«Как карта ляжет». Оказывается, России нужна не одна, а несколько конституций — на случай кризиса или боевых действий. Таково мнение второго лица в Совете Федерации Александра Торшина. The New Times вместе с вице-спикером Совфеда попытался пересчитать «Основные законы»
Александр Порфирьевич, в Конституцию 1993 года парламентом внесены первые поправки, касающиеся увеличения сроков полномочий президента и Госдумы. Как вы думаете, назрела ли необходимость еще каких-то изменений или этой точечной правки пока достаточно?
Необходимость этих поправок назрела. Если вы обратили внимание, то в субъектах Федерации уже увеличили сроки полномочий губернаторов и законодательных собраний с четырех лет до пяти. На этом фоне четыре года для Государственной думы кажутся неестественными.
Нужно учитывать и некие стандарты, вырабатываемые годами. Пятилетний план, существовавший в СССР, был достаточно эффективным, потому что такой производственный цикл считается оптимальным.
А дополнительный год для президента нужен, чтобы обеспечить стабильность страны. Чтобы у нас не было ситуаций, когда власть ослабевает в результате организационных мер. Когда Госдума избирается, то с декабря по январь законодательная деятельность замирает. Страхует нижнюю палату Совет Федерации, который является постоянно действующим органом и исполняет такие конституционные полномочия, как объявление войны и заключение мира, согласие на использование наших вооруженных сил за рубежом. Если не будет обеих палат, то оперативные решения станет принимать президент своими указами, которые впоследствии можно оспорить в судебном порядке.
Что касается концептуальной позиции, то нам надо не увлекаться разговорами о стабильности, а обеспечивать ее. Выражу крамольную мысль, что нам надо на всякий случай иметь в резерве несколько подготовленных текстов конституций на случай возможного изменения ситуации не в лучшую сторону. Вчера у нас все было неплохо: высокие цены на нефть, повышение уровня производства, улучшение благосостояния…
Мы поймали кураж и были уверены, что к 2020 году выйдем в число самых передовых держав. Я надеюсь, что так и будет. Но вдруг кризис окажется гораздо глубже, чем ожидается, или еще какие-то бедствия свалятся на нас. Не дай бог, развяжут военные действия, в которые будет вовлечена Россия. На этот случай нам надо иметь наготове документ, помимо законов о чрезвычайном и военном положении, который соответствовал бы новой ситуации. В нужный момент этот документ парламентарии проголосовали бы и приняли, чтобы избежать нежелательных последствий.
А чем этот документ должен отличаться от действующей Конституции? Можно ли в нем существенно сократить раздел о правах человека?
Как карта ляжет. Если нас заставят ввязаться в глобальный конфликт, в полномасштабные боевые действия, то многие права человека не смогут быть сохранены! Там все права и обязанности будут мобилизованы для выживания страны, для ведения военных действий. С демократией эта ситуация не будет иметь ничего общего.
При этом я считаю, что есть набор базовых принципов, ущемлять которые недопустимо. Например, право на жизнь.
Вы полагаете, что можно сохранить право на жизнь в условиях войны, когда неизбежна гибель огромного числа людей? Даже в локальной войне жертв будет много, о ядерной и говорить нечего...
Если начнется ядерная война, не будет уже ничего, и конституций тоже.
Торшин Александр Порфирьевич (1953 г.р.) — представитель правительства Республики Марий Эл в Совете Федерации РФ с января 2001 года, первый заместитель председателя Совета Федерации РФ с сентября 2008 года. Член Национального антитеррористического комитета (НАК) и Государственного антинаркотического комитета (ГАК). Заместитель председателя Парламентского собрания Союза Беларуси и России. С августа 2004 года — член партии «Единая Россия». Кандидат юридических наук, доцент. Заслуженный юрист РФ.
