Грузия: время слез
Каралети. Деревня в 10 километрах от Гори в сторону Цхинвали. 22 августа. Стоявшие здесь еще вчера 2 блокпоста сняты. Но на другом нас заворачивают: приезжайте после 6 часов вечера, когда мы уйдем. Жители подтверждают: за деревней, где еще несколько дней назад российская армия рыла траншеи, теперь пусто.
Гори. 17 августа. Возле блокпоста толпится не меньше сотни журналистов. Российские солдаты не особо любезны: «Все назад, я сказал!» — вскидывается автомат. Грузинская журналистка: «Не смей меня трогать руками, ты на моей земле находишься». Голубоглазый майор, что командует ротой, охраняющей въезд, порядком устал от всех. Когда он расслабляется, журналисты подбираются ближе и начинаются откровенные разговоры о планах российской и грузинской армий. Интим нарушает генерал Борисов, герой этих мест: он говорит исключительно на солдатском лексиконе. Генерал отбирает понравившихся ему журналистов: «Ты и ты поедете в Гори, я разрешил». Дело за малым — транспорт, в наличии и под рукой только «броневик» агентства Reuter, через 5 секунд напоминающий индийский рейсовый автобус. Понять, почему, когда и кого пускают, а когда и кого — нет, невозможно. Утром пускают в Гори — днем не пускают, сегодня можно всем, завтра — никому, послезавтра — только с русской визой. Зачем нужна русская виза, чтобы пройти в грузинский город, в котором стоят миротворцы? Впрочем, грузинская сторона любовью к журналистам тоже не отличается: «Это вы во всем виноваты», — заявил журналистам шеф грузинской полиции Вова Джуджели.
Пока суть да дело, ушлые португальские журналисты предлагают $1000 солдатам за пропуск в город. Не прошло: по словам переводчика, запросили $5000. А в это время парочка фотографов спокойно проходит в Гори, обойдя его с другой стороны. Внутри города уже никому нет дела до снующих в поиске сенсации фотографов. А сенсаций и нет, трупы с улиц убраны. Жители разрушенных домов копаются в завалах. Другие ищут что поесть: машины с гуманитарной помощью то пропускают в город, то нет. Из остатков муки пекут хлеб: на его раздаче видны все страхи человеческие.
На улице женщина благодарит солдат: «Если бы не вы, нас мародеры уже давно сожгли бы всех». Откровенные антироссийские настроения — только в Тбилиси, подогретые трагизмом местного ТВ и слухами о горах трупов. А о количестве погибших грузинских солдат можно будет узнать не скоро. Об этом не говорят по телевизору, но говорят на улицах, в школах, где живут беженцы, которые были очевидцами жесткого и моментального удара российских самолетов по военным точкам: «Когда уйдут русские и смогут найти всех — Грузия утонет в слезах».
Удары были достаточно точными, как говорят местные, все направлены на военные объекты: «Они не хотели убивать, единственные серьезно пострадавшие дома находятся по соседству с военной базой. Удар был по ней, а жители знали, что живут на пороховой бочке, и ушли». Зрелище внутри этих домов не для слабонервных: жизнь и смерть переплелись. А еще почти на всех входных дверях — следы взлома. Жители Гори говорят, что мародерство в городе продолжалось несколько часов после входа российских войск, после чего в городе был введен комендантский час и восстановился относительный порядок.
17 августа мы въехали вечером в Гори с водителем — жителем окрестной деревни. «Будьте осторожны на дороге, — предупредил русский солдат, — говорят о переодетых в русскую форму грабителях». — И добавляет: «Мы здесь, чтобы вас защищать…» Интересно, он действительно в это верит? Фразу о защите повторяют все без исключения солдаты и командиры. Грузины парируют: «Не было бы вас, не было бы нужды в защите». Впрочем, конфликтов между российскими солдатами и местными жителями нет.
Когда российские БТР вошли в городок Игуети (30 км от Тбилиси), первая реакция местных — испуг: думали, что танки идут на Тбилиси, но уже через полчаса грузины приносили солдатам воду и фрукты. Так продолжается и по сей день, простым людям не нужна вражда. Мало кто из беженцев и местных обвиняет русских. Но все без исключения задают один вопрос: «Скажите, что им от нас нужно и когда они уйдут?»
