«Сколько раз говорил: без моего указания иностранные государства не отключать!» — гремел Анатолий Чубайс на планерке в РАО «ЕЭС». Звучит комично. Зато виден масштаб фигуры: нечто среднее между председателем мировой закулисы и железным наркомом. Только такой персонаж мог осуществить в России сразу несколько реформ
Есть разные типы политического долгожительства. Про Анастаса Ивановича Микояна говорили, что он способен пройти «между струй». Анатолий Борисович Чубайс как-то определил свое кредо иначе: «Я никогда не выживал». В логике — заранее беру всю ответственность за все на себя, согласен с тем, что во всем виноват Чубайс, готов уйти в отставку, понадоблюсь — позовете сами. Такая позиция дотла сожгла публичную электоральную харизму человека, чьим именем называли рыжих котов, но обеспечила ему колоссальный авторитет в политической, экономической и бизнесовой среде. И ведь действительно звали. Вспомнить хотя бы историю, как олигархи возвращали затоптанного ими же Чубайса, предлагая ему выбить кредит МВФ для спасения от дефолта. Происходило это 16 июня 1998 года, в день рождения Анатолия Борисовича: Михаил Фридман сел за рояль, и краснознаменный хор хозяев жизни пропел Happy birthday to you! «Стоило его так мочить, чтобы потом вот так возвращать», — сказал Бадри Патаркацишвили Борису Березовскому.
Жизнь жестче
Сейчас политический расклад в стране таков, что на этот раз «мавра», «сделавшего свое дело», может призвать, пожалуй, только бизнес. Дмитрий Медведев, как говорил сам Чубайс, ему «ничего не должен», с Владимиром Путиным отношения сильно напряглись после резких высказываний главы РАО по поводу «лужниковской» речи вождя, в которой он прямо назвал врагами реформаторов 1990-х и коммунистов. Тогда Чубайс выразился в том смысле, что покойные Борис Ельцин, Анатолий Собчак и Михаил Маневич не одобрили бы это выступление. Упоминание фамилии Маневича было ударом ниже пояса: убитый в 1997 году председатель питерского городского комитета по управлению госимуществом, известный своими ли- беральными взглядами, был личным другом не только Чубайса, но и Путина.
Внешне все выглядит так, что архитектор приватизации и реформатор электроэнергетики сам загнал себя в ловушку, отпилил сук, на котором сидел. Но в этом-то, при всей способности идти на компромиссы, и состоят принципы бывшего министра, вице-премьера, главы администрации и руководителя РАО. Решил закончить реформу — и закончил, пусть и во вред собственной карьере; была перейдена политическая граница в отношениях с экспрезидентом — и Чубайс сказал то, что сказал.
Компромиссы — это то, в чем можно упрекать Чубайса. В нулевые годы, при новой власти, он неизменно сидел на двух стульях — как реальный глава праволиберальной партии и как руководитель циклопических размеров компании с преимущественным госучастием. Ему нужно было довести преобразования в отрасли до конца, поэтому он не мог себе позволить окончательно и бесповоротно ссориться с властью: тогда он остался бы вообще ни с чем. К тому же до некоторых пор он относился к власти как к своей: финансово-экономический блок российского истеблишмента все-таки оставался (и, кстати, остается сейчас) в руках либеральных экономистов и чиновников. Проблема формулировалась так: нельзя находиться в оппозиции самому себе.
Арест Михаила Ходорковского словно бы разрезал пополам нулевые годы, эпоха «хорошего» и «доброго» Путина, а также связанных с этим иллюзий закончилась. На ноутбуке Чубайса и его руками в гостинице «Балчуг» на слете олигархов был набит текст резкого обращения к президенту в день ареста главы ЮКОСа. Потом были парламентские выборы, на которых правая партия впервые проиграла, и, как считали многие, отчасти благодаря спорам с властью по поводу опального олигарха. Жизнь жестче: она учила компро- миссам. Без них Чубайс не сделал бы и того, что сделал. Не дали бы...
Не только политика, но и бизнес учил искусству возможного. В 1998-м Чубайс пришел в отрасль, в которой почти не было денежных расчетов и процветал, если называть вещи своими именами, бандитский «рынок». Требовалась невероятная жесткость. И — умение договариваться. В команде Чубайса теперь работали отнюдь не только рафинированные «чикагские мальчики», но и главным образом люди, которые умели «разруливать», «разводить» и «решать вопросы». Когда близкие Чубайсу либеральные экономисты пришли требовать отставки одного слишком уж «конкретного» персонажа из числа членов правления РАО, он поставил их в тупик вопросом: «А на разборку в сопровождении автоматчиков вы поедете?»
Многим своим коллегам Анатолий Борисович знал цену, поэтому однажды распорядился закрыть навсегда сауну в старом здании РАО на улице Челомея: нашлись бы люди, которые использовали бы ее не по назначению, а потом бы желтая пресса уличила Чубайса в легкомысленном поведении.
Окна Белого дома
Не так давно на работу в РАО «ЕЭС» попросился один губернатор, которого только-только сняли с должности. Главе компании он сделал много гадостей, но Чубайс прислал ему после вынужденной отставки ободряющее письмо, потому что в каждом из своих оппонентов искал «содержание», даже учился у них. Эксгубернатор был потрясен и твердил, что он готов работать только с Анатолием Борисовичем. На работу его, правда, не взяли...
Большинство из членов команды в некотором недоумении расходились после закрытия РАО, потому что эти люди теперь могут работать только с Чубайсом. И не только потому, что он такой уж классный менеджер. Дело в другом: любой задаче, даже самой внешне мелкой, глава РАО придавал масштаб. Из кабинета Чубайса люди выходили с ощущением того, что им предстоит решить задачу необычайной важности, что они не работают, а выполняют миссию. Скорее всего — историческую. Не больше и не меньше.
Можно с иронией относиться к восторженным поклонникам Чубайса, но фраза «Какой бы был президент!», произнесенная со смесью восхищения и досады, — уже общее место в до- вольно широком кругу сторонников и коллег. (Совсем уж близкое окружение выражалось ироничнее: «Советские люди знают — там, где Чубайс, там борьба, там победа».)
А ведь и правда: какой бы был президент. Или председатель правительства. Или кто-то думает, что он был бы премьером, по деловым качествам уступающим Владимиру Путину, Михаилу Касьянову, Михаилу Фрадкову, Виктору Зубкову? Ответ очевиден: масштаб личности, уровень проникновения в проблему, способность работать сутками несколько встряхнули бы правительство и то болото, в котором оказалась сегодняшняя экономическая политика, сводящаяся к перераспределению нефтяных доходов. И уж во всяком случае после десяти вечера в Белом доме светилось бы не одно окно, как сегодня, а много окон, как во времена, когда Чубайс здесь работал и боролся с «их духовным отцом Сосковцом»...
Компромиссы, неоднозначный результат почти семнадцатилетней работы, сложности с популярностью у населения страны. Но: он принял Россию с талонами на сахар и пустыми прилавками, а оставил с работающей рыночной экономикой.
Можно было сделать лучше? Попробуйте сделать лучше.
