Год закрытых границ
В тот день, точнее, в ночь с субботы на воскресенье, 16 декабря, Наталья Морарь возвращалась из заграничной командировки в Москву. Пограничники — а эта служба входит в состав ФСБ России — аэропорта Домодедово, ссылаясь на некую телефонограмму с Лубянки, не позволили журналисту пересечь границу. Позже в редакцию пришли официальные бумаги из различных официальных органов, включая ФСБ, в которых сообщалось, что Наталье Морарь, гражданке Молдовы, окончившей МГУ им. Ломоносова и уже работавшей в российском издании, запрещен въезд на основании пункта 1 статьи 27 закона «О въезде и выезде», который гласил: «В целях обеспечения обороноспособности или безопасности государства, либо общественного порядка, либо защиты здоровья населения...»
366 дней борьбы
За год в редакции The New Times скопилась толстая папка отписок из ФСБ, администрации президента, Министерства иностранных дел, Федеральной миграционной службы, Министерства внутренних дел, из судов, каждый из которых в предельно сжатые сроки решал: раз ФСБ считает журналиста угрозой, значит, и объяснять тут ничего не надо. С запросами о причинах высылки Натальи Морарь к руководству страны обращались депутаты Госдумы, члены Общественной палаты, правозащитники, коллеги, международные журналистские ассоциации.
Пройдя судебные инстанции в России, редакция The New Times и Наталья Морарь обратились в Европейский суд по правам человека. Жалобы направлены в Верховный и К онституционный суды. Но успеха эта борьба не приносит. Мало того, в конце августа 2008 года Наталье Морарь было отказано в российском гражданстве, на которое она претендовала как выпускница социологического факультета МГУ. Отказано на основании статьи 16 пункта «а» Закона о гражданстве, где говорится о тех, кто выступает за «насильственное изменение основ конституционного строя Российской Федерации» и создает «угрозу безопасности Российской Федерации». Отказано ей было во въезде и после того, как она стала женой гражданина России.
Редакция The New Times боролась, борется и будет бороться за возвращение Натальи Морарь, и мы рассчитываем, что здравый смысл рано или поздно возобладает.
Геннадий Гудков, депутат Государственной думы, заместитель председателя Комитета по безопасности, полковник ФСБ в запасе
У высокопоставленных чиновников есть личная обида на Наташу Морарь. Молодая девушка вдруг стала угрозой национальной безопасности — как-то странно. Морарь — известный журналист, ни к каким преступным бандформированиям или террористам она не принадлежит. Понятно, что чиновники нашли какие-то формальные основания для того, чтобы не пускать ее в Россию, но я уверен, что это не ФСБ. ФСБ поставили в такую ситуацию чиновники. Если ей как иностранной подданной российская власть может не объяснять, почему ее пребывание нежелательно на нашей территории, то нам, российским гражданам, власть должна объяснить, мы имеем право знать. Возвращение Морарь зависит от сплоченности журналистского сообщества, которое должно проявить себя в защите журналистки. В первую очередь сообщество должно выступить с такой инициативой, которую затем могут подхватить другие организации, политики и т.д.
Кирилл Кабанов, председатель Национального антикоррупционного комитета
Если у нас под национальной безопасностью понимается коррупция и государство защищает интересы коррупционеров, то Наталья Морарь представляет угрозу, и формулировка, с которой ее выдворили из России, обоснована. Все расследования Морарь, связанные с движением финансовых потоков, были выполнены объективно и профессионально: она давала слово каждой стороне, ее суждения были основаны на документах. И именно эта объективность испугала тех, кто выступил против нее. Выдворение Морарь было незаконным, и я считаю, что она должна вернуться в Россию, тогда это будет свидетельством того, что все сказанное нашим президентом Медведевым о борьбе с коррупцией не является пустой декларацией. Об отмывании денег сегодня говорит даже премьер, когда указывает своим подчиненным на то, что деньги, выделенные на борьбу с кризисом, не доходят до реальных людей. Кто-то же должен контролировать эту систему! А кто — ФСБ? А кто будет контролировать контролирующих? Поэтому нужна некая внешняя сторона.
Николай Сванидзе, журналист, член Общественной палаты
Наталья Морарь не является угрозой национальной безопасности России. Угрозу составляют только те действия, которые направлены на противодействие развитию демократии в нашей стране. А Наталья Морарь писала критические публикации, с которыми можно соглашаться или не соглашаться. Но вреда для нашей страны от ее публикаций не было и нет, на мой взгляд. Редакция и все заинтересованные в возвращении Натальи Морарь должны предпринимать все необходимые действия, а там будь что будет.
Сергей Митрохин, лидер партии «Яблоко»
Морарь выдворили за то, что она написала о кремлевских «черных кассах». Юридическая основа ее дела такова, что объяснять причины недопущения любого иностранного гражданина на территорию России ни спецслужбы, ни МИД не обязаны. В законе нет такого требования, и ровно это мне ответили на мое письмо к этим инстанциям. Возвращение Натальи Морарь зависит от изменения политической конъюнктуры. Конечно, нужно пробовать и использовать все возможные методы и дальше, чтобы она смогла приехать в Россию.
Борис Немцов, политик
Морарь не пускают уже год… Какой ужас! Ответ очевиден, почему ее не пускают в Россию: за ее публикации, в частности, за статью «Черная касса Кремля». Власть боится Наташу, эту хрупкую девушку, потому что они там все трусы, а она храбрая. С этим режимом у нее нет шансов на возвращение. Наташа Морарь — это такой «Ходорковский-light». Она вернется в Москву тогда, когда они уйдут из власти, и ровно тогда же Ходорковский выйдет на свободу.
Алла Гербер, президент Фонда «Холокост», член Общественной палаты
Наталья Морарь — это моя постоянная боль, потому что это я организовала ту поездку в Израиль. Я возмущена, что ее не пускают в страну. Я говорила об этом в Общественной палате, говорю и буду еще говорить. Для меня это преступление против личности. Нарушены все возможные права и свободы: на свободу перемещения, свободу обретения Родины, разрушается семья. Преступно, что ее выдворили из страны, где она работала, училась, где у нее дом, муж и семья. Я ее не знаю лично, но знаю по ее прекрасным публикациям. Это — замечательный журналист! Так поступать с талантливыми людьми нельзя, мы и так не слишком-то богаты талантами. Самое важное, чтобы мы не устали говорить об этом деле. Нужно организовывать постоянные обращения, и я как член Общественной палаты буду это делать. Мы не должны останавливаться в нашей борьбе.
