Чужие среди своих

Беспрецедентным событием в деле российских разведчиков стал тот факт, что одному из арестованных в США — Хуану Лазаро, перуанцу уругвайского происхождения, популярному в странах Америки светскому фотохудожнику и, как выяснилось на следствии, генералу СВР и Герою России Михаилу Анатольевичу Васенкову — в качестве главной улики было предъявлено личное дело сотрудника нелегальной разведки. Его собственное. Как заведено по канонам секретного делопроизводства, личное дело Михаила Васенкова шаг за шагом фиксировало 40 лет профессиональной деятельности разведчика, сумевшего среди прочего достать подробный график внутренних и международных поездок президента США.

Нелегалы редко «горят» по своей вине. Вычислить нелегала с качественной, хорошо закрепленной легендой практически невозможно. Работать и проявлять себя он начинает только в особый период: война, кризис, разрыв дипломатических отношений и другие обстоятельства, делающие невозможным ведение разведки с позиций дипломатических, торговых и иных официальных миссий. Именно поэтому иногда нелегалов называют «консервами».

Уровню консервации целого ряда арестованных в США нелегалов можно позавидовать. К примеру, Дональд Хитфилд (Андрей Безруков), натурализовавшийся в Кембридже вместе с женой, также российской разведчицей Трейси Ли-Энн Фоли (она же — Елена Вавилова), успел не только обзавестись двумя детьми-подростками, но и окончить Лондонскую школу экономики, получить MBA во Франции, магистра в области международной экономики в Университете Йорк в Торонто, магистра в сфере государственной службы — в лучшей школе для чиновников имени Джона Кеннеди в Гарварде**Штаб-квартира СВР в Ясеневе, так называемый «лес».

Про другую пару российских нелегалов (Михаил Куцик и Наталья Переверзева) газета Seattle Times написала, что «Майкл Зоттоли и Патрисия Миллз заслуживают «Оскара» за то, как они создавали свое прикрытие, выдавая себя за скучную молодую пару из Сиэтла, полностью отдавшуюся своему малышу».

Подготовка нелегала с момента вербовки занимает от 10 до 15 лет. Столько же может уйти на внедрение и натурализацию за рубежом. Целая жизнь. Любой провал — это ЧП для разведки и личная трагедия самого нелегала. Уникальность провала, случившегося в июле прошлого года, заключается в том, что «кротом», сдавшим разведчиков, оказался человек, курировавший всю нелегальную работу на Американском континенте.

«Подобные предательства в истории нашей разведки были многократно, но чтобы выдать всю сеть?!» — удивляется ветеран Первого главного управления КГБ СССР полковник в отставке Михаил Любимов. Как тогда могло случиться то, что случилось? Любимов отвечает: «Лучший способ — внедрение в аппарат противника своих людей, действовать на опережение. Всегда это был самый лучший способ предотвращения провалов». Ровно это американцы и сделали.

Первая утечка в СМИ по делу о провале десяти российских разведчиков оказалась дезинформацией. Имя полковника СВР Александра Щербакова российские граждане впервые узнали из публикации в газете «Коммерсанта»**Александр Потеев (третий слева) в составе группы спецназовцев в Афганистане, где со ссылками на источники в СВР он был назван предателем, выдавшим арестованную в США сеть российских разведчиков. Позже эта информация была дезавуирована, а на авансцену шпионского скандала вышел новый главный герой — полковник Александр Потеев. Однако, по словам источника The New Times в Управлении внешней контрразведки СВР (так называемое Управление «К»), Щербаков также мог выдать американцам часть нелегалов из задержанной в июне 2010 года «десятки», так как до 1995 года по роду службы отвечал за контрразведывательное обеспечение нелегальной работы в странах Американского континента и имел право на запрос из секретной части личных дел любых нелегалов региона.

