70% россиян называют себя православными. Однако реально верующими, воцерковленными является лишь несколько процентов наших сограждан. Что ждет Церковь в будущем и какие проблемы придется решать новому патриарху? Ответы на эти вопросы The New Times искал у представителя «либерального крыла» Церкви священника Георгия Кочеткова, обвиненного в конце 1990-х в «реформаторстве», и игумена Кирилла, который сам себя называет «монархистом-традиционалистом»
«Церковь пока не достигла того, чем она должна быть», — убежден председатель Преображенского содружества малых братств, основатель Свято-Филаретовского института священник Георгий Кочетков.
Какими были главные вызовы и тенденции церковно-общественной жизни начала 90-х?
После смерти патриарха Пимена (в некотором смысле застойного патриарха) мы все — церковный народ, священство, интеллигенция — надеялись, что пройдут оторопь, страх, будет по-новому жить Церковь. Все надеялись, что Церковь обретет свободу от государства, что «обновленчество» 1920–1930 годов, когда церковные деятели хотели решать свои корыстные или индивидуальные проблемы с помощью государства, будет преодолено наконец-то и в церковном управлении, и в мышлении. И все то, что было навязано Церкви советскими органами — бездвижность, неевангельская застылость, — все это пройдет. Что националистические и фундаменталистские тенденции, все то, что ограничивает соборность Церкви, будет также преодолено. Что будет дана возможность Церкви по-новому реализовать свое миссионерское призвание. Именно советские органы навязывали точку зрения, что сохранять нужно букву, а не дух. Внешняя власть мешала использовать новые формы богослужения, соответствующие духовным потребностям и нуждам церковного народа, в том числе современный язык в богослужении, который мог бы привлекать, а не отталкивать людей.
К сожалению, приходится констатировать, что сейчас мы стоим перед теми же проблемами, что и тогда. Только еще и в худшей ситуации, потому что если в 1990 году все проблемы были ясно осознаны, то сейчас произошло множество псевдометаморфоз, в результате которых всякое стремление к очищению и обновлению воспринимается подозрительно, как некое сектантство или протестантизм. Причем это распространилось сейчас по всему церковному телу, так что люди живые, искренние боятся нередко слово сказать, потому что их сразу будут воспринимать как врагов Церкви или потенциальных раскольников.
Какие же надежды вы связываете с новым патриархом?
Независимо от того, кто будет избран, эти задачи будут стоять перед новым предстоятелем. К сожалению, ни одна из проблем не была решена, кроме восстановления церковных стен, внешней инфраструктуры, что не осознавалось в 1990 году как самое главное. Но все остальные проблемы только усугублены.
Путей реального воцерковления общества очень много. Но наиболее традиционным является возрождение миссии катехизации: надо возрождать настоящее духовное образование всех ступеней, которое сейчас только в зачаточном состоянии, возрождать братства и неформальные виды общения в духе свободы, без страха, что тебя кто-то обвинит в ереси или сектантстве, что тебя отлучат от причастия, выгонят из храма или запретят служение. Нужно возрождать соборность в Церкви. Причем начиная с местной соборности, с каждого небольшого круга людей, потому что за последние годы мы потеряли привлекательность. То, как Церковь воспринималась в начале 90-х годов, разительно отличается от того, как она воспринимается сейчас. Тому есть объективные причины, но отчасти это следствие грехов и ошибок, в том числе церковного руководства, которые были допущены. Нужно, чтобы это не повторялось, чтобы волна дикого невежества, фундаментализма, фарисейского законничества больше не поднималась в Церкви, потому что это противоречит духу Христову.
В Боге проблем нет, все проблемы коренятся в нас. Без духа любви и свободы, без духовного просвещения, без живого и свободного свидетельства о вере наша Церковь не соберет свой народ.
«Будет развиваться тенденция на разделение в Церкви «большого организма» и «малого стада», — считает настоятель храма Святителя Николы на Берсеневке (напротив храма Христа Спасителя), сопредседатель Союза православных братств игумен Кирилл (Сахаров).
Вы хорошо помните время «междупатриаршества » в 1990 году, общественноцерковную обстановку того времени. Какие задачи тогда стояли перед Церковью, какие надежды связывались с новым патриархом?
Первые шаги патриаршества митрополита Алексия внушали оптимизм: он активно служил, разъезжал по епархиям, жизнь церковная буквально бурлила. На эти годы пришлось и становление нашего прихода на Берсеневке, со всем его традиционным древнерусским старообрядным укладом. Тогда не следили за каждым шагом приходской жизни, дали возможность вернуться к корням.
Патриарх Алексий II мог балансировать, удерживая разные церковные течения, порой полярные, в рамках церковного единства.
Какие надежды и опасения вы связываете с новым патриаршеством?
Одна из главных проблем Церкви сейчас — дефицит полнокровной соборности. С одной стороны, мы слышим громкие декларации о миссионерской активности, открытости Церкви для общества. С другой стороны, в устав РПЦ внесены изменения, которые делают власть Поместного собора декоративной, а всю высшую власть в Церкви передают Архиерейскому собору. Возникают «ножницы» между правильными и красивыми декларациями и реальностью церковного управления. Митрополит Кирилл ориентируется в вопросах, касающихся древлего благочестия, староверия. У него есть боль за это разделение и благорасположение к старообрядцам, несмотря на то, что у него свои виды, и руководствуется он в отношении к ним своей идеологией. Тем не менее в случае избрания его патриархом возможно выражение на соборном уровне сожаления или покаяния за гонения на старообрядцев.
Митрополита Кирилла часто упрекают в чрезмерном экуменизме. Выхода РПЦ из Всемирного совета церквей ожидать не приходится при любом патриаршестве. Наверное, будут предприниматься осторожные шаги по корректировке нашего участия в экуменической деятельности. Что касается другого важнейшего вызова нашего времени — глобализации, то тут, конечно, будут выражаться некоторые теоретические опасения. Но если нет конкретной реакции на конкретные механизмы глобализации (например, на ИНН)1, то вся эта теория беспомощна. Будет развиваться тенденция на разделение в Церкви «большого организма» и «малого стада».
_______________
1 Община церкви св. Николы на Берсеневке является единственной в Москве, отвергнувшей вначале ИНН, а затем и ОГРН — государственный регистрационный номер, усматривая в их принятии оскорбление своих религиозных чувств и ущемление свободы совести.
