Таймыр: как живут там, куда только вертолетом можно долететь. Да и то три раза в месяц
В конце июня в Ханты-Мансийске состоялся V Всемирный конгресс финно-угорских народов. Офици ально сообщалось, что в мероприятии участвовали около 300 делегатов от 21 финно угорского народа и, кроме того, президенты четырех стран — России, Финляндии, Вен грии и Эстонии. Выступавшие говорили об ускорении, активизации и объединении…
Правда, что было сделано за последние четы ре года с момента проведения предыдущего IV Всемирного конгресса, общественности не сообщили, но зато гостей радовали вы ступлениями многочисленных концертных бригад, народных писателей и сказителей. Договорились увидеться через четыре года, чтобы вновь «активизировать», «объединить» и «ускорить».
Кому на край света?
Национальный поселок Усть-Авам находится в 330 км от Дудинки, столицы муниципального районного центра Таймыра. Живут там русские, долганы и нганасаны. Нганасаны относятся к финно-угорской семье и считаются одним из малочисленных коренных народов России, поскольку на земле их осталось около 800 человек. Всего, по официальной статистике, в Усть-Аваме проживает 661 гражданин России. Добраться до этого населенного пункта можно только на вертолете местной авиакомпании «Таймыр». Заранее купить или забронировать места, находясь, скажем, в Москве, нельзя — такой услуги в компании нет. За неделю до вылета (вертолеты в УстьАвам летают три раза в месяц) кассир составляет реестр желающих улететь и каждому присваивает номер, накануне отбытия ровно в 11 утра нужно явиться в кассы авиакомпании в Дудинке для переклички, опоздал на поверку — вычеркнут из списка. Кому повезло быть среди первых, получает талон, подтверждающий, что перекличку успешно прошел. На следующий день уже в аэропорту, прямо перед отправлением вертолета, наконец-то начинают продавать билеты. Как не вспомнить в этой ситуации об обещании Росавиации через два-три месяца ввести на всей территории России электронные билеты! Какие электронные билеты, когда номер очереди в авиакассе пишут на руке, как в советские времена в толпе за сапогами!
Счастье есть
Стоимость билета Дудинка — Усть-Авам около 4 тысяч рублей. Полтора часа полета — и вертолет с 17 пассажирами приземляется в поселке. Усть-Авам, так же как национальные поселки нганасан Волочанка и Новая, возник в 30-х годах прошлого века. Советская власть тогда силой переселяла северный народ из тундры в специально организованные для них подобия резерваций. В построенных 80 лет назад домах барачного типа и живет нынешнее поколение нганасан. Каждая из построек рассчитана на четыре семьи. В распоряжении каждой «ячейки общества» — комната в девять метров и пятиметровая кухня. В национальных семьях детей обычно не меньше 5–7. Больше двух спальных мест в комнате никак не разместить, поэтому дети вместе с родителями вповалку спят на двух кроватях. Большое счастье для местного народа, если кого-то из ребят признают отсталым в развитии и отправят в специальный интернат в Дудинку. Места в доме будет больше и затрат меньше.
Только за электричество за каждого проживающего, даже если он новорожденный, надо платить по 62 рубля в месяц. При этом средняя зарплата в поселке — 4–5 тысяч рублей. Работа есть только в детском саду, школе, больнице да на дизельной станции. Больницу, правда, скоро собираются закрыть, говорят — нерентабельно, больных будут возить в Дудинку. Видимо, тем самым вертолетом, который летает всего три раза в месяц.
Работающих здесь всего 84 человека. Родовых оленей, как и других домашних животных, в поселке не держат, поэтому продуктов питания собственного производства нет. Почти весь поселок живет в долг. Если есть силы и снаряжение, можно подстрелить дикого оленя или поймать рыбу. Это будет единственной гарантированной качественной едой, поскольку все, что продается в местном магазине, давно просрочено. Вздутые консервы и прогорклое сливочное масло, сметана с плесенью и протухшая колбаса — вот стандартный ассортимент местного «супермаркета». Попытки достучаться до таймырского и красноярского Роспотребнадзора были безуспешны: ну и что тут такого, последовал ответ, у нас в поселках везде просроченные продукты. Санитарные врачи, призванные контролировать качество продовольствия, объясняют это тем, что завоз провизии на Таймыр происходит один раз в год, в навигацию. Но разве это дает право торговать в магазинах опасными для здоровья продуктами питания? Причем цены неадекватны качеству товара: банка тушенки стоит 80 рублей, маринованные огурцы — 100, пол-литровая бутылка обычного пива — 80 рублей. То, что не портится, тоже в цене: целлофановый пакет с ручками — 25 рублей, а рулон туалетной бумаги — 50. Но главный товар — водка. Поллитра стоят 300 рублей.