Почему информация о Щербакове утекла в СМИ — вопрос. Всякие разговоры о Щербакове были табу даже в «лесу», как называют штаб-квартиру СВР в Ясеневе ее сотрудники. Пикантность ситуации состояла в том, что в 1995 году Щербаков был тихо уволен из СВР по далеко не тихой статье — «за дискредитацию». Полковника обвинили в финансовых махинациях при продаже вертолетов в страны Латинской Америки. Вместо длительного тюремного заключения полковник, имевший право на списание сотен тысяч долларов на «оперативные расходы», уволился. При этом он не сдал многочисленные документы оперативного прикрытия, получил визу в США и спустя несколько лет благополучно выехал туда вместе со своей семьей. Как могло случиться, что человек, курировавший нелегалов в США, именно туда уехал на постоянное жительство? Ответа получить не удалось.

Щербаков знал не только личное досье разведчиков: именно он отвечал в конце 1990-х за проверку новых форм оперативного прикрытия с опорой на коммерческие структуры. В условиях активно расширявшихся международных экономических связей, с появлением совместных предприятий и иных форм экономического сотрудничества разведчики с таким прикрытием легально выезжали из страны с российскими паспортами, натурализовывались в том числе и в странах Запада, не скрывая своего российского происхождения.

По всей видимости, полковник Щербаков так бы и считался добропорядочным пенсионером и ветераном СВР, если бы после переезда в США он не засветился во время вербовочного подхода к сотрудникам российского посольства от имени американских спецслужб. Выделит ли суд деятельность Щербакова в отдельное делопроизводство, неизвестно. Пока же никакого уголовного дела на Щербакова А.В. заведено не было и формально называть его предателем нельзя.

Впрочем, дело на Щербакова могли бы и завести. Еще когда он работал в Ясеневе, им заинтересовался подконтрольный ему же отдел внутренней контрразведки Управления «С». Его руководитель начал подозревать своего высокопоставленного шефа в присваивании оперативных средств и несанкционированных контактах с ЦРУ. Говорят, контрразведчик напрямую сказал начальнику Управления «С», что считает Щербакова предателем и никаких сведений передавать ему не будет. Источник из СВР на примере Щербакова пояснил The New Times, почему система выявления «кротов» не работает: «О несостоятельности контрразведывательного режима, существующего в российской разведке, свидетельствует тот факт, что у Щербакова были большие проблемы с подконтрольным ему руководителем собственной безопасности, но даже тот ничего не мог сделать. Осторожно начатое внутреннее расследование дорого стоило бдительному контрразведчику: в 1997 году отставленный от дел руководитель службы внутренней безопасности Управления «С» (редакции The New Times известны имя и должность данного сотрудника) сгорел у себя на даче при невыясненных обстоятельствах». «Что положено Юпитеру, не положено быку» — так прокомментировал эту историю The New Times собеседник из Управления «К» Службы внешней разведки России. Очевидно, Щербакова кто-то прикрывал, причем не только в самой Службе внешней разведки. Вопрос — кто?

Нелегала начинают готовить если не в младенчестве, то с университетской скамьи. Занимается им специальный Центр подбора и подготовки нелегалов. Сотрудники этого Центра ищут молодых людей в лучших университетах страны, занимаются их вербовкой, проверкой, обучением и специальной подготовкой, включая свободное владение требуемыми иностранными языками. Потом выпускников Центра «обкатывают» в третьих странах, где за ними в ходе выполнения специально разработанных учебных задач наблюдают их более опытные коллеги.

После «обкатки» уже почти готовых разведчиков передают в профильный региональный отдел Управления «С», который занимается их «натурализацией» — внедрением на территорию той или иной зарубежной страны, включая проработку легенды, вживание в роль и обеспечение всеми необходимыми документами, начиная от метрик, записей в церковных книгах, аттестатов об окончании школ и тому подобное. Например, Дональд Хитфилд (Андрей Безруков), один из десятка задержанных вместе с Анной Чапман разведчиков, получил свое имя от умершего в 1963 г. в Монреале шестимесячного малыша.

