Каким образом нестабильность на мировых финансовых рынках отразится на различных отраслях экономики и на зарплатах простых россиян, как скажутся последствия кризиса на долгосрочных социально-экономических планах правительства — The New Times выяснял у президента Центра стратегических разработок (ЦСР) Михаила Дмитриеваа
Кризис на фондовом рынке больно ударил по финансовым институтам. А как он отразился на жизни обычных людей?
Население в массе своей не почувствовало кризиса, потому что размеры паевых инвестиционных фондов (практически единственный инструмент, через который население непосредственно может участвовать в операциях на фондовом рынке) составляют лишь около 2% ВВП. Невелики по масштабам и размеры наших пенсионных фондов, поэтому на их положении колебания в долгосрочной перспективе вряд ли сильно отразятся. Для населения проблемы начнутся потом, когда произойдет проникновение кризисных явлений на фондовом рынке в реальный сектор российской экономики.
Рейтинг под угрозой
Что же ожидает наш реальный сектор?
Последствия зависят от того, на какие компании и каким образом повлияет отток капитала. Крупнейшие российские заемщики — компании энергосырьевого сектора. Их реакция на снижение цен на углеводороды и ограничение доступа на рынки капитала будет состоять в том, что они начнут свертывать свои инвестиционные программы. Но за счет свертывания этих инвестиционных программ у них будет достаточно средств, чтобы расплатиться с долгами. Наш прогноз состоит в том, что ни одна из крупных компаний энергосырьевого сектора не обанкротится в результате кризиса внешних долгов. Однако эти компании переложат кризис на плечи инвестиционного сектора внутри российской экономики. Например, те компании, которые поставляют трубы для «Транснефти» или рельсы, вагоны, стройматериалы для РАО «РЖД», почувствуют падение спроса. Кризис начнется именно отсюда, и через этот инвестиционный сектор будет распространяться на другие отрасли экономики. Практически неизбежно лопнет спекулятивный пузырь цен на рынке жилья и недвижимости. Это будет означать, что новое строительство прекратится на какое-то время, исчезнет ипотечное кредитование, резко снизится спрос населения на новое жилье, и цены на него начнут падать.
Стоит ли ждать снижения темпов роста экономики?
Значительный спад экономики может произойти только в случае мощнейшего оттока капитала. Но серьезное замедление темпов экономического роста практически неизбежно. Они могут упасть до уровня ниже 4% в год. А за падением темпов экономического роста последует существенное замедление темпов роста заработной платы и потребления. В таких случаях происходит и переоценка экономических ожиданий населения. От этого явно пострадают политические рейтинги, что для нашей политической системы является нетерпимым вариантом развития событий. Думаю, что вот это и будет главным двигателем изменений в экономической политике.
Обреченные доходы
Как снижение темпов экономического роста отразится на зарплатах?
Необходимо понимать специфику устройства российской заработной платы. В ней, в отличие от зарплаты развитых стран, очень велика бонусная и премиальная составляющая, порой превышающая 50% от фонда оплаты труда. Эта бонусная составляющая не гарантирована Трудовым кодексом и не закреплена никакими формальными долгосрочными обязательствами компаний. Они вправе как дать, так и изъять ее в любой момент. Поэтому в случае ухудшения своего положения многие фирмы без труда смогут переложить часть финансовых проблем на плечи персонала. Но замедление роста заработной платы произойдет отнюдь не сразу, потому что финансовое положение компаний в настоящее время ухудшается избирательно. По-прежнему внутренний спрос на конечную продукцию достаточно высок, особенно на потребительских рынках. Наши сценарии показывают, что в зависимости от остроты ситуации на внешних рынках возможны и тяжелые, и менее тяжелые варианты замедления роста реальных доходов. Но вот то, что оно практически неизбежно, это факт.
Кто почувствует негативный эффект от кризиса в первую очередь?
Те, кто занят в секторах бизнес-услуг и финансовом секторе, в риелторском бизнесе, строительстве и отраслях, производящих продукцию инвестиционного назначения, потому что именно на этих секторах начнут экономить другие корпорации с целью выхода из кризисной ситуации. В какой мере это затронет доходы бюджетников, зависит от того, насколько снизятся доходы расширенного правительства. 1 По нашим оценкам, даже если положение каких-то предприятий и не ухудшится, то как минимум ослабится конкурентное давление на рынке труда и у этих предприятий не будет стимулов дальше повышать зарплату. Но главным фактором роста зарплаты в последнее время было конкурентное давление со стороны сырьевых отраслей экономики, которое сейчас ослабится.
Урок для правительства
Какие уроки должно извлечь российское правительство из финансового кризиса?
