Церковь может восстановиться только через покаяние, уверен отец Георгий Эдельштейн. Покаяться, навсегда расставшись с советским прошлым и опытом сотрудничества со спецслужбами. The New Times навестил одного из главных внутрицерковных оппозиционеров в его маленьком костромском приходе
Чем дальше от Костромы, тем больше в холодном автобусе людей. На каждой новой станции заходит одна или две старушки и молча едут дальше. Выходят все вместе в селе Карабаново — 20 км от Костромы — и так же молча по протоптанной в снегу тропинке гуськом идут к церкви Воскресения. Воскресная литургия начинается в 8.30, но собираются окрестные жители заранее. Всего к началу службы в храме чуть менее 30 человек. В основном женщины от 40 и старше. Несколько мужчин — отсидевшие кто по два, кто по три срока зэки и приехавшие сюда, услышав про доброго батюшку.
В глухом углу
Люди входят в храм. Одна из прихожанок раскладывает на столе свечи. Женщины снимают верхнюю одежку — для этого в правом углу есть специальная вешалка, подходят к столу, оставляют кто сколько — не больше 50 рублей, берут свечи, зажигают, молятся, ждут начала службы. Некоторые бабушки там же в углу складывают гостинцы для батюшки — отца Георгия: хлеб, овощи, плюшки, которые сами испекли. Карабаново, как и окрестные деревни, село нищее и практически вымершее. На улицах не видно людей, и о том, что кто-то здесь еще живет, можно догадаться только по тропинкам между домами. Детей в селе нет совсем. Ни клуба, ни магазина (продукты завозит машина), ничего: церковь Воскресения — единственное место, где люди могут встретиться. Отец Георгий, чей дом, выстроенный им же самим, стоит через дорогу от церкви, приходит раньше всех — в 6.30 утра. Зажигает свет, открывает окна, устанавливает аналой для молитвенных книг. Минут за 15 до начала службы одна из прихожанок помогает батюшке облачиться: отец Георгий, высокий, статный, несмотря на свои 76 лет, надевает подризник, епитрахиль, поручи (нарукавники), пояс, ризу. Он служит литургию, ему помогает Наталья, которая в остальное время работает у батюшки экономкой: ни старосты, ни дьяка, никаких других помощников у батюшки нет. Отец Георгий освящает воду (на следующий день праздник Крещения), читает короткую проповедь. «На Рождество мы разговаривали не зря, в этот раз во всех записках слово «Бог» было написано с заглавной буквы, как его и следует писать», — обращается отец Георгий к своим немногочисленным прихожанам. Окропляет их святой водой. Бабушки улыбаются. Паства также молча и гуськом выходит из церкви, чтобы кто на машине, кто на автобусе вернуться в Кострому или разъехаться по соседним деревням. «Больше, чем сегодня, людей приходит разве что на Рождество и Пасху», — делится отец Георгий.
В Карабанове отец Георгий поселился в 1992 году. До этого ему довелось послужить в похожих сельских приходах в Курской и Белгородской областях. В том же нищем 92-м отец Георгий был на одной конференции в США, где ему обещали выделить $30 тыс. на восстановление православных храмов. Заручившись такой поддержкой, он пришел к архиепископу Костромскому и Галичскому Александру и попросил направить его в один из приходов, в котором необходимо восстанавливать храм. «Владыка Александр, усмехнувшись, достал тогда список из 50 храмов и сказал: «Выбирай! А если мало, могу тебе еще 50 легко назвать». Отец Георгий выбрал Карабаново, а в придачу получил еще два прихода в давно вымерших селах Княжево и Козура. Тогда, в 92-м, на месте нынешней церкви Воскресения отец Георгий застал три с половиной стены. В советские годы в храме, построенном еще в 1833 году при императоре Николае I, была сначала тракторная мастерская — для ее обустройства снесли часть северной стены: трактор был неверующий и в дверь не проходил. Потом колхоз «Советская армия» устроил здесь склад минеральных удобрений. Вместе с церковью колхозники уничтожили и кладбище. В том числе захоронение поэтессы Анны Готовцевой, публиковавшейся еще в «Современнике» Александра Пушкина.
Церковь отцу Георгию и немногочисленным местным жителям пришлось восстанавливать своими силами. Помогали бывшие зэки — ближайшие соседи батюшки, приехавшие в Карабаново, прослышав о добром священнике. А батюшка им способствует продуктами, сигаретами, когда может — деньгами.