Пить или не пить? Это не вопрос. Пьют здесь почти все, начиная со средней школы. Раз в год в поселок при летают врачи кодировать местных жителей. Записывается на эту процедуру человек 70. Через неделю срываются почти все. Драки, убийства, самоубийства — не проходит недели, чтобы что-то из перечисленного не случилось в поселке. Вот два месяца назад местный диспетчер авиаплощадки 20-летняя Ольга зарезала насмерть своего мужа, через полтора месяца после этого до полусмерти избила соседку, но уголовное дело так ни разу и не возбудили — ведь чем больше дел, тем хуже статистика. А зачем это местному участковому? Участковому это не надо.
Смерть в тундре
Продолжительность жизни в Усть-Аваме — 40–42 года. Правда, в поселке есть несколько пожилых женщин, но ни одного старого мужчины здесь не увидишь, до преклонных лет они не доживают. Поскольку хоронить в земле в условиях вечной мерзлоты дорого, в осо бенности зимой, то часть местных жителей вернулась к старому обычаю захоронений: вместо стандартного гроба из обычных досок сколачивают ящик, относят его подальше от поселка в тундру, ставят на землю и делают вокруг него из нескольких срубленных деревьев что-то вроде чума. Вот и вся могила. Иногда гроб с ребенком или подростком подвешива ют к веткам деревьев. Некоторые обходятся и без ящика, просто тело умершего накрыва ют несколькими шкурами оленей. Местные медицинские работники пытались объяснить народу, что так хоронить нельзя, это нарушение санитарных норм, ведь тела разлагаются, растаскиваются животными. Но все тщетно. У населения нет денег, а санитарные службы ничего контролировать не хотят.
Главная достопримечательность поселка Усть-Авам — трактор. Меся грязь, чудо техники перевозит из одного конца поселка в дру гой то пустую бочку, то пару мешков с углем, то туши диких оленей, то группу школьников. Дороги благодаря этому трактору и вечно пьяному трактористу превратились в метровые грязевые окопы. А зачем делать дороги, удивлялись вопросу усть-авамские начальники, ведь через пару месяцев опять будет снег — и все снова станет белым и чистым.
Улететь из поселка в Дудинку тоже непросто. Здесь уже важны не переклички и тало ны, а отношение местного мэра, поскольку именно он решает, кто полетит в город, а кому ждать неделю, две, три. Одним словом, свобода передвижения.
Вперед, к нанотехнологиям
В прошлом году школа подключилась к интернету, но не в специальном компьютерном классе, а в кабинете директора и учительской. Поэтому Всемирной паутиной теперь пользуется исключительно педагогический коллектив. Учителям вместо занятий по расписанию очень нравится раскладывать карточные пасьянсы. Школьников в виртуальный мир они не допускают, понимая, что азартные игры интереснее уроков.
Книги в поселок не завозят, в местном магазине не продают, мобильной связи тут нет, редко бывает спутниковая, газет почти никто не выписывает, в домах телевизоры принимают два канала — Первый и «Россию», и еще ловится «Радио России». Вот и все источники информации. О том, что по стране проходили «марши несогласных», местное население не слышало, но знает, что президент теперь Медведев. Некоторые потихоньку возмущаются, что голосовали, мол, за «Единую Россию», как по телевизору призывали, а в итоге «нам ничего не сделали и ничего не дали».
Как известно, сколько ни повторяй «халва, халва» — во рту слаще не станет, сколько по телевизору ни говори, что жить в России стало хорошо, лучше от этого не будет. «Мы купили цветной телевизор. Что, жить стало лучше? Нет, смотреть стало лучше», — говорил Жванецкий.