Уже в ходе натурализации каждый нелегал получает своего куратора (в западной терминологии — «оператора агента»), который из Центра в Москве управляет его деятельностью, фиксирует каждый значимый шаг, ведет личное дело, документирует все связи и проведенные нелегалом операции.

Третьим обязательным элементом системы нелегальной разведки является контрразведка. Главная задача контрразведчиков — обеспечивать безопасность нелегальных сетей: проверять нелегалов на предмет возможной перевербовки или работы под контролем спецслужб противника, заниматься локализацией провалов, в том числе вызволением проваленных сотрудников из плена, наймом адвокатов и обменом. В системе СВР за это отвечает Управление внешней контрразведки. В нелегальной разведке, с учетом специфики работы этого направления, есть собственная контрразведка, работающая во взаимодействии с Управлением «К» и при необходимости — с Главной военной прокуратурой.

В описанной системе Щербаков курировал внутреннюю контрразведку Управления «С». Судимый сейчас заочно Александр Потеев непосредственно отвечал за управление нелегальными сетями по линии американского отдела (США, Канада, Мексика, все страны Латинской Америки).

Главный, как считается, виновник засекреченного шпионского скандала обладал безупречной для разведки биографией: сын кадрового военного, Героя Советского Союза фронтовика Николая Потеева, офицер спецназа, входивший в состав легендарных групп КГБ «Каскад» и «Зенит», известных своими операциями в начальный период афганской войны, орденоносец Александр Потеев не просто входил в кадровый резерв на руководящие должности в СВР, но и пользовался заслуженным авторитетом у товарищей по разведке.

Последний раз перед уходом в отпуск, в июле 2010 года, как полагается по неписаным традициям СВР, Александр «накрыл поляну» коллегам, «проставился» дорогим виски и со словами «до встречи, мужики» ушел с работы, чтобы через несколько дней появиться в камере Хуана Лазаро с папкой предусмотрительно захваченного с собой личного дела нелегала Васенкова. Как и в случае с Щербаковым, Потеев ушел в США не из-за угрозы провала, а по заранее разработанному для него плану, по надежному коридору, подготовленному сотрудниками американских спецслужб.

Задним умом контрразведчики СВР теперь отмечают, что Потеев необоснованно долго «засиделся» на должности зама, не стремясь к вполне доступной для человека с его заслугами должности руководителя отдела. Причина подобной скромности вполне объяснима: каждое повышение разведчика по службе, равно как и перевод в другую спецслужбу (например, в ФСБ), предполагает обязательную проверку на полиграфе, обмануть который, по мнению специалистов-психологов из управления «К», за всю историю его применения в разведке, не удалось ни одному человеку. Впрочем, как отмечают сами контрразведчики, для некоторых особо высокопоставленных руководителей эти законы не писаны. Звонок сверху до сих пор в СВР считается важнее и «объективнее», чем беспристрастный детектор лжи. А некоторые внутренние расследования могут заканчиваться не просто гибелью их инициаторов, но и ликвидацией целых направлений работы и даже спецслужб**О ликвидации ГРУ The New Times подробно рассказывал в № 6 за 2011 год, см. материал «Разрушители Отечества».

Ущерб, причиненный Потеевым, трудно оценить в оперативных и финансовых категориях: он был заместителем начальника 4-го отдела Управления «С», «американского отдела», и имел доступ ко всем базам данных, личным делам и архивам нелегальной разведки, касающимся США, Канады, Мексики и всей Латинской Америки. По сути, именно Потеев, будучи вторым лицом в американском отделе, через подчиненных ему кураторов-нелегалов осуществлял оперативное управление всеми разведывательными сетями на Американском континенте. Похоже, американцы не случайно заявили, что на протяжении более 10 лет контролировали все, что делала российская нелегальная разведка: именно в 2001 году, ровно за 10 лет до своего ухода, Потеев вернулся из служебной командировки в США, где на протяжении нескольких лет работал в представительстве ООН в Вашингтоне.