Первый и самый серьезный урок состоит в том, что правительство ни при каких обстоятельствах не должно забывать, что российская экономика уже намертво привязана к глобальной. Внутренний финансовый рынок еще долго не сможет заменить внешний, потому что увеличение возможностей финансирования — длительный процесс выстраивания доверия. Например, российские банки не в состоянии давать крупные и долгосрочные кредиты, которые нужны российским компаниям, потому что 60% депозитной базы составляют вклады менее года. Во-вторых, нужно смириться с тем, что глобальные рынки по-прежнему жестко увязывают риски инвестирования в Россию с перспективами сырьевых рынков. Это вызывает цикличность притока и оттока капитала. Поэтому лучшее, что мы можем сделать, это перенести акценты на диверсификацию российской экономики и экспорта. Однако за последние десять лет эту задачу решить так и не удалось.
Почему?
В России остаются чрезмерно большими риски ведения несырьевого бизнеса. Всем известно, что у нас прекрасные показатели устойчивости бюджета, огромные валютные резервы, госдолг минимален. Но в то же время в рейтинге Всемирного банка Doing Business наша страна упала со 112-го до 120-го места. Снижение произошло не потому, что у нас что-то сильно ухудшилось, просто соседние страны (например, Азербайджан, Эстония, Грузия) значительно обогнали Россию по уровню защиты и развития бизнеса. Поэтому еще один урок для правительства заключается в том, что оно должно увеличить позитивный уровень оценок бизнесом несырьевых рисков. Однако это означает необходимость реализации ряда реформ, о которых, к сожалению, долгосрочная концепция развития страны, известная как «концепция-2020», говорит очень стыдливо.
О каких реформах идет речь?
Нам нужно ликвидировать рейдерство, которое в России достигло нетипично больших масштабов для стран такого уровня развития. Для этого необходимо навести порядок в правоохранительных органах, которые прикрывают рейдерство, отказаться от нерыночных преимуществ для государственных компаний, обеспечить реальную независимость судебной системы, создать конкурентную и равноправную среду на рынках земли и недвижимости. И конечно же нужно деполитизировать регулирование во всех сферах и прекратить политику давления на неугодные бизнесы. О многих из этих проблем концепция либо умалчивает, либо говорит лишь поверхностно. А ведь именно они во многом определяют гипертрофированно паническую реакцию глобальных инвесторов на ситуацию в России.
Проблема «2020»
Будет ли меняться концепция-2020 в связи с последними потрясениями?
Концепция-2020 писалась на волне эйфории быстрого, практически безостановочного роста цен на нефть. Ее последний вариант доделывался в апреле этого года, когда многие предсказывали цену на нефть $200 за баррель. Поэтому был сделан вывод: России нечего бояться, все хорошо, и не надо ничего делать, так как деньги текут по трубе, и главная задача властей — просто поделить их по справедливости. Но сейчас-то мы видим, что жизнь распорядилась иначе. И рынок нефти в ближайшее время, если не произойдет чегото абсолютно экстраординарного, уже не поднимется до мифических высот $150–200 за баррель. Дай бог ему не скатиться ниже $70, что будет очень неплохим результатом для России. В этих условиях становится ясно, что нам нечего предъявить мировым инвесторам, кроме бюджетной сбалансированности и нефтяного экспорта. Но когда нефтяной экспорт перестает быть реальной подпоркой российской экономики, инвесторы быстро теряют интерес к нам и переходят к странам, которые более конкурентоспособны.
Как будет себя вести фондовый рынок в ближайшее время?
Наш фондовый рынок сегодня является заложником реакции инвесторов на риски глобального финансового сектора. Мы подсчитали высокий уровень корреляции между колебаниями на российском фондовом рынке и развивающихся рынках других стран. Наибольшая корреляция у России со странамиэкспортерами сырья, например, российский и бразильский рынок падали синхронно. Единственная разница — после начала конфликта в Грузии к нашему падению добавилось еще 10 процентных пунктов. Я не исключаю, что и в дальнейшем возможны глубокие падения. В любом случае тренд не будет устойчив: фондовый рынок в условиях столь масштабного кризиса еще менее предсказуем, чем другие сферы мировой экономики.
Михаил Эгонович Дмитриев — доктор экономических наук, работал в Институте экономического анализа, Московском центре Карнеги. С 1990 по 1993 год — народный депутат России. Первый замминистра труда и социального развития (1997–1998). Первый замминистра экономического развития и торговли (2000–2004). С 2005 года — президент ЦСР.
_______________
1 Имеются в виду бюджеты всех уровней плюс государственные внебюджетные фонды.
