Что привлекает людей, живущих в начале XXI века, в песнях о весне на Заречной улице и «моей Москве», фильмах о победах социализма и о том, как жили наши дедушки и бабушки? The New Times пригласил к разговору деятелей искусства и шоу-бизнеса
Олег Газманов, певец: «А я ясные дни оставляю себе, а я хмурые дни возвращаю судьбе»
Думаю, что нынешний интерес к советской музыке обусловлен несколькими причинами. Во-первых, это связано с цикличностью развития искусства: хиты 15–20-летней давности делают еще один виток. Происходит некий апгрейд — появляются ремейки старых советских песен. И это нормально: возвращается интерес к старой музыке, которая несет в себе яркую мелодическую линию. Второй момент связан со свойствами человеческой памяти — люди из своего прошлого помнят только хорошее. Как поется в моей песне: «А я ясные дни оставляю себе, а я хмурые дни возвращаю судьбе». И третья причина интереса к советской музыке — в том, что музыка тогда действительно была хорошая. Сейчас ведь происходит некоторая американизация музыкального пространства — снимается калька с западной технологической музыки. О ней «модно» говорить, причем говорят о том, что во время танца под эту музыку у кого-то вывалилась грудь... И это навязывается с большим размахом, четко и грамотно. Но нас уже перекормили — надеюсь, что этот жвачный пузырь скоро лопнет. Настоящая музыка не зависит от строя. Советские-несоветские — талантливые композиторы творят вне зависимости от строя. Только сейчас их стало меньше.
Евгений Киселев, журналист, главный редактор-консультант телекомпании ТВi: «Советские фильмы собирают большую аудиторию»
Есть некоторое количество советских фильмов, неизменно собирающих большую аудиторию. Это особенно заметно при работе на канале, который существует недолго, — скажем, несколько месяцев. Такой канал пока не раскрутился, его рейтинг гораздо ниже, чем у других, но стоит показать, например, «Калину красную» — и рейтинг тут же подскакивает. Или, например, на старом НТВ мы занимались так называемым контрпрограммированием: когда разведка доносит, что на другом канале собираются поставить какую-нибудь громкую премьеру, то нам нужно что-то ей противопоставить, чтобы не потерять аудиторию. Что срабатывало? Советские блокбастеры — такие как «Служебный роман», «Любовь и голуби», «Вокзал для двоих», «Офицеры», «А зори здесь тихие», фильмы из сериала «Шерлок Холмс и доктор Ватсон»... Но я не думаю, что сегодня можно говорить о ностальгии по советскому искусству. Скорее, мне кажется, это ностальгия по молодости.
Лев Лещенко, певец: «Банковская молодежь» подпевает советским песням»
Музыка без истории, без традиций не может существовать. И те, кому сейчас 30–40 лет, пришли в этот мир, когда звучали советские песни — наполненные смыслом, содержанием, в них были очень важны стихи, очень важна мелодия. 30-летние выросли с этими песнями, и их возвращение очень логично, закономерно. В компаниях, на каких-то семейных торжествах, например, тоже звучат песни 70–80-х. Потому что они доступны всем, это народные, массовые песни. Они проникли в наше сознание, в наши чувства. Поверьте мне, я работаю на корпоративах, где собирается, условно говоря, «банковская молодежь» — 20-летние ребята. Передо мной выступает тусовочная «модная» команда — и все сидят за столами, едят-пьют. Я начинаю петь старые песни (например, «Прощай», «Соловьиная роща») — и все начинают подпевать, танцевать. А недавно мы делали большую программу для крупной корпорации и тоже выбрали музыку 80-х. Там работали «
Добры молодцы», «Цветы»... И эта тенденция мне нравится.
Владимир Паперный, культуролог: «Синтез власти с Церковью и атрибутами самодержавия»
Нынешняя эпоха унаследовала искалеченную культуру сталинизма. Ничего хорошего в ближайшее время это вытоптанное поле родить не сможет. Советская же эпоха унаследовала богатую культуру Серебряного века. Оттуда все ее достижения. Сегодняшний синтез власти с Церковью и атрибутами самодержавия начался именно в сталинскую эпоху. Новые учебники истории, перечисляющие великих российских лидеров — Петра I, Александра III, Николая II, Ленина, Сталина, Брежнева, Горбачева, Сахарова, Солженицына и Путина, мне кажутся закономерным продолжением этой тенденции.
Виктор Дробыш, композитор, продюсер нескольких сезонов «Фабрики звезд»: «Молодняк принял старую песню как свою»Ностальгия по советскому искусству, по музыке советских времен, безусловно, существует. Потому что сегодня есть недостаток в простых, хороших мелодиях. Мало кто из современных композиторов может написать такие же красивые песни, как, например, Юрий Антонов. Это была добротная музыка, которую делали профессионалы — в полном смысле этого слова. Я недавно был на концерте «Дискотека 80-х» в Олимпийском — и больше ни на одном концерте я не видел такого количества людей. Огромный зал был забит так, что просто яблоку негде было упасть! И еще один реальный пример. Для группы «Челси» (группа была создана во время проекта «Фабрика звезд». — The New Times) я «воскресил» песню своей молодости, по которой ностальгирую: «Я к тебе не подойду». И с этой песней они поднялись — ее много крутили по радио, ее полюбил молодняк, они восприняли ее как свою!
Михаил Козаков, актер, режиссер: «Современное искусство вызывает раздражение. Поэтому и возникает ностальгия»
К сожалению, то, что происходит сегодня в искусстве, за редчайшим исключением вызывает у меня раздражение. И не только у меня, но и у тех, кто гораздо моложе. Поэтому и возникает ностальгия... Я грущу, когда вижу уровень картин даже официального Александрова — «Весну» какую-нибудь. Уровень мастерства в его фильмах виден во всем, от сценария до игры актеров, до фантастического монтажа, до совершенно потрясающего света и цвета... Сегодня это разучились делать. Но только не надо идеализировать все то, что снималось раньше! А сегодня по телевидению все бросают в одну корзину: показывают и хорошие картины, и ужасные советские фильмы, о которых просто надо забыть — они и по существу ужасные, и по вранью!
Наталья Иванова, заместитель главного редактора журнала «Знамя»: «Ни литераторы, ни критики не стремятся разобраться в нынешней эстетике»
Беда в том, что, проповедуя державность, «проповедники» никак не могут решить, что является отправной точкой, откуда она растет. Либо она растет из России 1913 года — а тогда на дворе был Большой стиль, модерн Серебряного века в архитектуре, в театре, в поэзии... Либо — из Ошанина или Лебедева-Кумача... Идеологическая парадигма не была осуждена. А потому осталась и советская эстетика, которая сегодня, на новом витке, в других одеждах вернулась на телеэкраны и в концертные залы. Все это вовсе не значит, что в советском искусстве не было прекрасных произведений. Я надеюсь, кто-нибудь из писателей сегодня напишет роман о сути произошедшего и происходящего. Но почти все избегают размышлять на эти темы: ни литераторы, ни критики не стремятся разобраться в нынешней эстетике.