— Не страшно с такими соседями?
— Да нет, — качает головой отец Георгий. — Они мирные, особенно когда не пьют. Я вот одному говорю недавно: «Что же ты, поросенок, вчера до такого состояния дошел?» А он мне отвечает: «Извините, отец Георгий, мы сначала вчера бутылку водки выпили, а потом два литра спирта достали, вот и оскотинились ». Ну естественно, а что с ними еще-то могло быть с двух литров технического спирта?
Говорит не осуждая, скорее жалея и опасаясь, но не за себя, а за них: «В такие моменты начинают с топорами друг на друга кидаться».
Священник-оппозиционер
Свою церковь отец Георгий восстанавливает уже скоро 17 лет: от Московской патриархии он ни копейки не получил. Строил и собирал, как сам говорит, по людям: собирали деньги прихожане, с чердаков приносили иконы и подсвечники, добывали стройматериалы: «Бабушки приходят на службу, смотрю, а у них в авоськах по паре кирпичиков». Недавно владыка Александр, глава Костромской епархии, поручил батюшке восстанавливать также церковь в расположенном неподалеку селе, где покоятся потомки Ивана Сусанина. Восстановить церковь в родовом селе этого исторического героя для Церкви — дело принципиальное. Говорят, РПЦ активно готовится к пышному празднованию 400-летия династии Романовых.1 Денег на проект, правда, пока не выделяют. «Ну ничего, подождем, — философски размышляет отец Георгий. — Юбилей только в 2013 году, так что, может, года через 2–3 начнется финансирование, успеем что-то сделать».
Впрочем, на помощь церковного руководства отцу Георгию рассчитывать в любом случае бессмысленно. Отношения с правящими архиереями РПЦ у него давно напряженные. С 1965 года, когда еще не рукоположенный мирянин Эдельштейн помогал священникам Глебу Якунину и Николаю Эшлиману писать знаменитое письмо патриарху Алексию I (Симанскому) о том, как органы госбезопасности СССР подавляют права и свободы верующих граждан: оба автора за это были лишены сана. Кстати, именно Николаю Эшлиману, умершему в 1985 году, отец Георгий спустя много лет посвятил свою книгу «Записки сельского священника», уже несколько раз допечатывавшуюся в издательстве РГГУ. Позже, став священником (его рукоположил митрополит Хризостом в 1979 году), отец Георгий конфликтовал с советскими светскими и церковными властями там, где служил, в Курской и Белгородской областях. Сотрудников КГБ и Комитета по делам верующих2 раздражал священнослужитель, упорно отказывавшийся исполнять навязываемые ему правила. Существовал запрет на ношение рясы в публичных местах, но отец Георгий носил; запрещали отпевать умерших на кладбище, но он отпевал; требовали сообщать о крестинах и отчитываться о том, что рассказывали верующие на исповедях, но батюшка полагал, что церковные таинства не для ушей КГБ.
В начале 90-х отец Георгий стал одним из немногих, кто заявил о необходимости очищения Церкви через покаяние. Главным злом в Церкви отец Георгий считает «сергианство». В 1927 году местоблюститель патриаршего престола митрополит Сергий (Страгородский), в будущем — патриарх РПЦ, издал знаменитую декларацию, в которой говорилось, что Церковь вместе с советским правительством должна бороться «с диверсионной деятельностью наших зарубежных врагов». «Церковь должна быть отделена от государства», — уверен отец Георгий. Священник вместе с немногочисленными последователями призывал церковных иерархов покаяться в связях с КГБ: архивные документы, которые появились после провала ГКЧП, свидетельствовали, что абсолютное большинство руководителей конфессий, включая иерархов РПЦ, так или иначе были связаны с советскими спецслужбами.
«Агентурные клички митрополитов, которые и сейчас руководят РПЦ — Кирилла, Ювеналия, Климента, Мефодия, Владимира, Филарета — назывались, но дальше дело не пошло», — говорит отец Георгий. Единственным архиереем, публично признавшимся в сотрудничестве с КГБ, оказался митрополит Хризостом — тот самый, что в свое время рукоположил отца Георгия. В 1990-м Хризостом был архиепископом Виленским и Литовским, поддержал стремление Литвы к независимости и публично объявил о том, что разрывает свое сотрудничество с КГБ. «Признал, но не покаялся, — замечает отец Георгий. — Потому что считал, что ничего зазорного в этом не было. В этом все «сергианство» — архиерей считал, что ложью спасает церковь». Отец Георгий, напротив, считает, что действия иерархов, сотрудничавших с советской властью, нельзя рассматривать как ложь во спасение, тем более в позднесоветский период: ни Соловки, ни расстрелы им уже не грозили, а на предательство тайны исповеди они шли из конъюнктурных соображений — поехать за рубеж, сделать карьеру. «Церковь может восстановиться, только покаявшись», — считает священник.
