Число безработных достигло 4,6 млн человек. По данным Росстата, только в октябре на улице оказалось полмиллиона граждан. За последние две недели число предприятий, заявивших о намерении провести массовые увольнения, выросло в 4 раза, достигнув 4 тысяч. Долги по зарплате за октябрь скакнули на 33,4%, превысив 4 млрд рублей. Как страна будет справляться с набегающим социальным цунами — The New Times рассказал член правления Института современного развития (ИНСОР), доктор экономических наук Евгений Гонтмахер
Нас ждет массовая безработица?
В России экономически активного населения — примерно 75 млн. Безработных — не зарегистрированных, а подсчитанных по методике Международной организации труда — где-то 6%. По мировым меркам, это — очень низкий показатель. Однако если в следующем году, как предсказывают многие экономисты, у нас будут нулевые темпы роста ВВП, то число безработных удвоится. Нынешние 6% уже к следующей осени могут превратиться в 10–12%. Но при этом безработица будет распределяться по различным территориям отнюдь не равномерно.
Жириновский вместо биржи
Какие точки окажутся самыми болевыми?
Моногорода — наследие советской эпохи, когда строили завод посреди поля и вокруг начинали возводить жилье для работников. Классический пример — Норильск с его предприятием «Норильский никель». Мировая конъюнктура на никель очень плохая, и так будет продолжаться года два. Ясно, что предприятие будет экономить на издержках. Легче всего — на рабочей силе. Ведь для того чтобы внедрять какие-то энергоемкие производства, нужны кредиты, инвестиции и время, которых сейчас нет. А высвободить часть персонала — это проблема двух месяцев, если соблюдать все нормы Трудового кодекса. И таких моногородов, как Норильск или Набережные Челны, у нас сотни. Там безработица будет в разы больше, а социальная ситуация — в разы хуже, чем в среднем по России. Потому что в таких городах людям, потерявшим работу, податься некуда — других рабочих мест нет.
А центры занятости?
Они к такой ситуации не готовы. В 1991 году у нас была создана весьма профессиональная Федеральная служба занятости, которая очень хорошо себя проявила в ходе разнообразных кризисов 90-х годов. Там было лучшее по тем временам оборудование, отлично подготовленные кадры. А потом центры занятости кто-то решил из Москвы передать в регионы, после чего началась деградация системы. Несколько лет назад, например, здание Федеральной службы занятости в центре столицы, напичканное оптико-волоконной связью, было передано Жириновскому под «Институт мировых цивилизаций» в ходе торга в тогдашней Думе по какому-то важному законопроекту... Проблема в том, что у нас нет межрегиональной мобильности рабочей силы. И если я потерял работу в Костроме, я не могу переехать, скажем, в Калужскую область, где есть вакансия, соответствующая моей квалификации. Во-первых, я просто не знаю о существовании этой вакансии: у нас нет единого банка данных по вакансиям. Во-вторых, есть непреодолимая проблема с обменом или покупкой жилья. В-третьих, региональные центры занятости просто скрывают вакансии друг от друга — зачем им возиться с приезжими, лучше попридержать место для своих.
Пособие или жизнь?
В любом случае безработные имеют право на пособие, и его размер с Нового года увеличен на 1,5 тысячи рублей…
Тут тоже есть проблемы. Во всем мире используется механизм страхования от безработицы: работодатель или работник платят определенный процент в специальный фонд. Так было и у нас в 90-х, но когда вводили Единый социальный налог (ЕСН), этот платеж ликвидировали. В результате у нас, едва ли не у единственных в мире, пособие по безработице выплачивается непосредственно из бюджета. И оно не индивидуализировано. Даже для самых высокооплачиваемых работников, лишившихся рабочего места, максимальный размер пособия сейчас — 3400 рублей, а с января будет 4900. Чем обоснована эта цифра? Ясно же, что на такое пособие в моногородах семья долго жить не сможет. При этом я знаю семьи в Москве, где имеется успешный и хорошо зарабатывающий муж и неработающая жена, которая идет на биржу труда и получает пособие... Очевидно: поток бюджетных средств, предназначенных на пособия по безработице, надо развернуть в места, где ситуация с занятостью действительно тупиковая.
В 90-е годы люди занимались челночеством, уходили в малый бизнес… Существует ли такой выход сейчас?
В 90-е годы малый бизнес просто спас ситуацию на рынке труда. Но сейчас с малым бизнесом ситуация гораздо хуже, чем тогда. В 90-е не было такого системного давления на малый бизнес со стороны чиновничества. Да, люди платили взятки, но тогда они платили, условно говоря, один раз, а сейчас — многократно. Кроме того, тогда взятку давали, чтобы решить вопрос, а сейчас — чтобы тебя не трогали. Поэтому я очень сомневаюсь, что сегодня массы людей смогут податься в малый бизнес.
В России за последние два месяца резко выросла задолженность по зарплатам. Можно ли это рассматривать как скрытую форму безработицы?
Считаю это скрытой формой рабства, когда человеку говорят: так и быть, я тебя не увольняю, но на бонусы больше не рассчитывай. А бонусы эти составляют половину зарплаты. В цивилизованном мире договариваются не о бонусах, а о зарплате. И если у работодателя ситуация меняется, то человека увольняют, но с соблюдением всех законных процедур: за два месяца предупреждают, на два месяца вперед платят компенсацию и так далее… А у нас предпочитают держать морковку перед носом, как у осла: и не увольняют человека по закону, и не платят как полагается. Я тут подсчитал, что в следующем году при 15-процентной инфляции реальные доходы населения снизятся на 5%. Но это в среднем. Учитывая, что пенсионерам и бюджетникам все-таки что-то подкинут, в реальном секторе снижение доходов будет 10%, а в тех же моногородах оно может доходить и до 30–40%. Следствием этого станет изменение привычных стандартов потребления. Люди взяли кредит, купили машину или даже квартиру, начали ездить отдыхать за границу, и вот все кончается. Когда у людей рушатся жизненные перспективы — это проблема уже не экономическая, а общественно-политическая.
Так что же должно делать государство?
Выход, как подсказывает экономическая история, один: резко активизировать бизнес — прежде всего малый и средний. Объявить для малого бизнеса налоговые каникулы на несколько лет. Освободить его от проверок. А первой новостью программы «Время» показывать, как наказан конкретный чиновник, который направил лишнюю проверку на предприятие. Но только экономическими мерами ситуацию в социальной сфере не спасешь. Требуется политическая воля, чтобы перевести страну с ручного режима управления в режим договоренностей, дискуссий, обсуждений. Ситуацию должны регулировать не два человека, пусть даже очень умных, а общественные институты. Только с их помощью можно избежать серьезных социальных катаклизмов в эпоху кризиса.
