До центра еще далеко. Превращение Москвы в один из мировых финансовых центров стало, похоже, одним из главных экономических лозунгов премьера Владимира Путина. Правда, для реализации этой цели может не хватить еще двух сроков пребывания у власти. Особенно если состояние институтов останется на прежнем уровне
Идея превращения России в мировой финансовый центр хоть и не новая, но в качестве приоритетной цели впервые была озвучена недавно в речи, произнесенной бывшим президентом при вступлении в должность премьера. А на днях ее развил первый вице-премьер Игорь Шувалов, заявивший, что уже в течение месяца Минфин подготовит соответствующую концепцию. (Правда, при ближайшем рассмотрении выяснилось, что не Минфин, а Минэкономразвития — см. справку на полях.) Казалось бы, у Москвы есть все предпосылки для того, чтобы стать серьезным звеном в цепи круглосуточного глобального финансового марафона. Расположенная между Токио и Гонконгом, с одной стороны, и Лондоном и Франкфуртом — с другой, российская столица заполняла бы временную лакуну между закрытием азиатских и открытием европейских рынков. Однако почти за два десятилетия развития капитализма этого не произошло и в ближайшем будущем вряд ли произойдет, какую бы замечательную стратегию ни написали ведомства.
Почему Москва не Франкфурт
Если исходить из стратегии, представленной Федеральной службой по финансовым рынкам, и приоритетов, о которых говорил Владимир Путин, можно сделать вывод, что основной упор будет делаться на упорядочении и либерализации регулирования финансовых рынков. Одним из наиболее серьезных стимулов должно стать снижение, а то и вовсе отмена налогов на инвестиции и операции с ценными бумагами. Кроме того, должна помочь программа повышения финансовой грамотности населения, на которую Минфин готов потратить порядка $100 млн. Целей у этих мер две: с одной стороны, привлечь крупных международных инвесторов, с другой — стимулировать население, которое в массе своей не только упорно отказывается размещать свои сбережения в акциях или паях паевых фондов, но и вообще к сбережениям относится крайне прохладно. И даже о том, что будет с пенсионными накоплениями, думать категорически отказывается. Изменить эти настроения не так-то просто.
Во-первых, высокая — выше 10% в год — инфляция делает накопления бессмысленными, и до тех пор, пока обуздать рост стоимости жизни не удастся, рационального стимула инвестировать у населения не будет. Во-вторых, даже те немногие, кто решил поиграть в «народные IPO», вместо инвестиций, защищаю- щих от инфляции, получили потраченные впустую деньги. Этот неудачный опыт, в котором — справедливости ради — не виноваты ни власти, ни компании, продававшие населению свои акции, может серьезно снизить популярность инвестирования в непрофессиональной среде российских граждан.
С крупными иностранными инвесторами тоже все далеко не так просто, как может показаться на первый взгляд. Генеральный директор ММВБ Алексей Рыбников считает, что помимо налогового стимулирования необходимо решить еще целый ряд серьезных проблем: «На нашем фондовом рынке не обращаются бумаги эмитентов из стран ближнего зарубежья. Для того чтобы изменить ситуацию, надо обеспечить допуск иностранных ценных бумаг на российский рынок, создать комфортные условия для зарубежных инвесторов. Также надо совершенствовать систему торгов, расчетов, финансовую инфраструктуру и законодательство. До тех пор, пока мы не решим эти проблемы, я считаю, мы не можем претендовать на то, чтобы Москва называлась даже региональным, не то что международным финансовым центром». Действительно, для того чтобы российский финансовый рынок стал частью глобальной системы, необходимо, чтобы инвесторы получили в свое распоряжение как минимум тот же набор инструментов, что и в других финансовых столицах. Пока даже по количеству списочных компаний основная российская фондовая площадка ММВБ на порядок отстает от иностранных конкурентов. О развитости производных финансовых инструментов и вовсе говорить не приходится.
Даже если отвлечься от фондового рынка и взглянуть на отечественную банковскую систему, ни по размеру банков (если не брать государственные Сбербанк и ВТБ), ни по охвату своими услугами населения, ни по возможности кредитования крупного бизнеса она никак не соответствует стандартам мировой финансовой столицы. Проблему мог бы решить массовый приход в страну крупных ино- странных банков, однако, российское банковское сообщество, боясь конкуренции, активно лоббирует существующие ограничения.
На 45-м месте
Картина получается не радужная. На сайте лондонского Сити регулярно публикуется рейтинг ведущих мировых финансовых центров. Москва в нем присутствует, но находится далеко не на почетном, 45-м, месте. Города, вошедшие в рейтинг, оцениваются по целому ряду критериев — от наличия профессионального персонала, до развитости инфраструктуры и общей конкурентоспособности. Чтобы занять достойное место в рейтинге, российской столице как минимум необходимо решить транспортную проблему.
Все вышеперечисленные проблемы — даже обуздание инфляции, без чего сложно всерьез говорить о превращение рубля в одну из мировых валют, — решаемы. И нынешняя власть, располагая огромными финансовыми ресурсами, может приложить титанические усилия для превращения Москвы в мировую финансовую столицу. Но для того, чтобы тут захотели вести дела ведущие корпорации и банки, необходимо, чтобы они как минимум чувствовали себя защищенными на территории нашей страны. Между тем основополагающий институт — институт частной собственности — довольно серьезно пострадал в России за последние годы. Причем ситуация с 2003 года, когда началось разрушение ЮКОСа, от которого пострадало огромное количество миноритарных акционеров компании, не только не улучшилась, но, напротив, стала еще хуже. Последний пример — череда скандалов, которые разгорелись вокруг российско-британской ТНК-ВР. Пакет антирейдерских законов, который готовится к принятию Думой, хорош, но вряд ли он защитит в том случае, когда в качестве рейдеров выступают государственные или полугосударственные структуры. По крайней мере, при той, скомпрометировавшей себя, судебной системе, которая сегодня существует в стране.
