Все как у больших. Жизнь в загородном поселке течет по тем же законам, что и в стране
На участке братьев Карповых, коттеджного начальства, случился взрыв. Газовый баллон взорвался, что ли. Человек шесть нанятых на ремонт таджиков ранило, кого больше, кого меньше. А еще мальчонку насмерть убило. У них прислуга жила из Молдавии. Приехал к прислуге на каникулы сынишка. Угораздило его мимо пробегать в момент взрыва… Папаша невинно убиенного, которого все знали в лицо, потому что он выгуливал собаку братьев Карповых какой-то редкой иностранной породы величиной с теленка, кричал, возмущался и являл своим видом живой упрек. Поэтому его быстренько уволили.
Партия власти и оппозиция
Милиция среагировала мгновенно. Теперь джип с братьями Карповыми ездил под ее охраной, поскольку пронесся неподтвержденный впоследствии слух, что уволенный молдаванин бродит по окрестным лесам с ружьем. На участке братьев Карповых не достать. Их пятьдесят соток окружены трехметровой кирпичной стеной такой толщины, что не всякий снаряд пробьет, над стеной еще острые пики торчат. Камеры, само собой, по всему периметру. КПП с охранником. А в дороге теоретическая возможность нападения была. Потому и наняли милицию. Какая же власть без надежной опоры на силовые структуры.
И общественность не дремала, разбитная бабенка с вечной беломориной в углу рта организовала сбор денег для пострадавших таджиков. У братьев каждый миллион на счету, а людям помочь надо. А вдруг таджики возьмут да и уедут, куда мы без них. Из тех, что пожалели бедных братьев и дали деньги на таджиков, образовалась партия «своих».
Есть в поселке и коммунистическая оппозиция в лице электрика. Он ездил по участкам, счетчики проверял. (Да и как не проверять, если владелец «пятизвездного» особняка, причастный к нефтяному бизнесу, совал ленточку из пластика за стекло счетчика, чтобы меньше накручивало.) Вашего покорного слугу, занятого черной работой, электрик принял за батрака, поскольку самому что-то делать здесь не принято. Даже газоны стричь большинство таджиков нанимает.
— Ну что? — грозно спросил он, не поздоровавшись и не закрыв за собой калитку. — Нанялся к новому буржую-эксплуататору! На производстве вас нет. Забыл про честь рабочего класса? Показывай, где у этих жуликов счетчик.
В близлежащем городке на Первомай и 7 ноября всегда по улицам проходит десятка три коммунистов с красными знаменами и десятка полтора пионеров с барабанами. Наш электрик в первых рядах. Люди с убеждениями, конечно, достойны уважения, но практика общения с ними показывает, что убеждения и дела — вещи разные.
Тут неподалеку одна женщина строилась, мать-одиночка. Лет пять возводила летний домик с удобствами во дворе. Братья Карповы потребовали от нее 260 тыс. рублей «добровольных» инвестиций в фонд кооператива. Из каких критериев исходили, назначая сумму? Такие диссидентские вопросы здесь не задают. Женщина платить отказалась. Братья Карповы послали электрика отключить у нее электричество. Мать-одиночка, рыдая, говорила, что купила участок с уже подключенным электричеством, что заплатила все положенные электрические взносы, в том числе и за новый трансформатор, что у нее, по существу, вымогают взятку и у нее таких денег нет.
— Ты меня, гражданка, на жалость не бери. Мне приказали, я исполняю. Производственная дисциплина. Понятно? — отвечал электрик своим ораторским басом. На попытку заступничества со стороны он, срываясь на визг, заорал «уйди!», влез на столб и прокричал: «Я о вас председателю расскажу!»
Делиться надо
Купил в поселке два участка и начал строиться молодой человек атлетического сложения. «Уралмашевский браток», — шепнул приятель. Признаться, любопытно было познакомиться с представителем преступной группировки, подчинившей себе «индустриальное сердце Урала» и теперь, видимо, занятой легализацией добытого в боях капитала. Браток рассказал, что за подключение электричества берут теперь $5 тыс., за подключение к газовой магистрали — $12 тыс. Но это все нормально и конкретно, если бы не откат 700 тыс. рублей в виде добровольных инвестиций, которые потребовали братаны Карповы. Для нас с приятелем и первые цифры показались фантастикой. Когда-то перекинуть кабель от столба стоило 40 дешевых в те времена долларов и бутылку водки, сравнительно недорого обошлось и подключение к газовой магистрали, а про «инвестиции» тогда и не слыхали.
— Будешь платить? — спросили мы у братка.
— Война покажет, — ответил он на своем профессиональном языке. — Вообще-то я здесь жить не собираюсь. Жене не нравится.