Полковник Потеев был офицером способным — нет вопросов. Но, как утверждают в СВР, ему повезло еще и со старшими коллегами. Таким коллегой был для Потеева Ковыгин Александр Иванович. Именно Ковыгин с 1986-го по 1997 год руководил упомянутым выше Центром подбора и подготовки нелегалов — третьим важнейшим элементом нелегальной разведки. Из «леса» Александр Ковыгин перебрался в Кремль, где с 1997-го по 1998 год работал заместителем начальника отдела Управления кадровой политики президента, позже был советником посольства России в Намибии, советником генерального директора ФГУП ГК «Росвооружения», а с 2001 года курирует все кадровые назначения в «Рособоронэкспорте» — государственном предприятии-монополисте, имеющем право на торговлю вооружениями за рубежом. Более того, на сегодняшний день Ковыгин совмещает должности начальника департамента персонала и руководителя аппарата генерального директора.

„

Как могло случиться, что человек, курировавший нелегалов в США, именно туда уехал на постоянное жительство?

”

Знакомый с Потеевым еще по Афганистану (в 1981 году по линии 8-го отдела Управления «С» ПГУ Ковыгин курировал отряды специального назначения КГБ СССР, действовавшие в Афганистане), главный кадровик «Рособоронэкспорта» оказал серьезную услугу своему однополчанину, определив сына Потеева в американский департамент своего предприятия. Под патронатом Ковыгина молодой специалист Потеев Владимир Александрович, 1982 года рождения, очень быстро получил доступ не только к перспективным контрактам со странами Латинской Америки и всей секретной информации, но и выезжал в США в служебные командировки, что редко происходит с молодыми сотрудниками. Впрочем, возможно, и Потеев-младший обладал исключительными талантами, позволявшими ему перепрыгивать через служебные ступеньки. Так или иначе, а в 2008 году, то есть за два года до исчезновения на просторах США Потеева-старшего, его сын уволился из режимного «Рособоронэкспорта» и переехал в США, к сестре, у которой была рабочая виза.

Что касается генерала Ковыгина, то он и сегодня работает в «Рособоронэкспорте» и отвечает за подбор кадров в самом секретном военно-промышленном проекте страны, связанном с объединением в один холдинг ФГУП «Рособоронэкспорт» и ГК «Ростехнологии».

Бывший высокопоставленный сотрудник советской разведки, просивший The New Times не называть его имени, заметил, что в сложившейся на сегодняшний день практике разведдеятельности есть такие уязвимые места, как ослабление требований к статусу разведчика. Разведчик должен быть лишен права проводить отпуск или выезжать за пределы России, иначе как по служебной необходимости. Полиграф должен стать для всех сотрудников службы внешней разведки такой же рутинной процедурой, как и прохождение ежегодной диспансеризации.

В материалах прослушки нелегала Лазаро/Васенкова, проведенной ФБР и опубликованной в американских СМИ, есть такие слова, обращенные к жене: «Я им (в Центр) дам чего они хотят. Если им не нравится то, что я им сообщаю, ну что ж, тем хуже… Они говорят, что у них руки связаны. Но они сами — им плевать на страну». Близкую мысль высказал The New Times и упомянутый выше полковник Любимов: «Ослаб принцип патриотизма. Попробуйте докажите, что вы ведете разведку в интересах нашей страны, а не в интересах кучки олигархов». Разведчику помимо знаний и умений надо еще верить, что его риски достойны государства, которому он служит. А вот с этим, похоже, проблема.

В свое время ГУВД Москвы сообщило: «Выстрелив в себя из штатного пистолета ПСМ, совершил самоубийство сотрудник Службы внешней разведки Сергей Михайлович Б. Рядом с погибшим обнаружена записка: «Надоело жить в этой подлячей стране. Прощайте». Корреспондент The New Times знает немало других офицеров разных спецслужб нашей страны, которые готовы подписаться под подобным определением.