В итоге скандал вокруг архиереев-чекистов закончился ничем. Для отвода глаз, вспоминает о. Георгий, была создана комиссия во главе с одним из самых молодых архиереев, ныне костромским архиепископом Александром, но она оказалась мертворожденной.
Уже в 2002 году тема агентов КГБ в РПЦ усилиями отца Георгия всплыла вновь. Во время тяжелой болезни патриарха Алексия II Владимир Путин наградил орденом Дружбы митрополита Воронежского и Липецкого Мефодия. Мефодия наравне с митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом тогда рассматривали среди главных кандидатов на пост будущего патриарха. Сельский священник выступил с открытым обращением к президенту, напомнив, что на Архиерейском соборе 1992 года митрополит Хризостом назвал Мефодия «офицером КГБ, атеистом, человеком порочным». «Хотя кремлевская администрация считает по каким-то параметрам более достойным кандидатом митрополита Мефодия, я ни в коем случае не намерен утверждать, что предпочтение следует отдать митрополиту Кириллу. Они оба намного хуже, — писал президенту отец Георгий. — В официальном документе парламента России, распространенном в марте 1992 года, говорится: «По линии ОВЦС выезжали за рубеж и выполняли задания руководства КГБ агенты, обозначенные кличками «Святослав», «Адамант», «Михайлов», «Топаз», «Нестерович», «Кузнецов», «Огнев», «Есауленко» и др. Характер исполняемых ими поручений свидетельствует о неотделенности указанного Отдела от государства и его трансформации в скрытый центр агентуры КГБ среди верующих».3 Председателем Отдела внешних церковных сношений (ОВЦС), этого «скрытого центра агентуры КГБ среди верующих» был тогда и остается по сей день высокопреосвященнейший Кирилл», — писал в письме отец Георгий.
«Президент Путин мне, кстати, так и не ответил на то письмо, — улыбается отец Георгий. — Ну он президент, куда ему на все обращения отвечать. Хотя вот Папа Римский Иоанн Павел II на мои письма отвечал».
Следующий будет хуже
Политику митрополита Кирилла, который сейчас считается главным претендентом на патриарший престол, отец Георгий называет политикой на слияние Церкви с государством, политикой на уничтожение Церкви, олицетворением того самого «сергианства». В одном из интервью в середине 90-х отец Георгий сказал: «Тихо и спокойно митрополит Кирилл задушил всех. Кирилл умеет ждать». Тогда эти слова были о том, как глава Отдела внешних церковных сношений расправился с другим своим потенциальным конкурентом за патриарший престол митрополитом Питиримом. За прошедшее с 2002 года время владыка Кирилл убрал со своей дороги и Мефодия, которого отправили руководить далекой и бедной Казахстанской епархией.
— Если бы вы были делегатом и могли голосовать, кого бы вы поддержали из действующих архиереев?
— Никого, — немного подумав, отвечает отец Георгий. — Мне уже неважно, кто станет следующим патриархом. Знаю только одно: кого бы ни избрали, он будет хуже предыдущего. Так уж у нас складывается. Последователи Сергия Страгородского говорили, что он был истинным аскетом и богословом. Абсолютная правда. Сторонники Алексия I (Симанского) называли его истинным аристократом. Действительно, потомок знатного рода. Про Алексия II, наверное, тоже что-то такое скажут...
_______________
1 Первый Романов, Михаил, был призван на царствие в 1613 году именно в Костроме, делегацию принимал в Ипатьевском монастыре.
2 Комитет по делам верующих (неофициальное название Комитета по делам Русской православной церкви) был одним из важнейших институтов советского государства, на который, вместе с отделом Пятого Главного управления КГБ, был возложен присмотр за служителями всех конфессий и верующими.
3 «Частное определение Комиссии Президиума Верховного Совета России по расследованию причин и обстоятельств ГКЧП». — The New Times.