Дорога Цхинвали — Гори. Все самое страшное по-прежнему происходит в деревнях по дороге из Гори в Цхинвали. И чем ближе к Цхинвали, тем меньше информации. Вокруг Цхинвали расположено около 20 грузинских деревень, и ни с одной из них нет связи: последние беженцы из тех мест пришли 14 августа. «Они едут по улице и стреляют вокруг, не дай бог, кто-то будет на улице. Когда те, кто остался, слышат звук машины, сразу прячутся в погреб или бегут в сады. На ночь тоже все уходят в сады», — говорит Тариел из Эредви, большой грузинской деревни в 3–5 км от Цхинвали, что, по его словам, снесена с лица земли. «В последний раз я слышал вести от отца неделю назад, он говорил, они перетащили трупы в дома, хоронить ведь некому».
Каралети. 20 августа мы приехали сюда с водителем, жителем деревни. Мы привезли продукты — это был первый завоз продовольствия с начала войны. Две недели почти 300 человек, оставшиеся в деревне, питались фруктами. На всю деревню выделили 5 мешков муки. Больше пока не пустили.
Мародеры. Все, кто был или есть в зоне конфликта, говорят о выделенном для мародеров времени: для Гори — пара часов, для деревень — три дня. Проверить это нельзя. По словам очевидцев, когда от Цхинвали к Гори двинулись российские танки, за ними следом шли осетины, а уже через несколько дней — чеченцы и казаки. Первая волна — осетины, профессиональные боевики, мстили за 92-й год, поджигая дома только тех, кто воевал тогда, а также семей, где были солдаты и работники милиции. Дальше — обычные мародеры, часто по наводке кого-то из жителей или просто выбирая дома побольше: грабеж, затем поджог дома. Мародеры орудуют по сей день, в основном по ночам. Люди из деревни Гареджвари (10 км от Гори) видели рано утром группу людей на проселочной дороге, что перегружали вещи из легковых машин в «газели».
Тбилиси. Беженцы. Самый большой центр для беженцев находится на территории бывшего госпиталя. Огромное девятиэтажное здание предназначено под снос, нет воды, нет туалетов. В здании сейчас живут более 1500 жителей, все в основном из деревень возле Цхинвали. Большинство из них знают, что их домов уже нет, и не верят, что когда-либо смогут вернуться: попасть туда можно только через Цхинвали. Почти все грузинские деревни граничили с осетинскими, и все люди в один голос говорят о том, как дружно жили. Во время войны 92–93 годов грузины прятали у себя осетинов. И в эту войну осетины в Цхинвали до сих пор прячут у себя в подвалах грузин, что остались в городе.
«Мне до сих пор очень страшно, — говорит Элиза, беженка из Гори. — Со мной в комнате живет девушка, она всю ночь стоит возле окна, ложится спать только под утро. Не знаю, как буду жить в этом городе».
Муж Нино отвез семью из деревни Тквиави (15 км от Гори) в Тбилиси 9 августа и вернулся обратно. И напрасно: следующие несколько дней он провел попеременно в подвале и в лесу, наблюдая, как незнакомые люди в масках грабят его и соседние дома. 12-го он ушел пешком в Тбилиси. По пути его арестовали солдаты: «Они сказали снять одежду и говорить по-русски. Я с перепугу сказал по-русски хорошо, и меня отпустили. Сначала люди боялись, но теперь уже лучше, они ведут себя мирно и не обижают нас». Пастуху из деревни Гарежвари остановившие его солдаты посоветовали носить белую повязку на руке — «чтоб случайно не застрелили».
«Они бомбили нашу деревню всю ночь, и бежать было некуда, — говорит Циала из Тирдзниси. — Что мы им сделали, простые люди, почему они нас ненавидят?»
Мзия из Эргнети, деревни в 1 км от Цхинвали, говорит: «Я стояла на крыше своего дома и смотрела, как бомбы с самолетов начали падать на Эредви. Я видела, как вся деревня в воздух поднялась, потом самолеты вернулись и стали бомбить Цхинвали и соседние деревни. Когда русские бомбить начали, в Цхинвали и в деревнях вокруг были грузинские солдаты. Почти все солдаты, что были там, погибли, и до сих пор там лежат, и не пускают никого, и хоронить некому». О том же говорит и Нана, беженка из села Кехви (грузинское село за Цхинвали на территории Южной Осетии): она с семьей бежала 8 августа, когда уже шла мощная бомбежка сел вокруг Цхинвали.
Беженцы убеждены: их села были специально уничтожены (по их словам, если не доконала бомбежка, то сожгли позднее), чтобы обеспечить буферную зону вокруг Южной Осетии. Они говорят: «Мы всегда жили рядом с осетинами, и сейчас бы жили». Они готовы вернуться и жить вместе с осетинами, только, похоже, никто им этого не позволит…
