Прибей тетушку! Есть на земле место, где любая женщина может почувствовать себя Венерой, а мужчина — Аполлоном. Место это граничит с загадочной Страной гусей… Именно здесь в эти дни принимают Олимпиаду-2008
Когда два-три раза в год бываешь в Пекине, город этот, конечно, становится для тебя родным, привычным и обжитым. Все тут знакомо и мило сердцу. Вот бежит разноцветная собачка системы болонка, у которой любящая хозяйка для красоты выкрасила одно ухо розовым, другое — зеленым, а хвост — голубым. Вот от Гугуна (императорского дворца) идут пожилые китайцы, муж и жена, и жена с возмущением говорит мужу: «Да что тут смотреть на эти дворцы! Такой же точно, как в Ихэюане, не отличишь!» Вот хитрый рикша тянет деньги из терпеливых скандинавов: «Да, мы договаривались на двадцать юаней, но это были американские юани… Да, двадцать, но с каждого человека… И это в один конец, а мы ведь проехали туда и вернулись обратно!»
Хочу в Элосы
Между прочим, доллар по-китайски звучит как «мэй юань» — красивый юань. Учитывая разницу в курсе — один к семи в пользу доллара, получается действительно красиво.
Кстати сказать, США и основные европейские страны имеют очень презентабельные китайские названия. США — Мэйго, красивая страна. Франция — Фаго, страна закона. Германия — Дего, страна добродетели. И наконец, Англия — Инго, страна героев.
России в этом смысле повезло чуть меньше. Называется она Эго. Обычный китаец на слух и не разберет, что за Эго такое — то ли Страна гусей, то ли страна голодных. На самом деле, тут используется отдельный иероглиф «э», в составе которого — графема «человек» и иероглиф «я». То есть при желании вполне можно истолковать Эго и как страну эгоистов. Другое дело, что Эго — это официальное название, его простые китайцы не используют. Говорят просто: Элосы, Россия. В чем же разница между «Элосы» и «Эго»? А в том, что «го» переводится как держава, могучее государство. Выходит, к России, в современном китайском сознании, это слово применить нельзя. Страна вообще — да, но уж никак не держава.
Хотя обычный китаец, кроме живущих на русско-китайской границе, представление о России имеет самое смутное. Бывало, появишься в гостинице, отдашь паспорт портье. Если это девушка, первым делом слегка похихикает: почему курица на гербе с двумя головами? Если молодой человек, то наморщит лоб: что за Russia такая? Ну, это которая Элосы, объясняешь ему. А что такое «Элосы»? Это бывший Сулянь, Советский Союз. Но Советского Союза тоже не знает — молодой. Начинаешь растолковывать подробно: самое большое государство… США, что ли? Да нет, граница у нас общая. Понятно, Вьетнам. Да нет, на севере граница. А, что же вы сразу не сказали — вы из Монголии!
Наконец лицо китайского юноши светлеет, и он говорит: «Вспомнил. Были у нас ваши туристы. Только ваше государство правильно называется Бай-Элосы (Белоруссия). Вы это запомните и впредь не путайте». Смиренно обещаю запомнить и впредь не путать.
Но так продолжалось вплоть до 2006 года. Год этот был объявлен Годом России в Китае. И вот весь год по разным китайским каналам показывали рекламу нашей с вами Элосы: бескрайние поля, девственные леса, широкие моря, глубокие озера, первые космонавты, потрясающей красоты балет, великие писатели, гениальные ученые... Хотелось, как в известном анекдоте, заплакать и закричать: «Хочу в Элосы!»
Зато теперь средний китаец хотя бы узнал, что под боком у него есть такая страна…
Принцип домино
Конечно, люди постарше и про Советский Союз помнят, и про Элосы слышали. На протяжении нескольких лет был бум китайского туризма в Россию: дети и внуки возили своих престарелых родителей хоть одним глазком посмотреть на загадочную страну, про которую они в юности распевали песню «Москва — Пекин». Сейчас бум заканчивается: китайцы не понимают, почему номер в гостинице со сломанным унитазом и без горячей воды стоит под двести долларов, а обед в ресторане на двоих обойдется в половину его зарплаты.
Как-то мы познакомились в Пекине со средних лет китайцем. Он вспоминал, что его родители как раз работали с советскими специалистами. В то время русский язык был таким же hot, горячим, как сейчас английский. Даже простые китайцы пытались учить трудные советские слова. Для этого пробовали разбивать их на существующие в китайском языке слоги, чтобы наполнить каким-то смыслом иноземную тарабарщину. Так, «До свидания!» на китайский манер звучало «Дасы данян!» — «Прибей тетушку!»
«Тетушку» — Советский Союз — в конце концов прибили. У Китая появились другие любимые страны и континенты: Америка — Мэйго, Европа — Оучжоу. Много в Китае в последние годы стало арабских и африканских туристов: руководство Китая налаживает тесные связи с африканским континентом, который после развала СССР остался «без присмотра».
