне серьезно. А собственно, почему нет?
Tweet