— Это почему же? — обиделись мы с приятелем за свое элитно-грибное направление.
— Она из Челябинска, — веско ответил он, словно Челябинск — по меньшей мере, Голливуд. — Короче, это бизнес. Я два дома построю и продам. Навар втрое, цены здесь зашибенные. А когда бизнес делаешь, то с местными властями делиться надо. Я бы и откатил, сколько просят, но не нравится мне, как они со мною разговаривают. Война покажет…
— Не было никакой войны, — рассказывал через полгода приятель. — Всего одна стрелка и понадобилась, чтобы братаны стали вежливыми и инвестиции скостили. Они боялись, что браток будет покушаться на власть. А власть — это святое, в чем Ходорковский имел возможность убедиться. Когда они узнали, что тот возьмет свое и испарится, то сразу подобрели…
История с географией
Возведение поселка было затеяно крупной конторой союзного значения, управляющей строительством трубопроводов. В перестроечной неразберихе контора построила левый трубопровод в Болгарии. Болгары платили бартером — строили трехуровневые дома в поселке. Эти дома конторское начальство оформило на себя и продало на сторону.
«Прихватизация» тоже имела место. В том смысле, что нет ни одного хозяина, который, имея возможность захватить лишний кусок земли, не воспользовался бы. Прихватили куски дорог, леса, детскую площадку и т.д. Кто-то оформлял захваты через общее собрание, кто-то пользуется де-факто. Ну и пожарникам, конечно, платят те, кто подъездные дороги захватил.
А тут зимой один дом загорелся. Приехали две пожарные машины. Но не было на дороге положенной ширины, часть ее захвачена и огорожена. Одна из машин пыталась както маневрировать и завалилась в кювет. Ее потом до утра вытаскивали. Другая вылила в огонь свою цистерну без видимого результата. Больше воды нет. Место, где должен быть пожарный водоем, тоже «прихватизировано». От дома — одни головешки.
Особенности зрения
У соседа Леши государственное мышление. Он видит только то, что считает нужным. Вот он прибегает сильно взволнованный и слегка пьяный, шлепает на стол бутылку и быстренько выпивает пару рюмок, не дожидаясь закуски.
— Вот гады! — выдыхает он.
— Кто?
— Да начальники мои. Представляешь, должны были покрасить стену в розовый цвет, а она оказалась синей, в другом месте крыша провалилась, а еще трубы прорвало. И за все с меня спрашивают.
Так и подмывает сказать: а с кого же еще спрашивать, если ты отвечаешь в своей фирме за строительство? Но Леша не поймет, а только обидится.
И вот Леша решил построить себе бассейн. Возвел симпатичную пристройку в виде многогранника, над нею крышу, как цирковой купол, а внутри соорудил ванну для бассейна. Плитка под мрамор, лестницы из нержавейки. Все как надо, вот только заполнить водой не получилось, замкнутый цикл не срабатывал, вода плохо шла, фильтры портились. Вообще у него дома все постоянно ломается, даром что строитель. Помучился Леша с наполнением бассейна месяца два и бросил это дело. Поставил на стенки бассейна горшки с растениями и сделал там комнату для приема гостей. На столе закуска, лианы вьются, свет из-под купола…
— Правда, у меня здорово? — спрашивает Леша.
Конечно, здорово, если забыть, ради чего все это громоздилось, а Леша уже и забыл. Свою пристройку с несостоявшимся бассейном Леша соорудил как раз на том месте, где должен был располагаться общественный пожарный водоем. Целый год Леша бегал к братьям Карповым, чтобы узаконить захват, но те только посмеивались, а затем, так и не выполнив его просьбу, взяли да и произвели его в члены правления. Все правильно: функционер должен быть на крючке. Да и кому, как не Леше с его специфическим зрением и мировоззрением, читать на собрании отчетный доклад правления о затратах на общественные нужды.
Публика у нас не слишком серая, одних бывших замминистров, от строительства до культуры, с десяток наберется, а бывших начальников главков и зампрефектов и не сочтешь. И каждый про себя думает: сколько истрачено, понятно, а сколько поступило за подключения и в виде так называемых инвестиций? Но никто не озвучил общественный интерес. Пусть ревизионная комиссия голову ломает. Она была избрана из партии «своих», но из-за внезапно нахлынувших личных обстоятельств так и не сумела приступить к работе.
В конце собрания выступила та самая матьодиночка, у которой электрик свет отключил. Она повторила свои доводы, но уже спокойно.
Братья были в хорошем расположении духа из-за гладко проведенного мероприятия.
— Ладно, — сказали они. — Раз она такая одиночка, то пусть платит только сто тысяч.
Если бы вы видели, как она обрадовалась!