Пару лет назад в Пекине проходил крупнейший Конгресс африканских стран. Было несколько десятков делегаций — вся Черная Африка и часть арабского мира. Параллельно с этим проходили разные культурные мероприятия. Мы с женой, как старые пекинцы, отправились на выставку африканских художников в историческом музее.
Тут надо отвлечься и сказать, что обычные китайцы вообще не различают европейцев. Все мы для них на одно лицо. Совершенно как у Данелия в фильме «Мимино», когда в лифте два одинаковых японца смотрят на длинного худого Кикабидзе и невысокого кругленького Мкртчяна и говорят: «Как же эти русские друг на друга похожи!» В фильме-то это была шутка, но в действительности нам не до шуток.
Точно так же китайцы: единственное отличие для них между негром и европейцем — в том, что у негра кожа темная, а у нас — белая. А мы перед тем как посетить выставку были на острове Хайнань и слегка загорели. И эта наша загорелость ввела в смущение пожилого китайца, который, решив, что мы африканцы, начал указывать пальцем на картины, поднимать большой палец и говорить нам: «Вы, негры, молодцы! Отлично рисуете!»
Волосатые миллионеры
Между прочим, европейские мужчины считаются в Китае сильными и мужественными. Во-первых, потому что они, как правило, по размерам больше среднего китайца. Вовторых, у них на руках, ногах (а кое у кого и на груди!) растут волосы. И в-третьих, все они, конечно, миллионеры.
Правда, в последние годы богатство европейцев стало вызывать некоторое сомнение у китайцев. Уж больно они оказались прижимисты. В банке меняют по шесть, семь, много — восемь долларов. А если человек поменял вдруг одиннадцать, то это уже загул!
Китайские девушки, начитавшиеся классической русской и западноевропейской литературы, встречаясь с молодыми людьми из Европы, испытывают некоторое разочарование. Они ждут красивых ухаживаний, цветов, походов в ресторан. В ресторан молодые люди, конечно, ходят, есть-то все равно надо. Но там каждый берет себе свою собственную бутылочку колы и потихоньку ее распивает. И каждый платит за себя — равноправие! Не о том, совсем не о том мечтали китайские девушки, читая о европейских рыцарях и джентльменах.
Но, конечно, интерес китайских девушек к европейским мужчинам не идет ни в какое сравнение с интересом китайских мужчин к европейским девушкам. Исторически сложилось, что белая кожа считается в Китае главным признаком женской красоты. Это понятно: девушки из знатных и богатых семей не должны были работать на полях, кожу их не сжигало палящее солнце и не дубил ветер. Свою кожу, и без того светлую, они разными мазями и притираниями доводили до фарфорового оттенка. Вот и сейчас из телевизора со всех каналов надрывается реклама: «Бай-бай-бай!» — «Белая, белая, белая!»
А у европейских женщин белая кожа как главный аргумент красоты присутствует, так сказать, с самого рождения. И модный у нас загар считается у китайцев глупостью несусветной: все равно как если кто-то по своей воле организовал бы себе двойной подбородок и целлюлит. Так вот, европейская незагорелая женщина априори считается красивой — независимо от внешности, комплекции и даже возраста (кто там разберет этих европейцев: они и в двадцать, и в шестьдесят лет выглядят одинаково)!
Кроме всего прочего, европеянки все как одна блондинки. Этот взгляд покажется нам странным, если не знать, что в Китае люди от природы все абсолютно черноволосы, без всяких оттенков. Так что даже очень темный шатен здесь может тоже считаться блондином, просто чуть более темного оттенка. Конечно, в Китае тоже красят волосы (особенно почемуто усердствуют молодые парни от шестнадцати до двадцати). Но так ты никого не обманешь: будь у тебя на голове даже радуга семи цветов, каждый знает: если ты китаец, под ней у тебя скрываются волосы черные, как смоль.
Получается, нам с вами прямой смысл ехать в Китай — в кои-то веки есть возможность побыть венерами и аполлонами. Однако не все так просто. Европейцы красивые — это, так сказать, общепринятый взгляд, который китайцы охотно доводят до иностранцев. А каждый отдельный китаец имеет на этот счет свое мнение. И мнение это таково: иностранцы пугают. Внешность их устрашающа. Гнев иностранца парализует бедного китайца. Конечно, китаец никогда в этом не признается не то что иностранцу, но даже самому себе. Чтобы это понять, надо долго жить среди китайцев и начать смотреть на мир их глазами. И как-то раз нам это удалось в полной мере.
В районе пекинского парка Хоухай мы набрели на мастерскую, где делали бюсты. Там были выставленные на продажу бюсты Ленина, Сталина, Горького, Эйнштейна, Де Голля, других европейских знаменитостей. Это было чудовищное зрелище, наконец-то мы поняли, как китайцы видят нас. Длинные лошадиные лица, непомерные носы, безразмерные подбородки, нависающие лбы — это была галерея карикатурных монстров. Сначала мы подумали, что это такая утрированная манера мастера, но нет — рядом стояли бюсты китайских и японских знаменитостей, и там все пропорции были соблюдены…
«Так вот ты какой, европейский человек! — подумалось тогда. — Нет, не хотел бы я с тобой встретиться в темном переулке…»
