У шиитов из рода в род передается идея борьбы против неправедных правителей. Сегодня ситуация в Иране такова, что все больше людей не только протестует против несправедливости властей, но уже ставят под сомнение ценности исламской революции.
Партия Рафсанджани
Многие сегодняшние властители Ирана видят эту опасность. Внутри установленного организатором и вождем исламской революции аятоллой Хомейни режима велаят-э-факих* * Правление богословов-правоведов. обнаружились серьезные противоречия. Ортодоксальная часть верхушки духовенства настаивает на полном сохранении статус-кво: она опасается любых демократических веяний и твердо держит курс на конфронтацию с Западом, полагая, что только это обеспечит единство нации и убережет ее от проникновения пагубных западных ценностей. Еще Хомейни говорил: «Мы не боимся западных армий. Для нас угроза — западные университеты». Другая часть высшего духовенства хотела бы сохранения существующей системы исламского правления, но при этом полагает, что нужно вовремя «выпускать пар из котла», модернизировать общественные порядки.
Лидером реформистской группы всегда считался Мохаммад Хатами.* * Пятый президент Исламской Республики Иран (1997–2005). Провозглашал политику терпимого отношения к культуре и более тесных связей со странами Запада. Однако за два срока своего президентства он так и не сумел провести реформы, которых от него ждали, но зато изрядно подпортил отношения с духовным лидером — рахбаром Али Хаменеи. И когда пришло время выбирать оппонента Ахмадинежаду на нынешних выборах, Хатами был отвергнут рахбаром.
И здесь на сцену вышел один из влиятельнейших иранских политиков Акбар Хашеми Рафсанджани, также два срока бывший президентом (1989–1997) и затем несколько лет возглавлявший Совет по целесообразности государственных решений. Не так давно он стал главой могущественной организации — Ассамблеи экспертов, одного из религиозных политических органов в сложной системе управления Ираном.
Именно Рафсанджани, по весьма правдоподобной версии, уговорил рахбара согласиться на выдвижение в качестве оппонента Ахмадинежада бывшего премьер-министра страны Мир-Хоссейна Мусави. Тем более что верховный лидер Ирана знает Мусави уже три десятка лет, они земляки, оба этнические азербайджанцы (чему, впрочем, не следует придавать особого значения, поскольку этнический фактор в Иране роли не играет). Мусави был не у дел в течение почти 20 лет: пост премьер-министра* * Мусави был премьер-министром Ирана в годы ирано-иракской войны 1980–1988 гг. был упразднен после смерти аятоллы Хомейни в 1989 году. Группировка Рафсанджани включает в себя несколько видных аятолл, для которых президент Ахмадинежад всегда был чужим: он не из их среды, не имеет настоящего религиозного образования и некомпетентен в сфере экономики.
Засилье силовиков
Еще одно важное обстоятельство вызывает раздражение в иранской элите: Ахмадинежад стал все больше опираться на силовиков. Он заменил многих правительственных чиновников людьми из аппарата госбезопасности и разведки, из них нередко подбирает и губернаторов. «Похоже, что президент создает новую правящую элиту», — пишет один из известных исследователей современного Ирана. В его правительстве из 21 министра 14 — выходцы из Корпуса стражей исламской революции (КСИР) или из добровольной исламской милиции «Басидж». Традиционная элита отодвигается на второй план. Действия Ахмадинежада даже называют ползучим государственным переворотом.
Но почему же его поддерживает аятолла Хаменеи, который сам принадлежит к числу людей старой гвардии? Возможно, Али Хаменеи согласен с тактикой Ахмадинежада, выдвигающего наверх людей из силовых структур, более молодых и всем обязанных тому, кто их расставляет на ключевые посты. Но при этом, возможно, возникает угроза и для самого Хаменеи, чересчур доверяющего Ахмадинежаду. Правда, рахбар имеет право сместить с должности президента. Но сможет ли он это сделать, если важнейшие должности будут заполнены людьми Ахмадинежада?
Опасность подстерегает Хаменеи и со стороны старой гвардии. Вновь выходит на сцену аятолла Монтазери, в высшей степени авторитетный клирик, которого Хаменеи обошел двадцать лет назад, после смерти Хомейни. Сейчас Монтазери, по существу, солидаризовался с Мусави. Его слово много значит для духовенства. Рафсанджани тоже еще не сказал своего последнего слова. Любопытно, что он отсутствовал на пятничной проповеди 19 июня, когда рахбар произносил свою речь, которая должна была поставить точку в выборной эпопее. Возможно, у многих представителей традиционной элиты возникает мысль: а не дискредитировал ли себя Хаменеи тем, что санкционировал результаты выборов, которые для половины населения выглядят скандально подтасованными? Дошло до того, что на улицах раздаются проклятия в адрес рахбара. Рафсанджани как глава Ассамблеи экспертов может потребовать ее чрезвычайного созыва для низложения Хаменеи: именно эта организация по конституции может снять его в любой момент. Очевидно, что система власти в Иране переживает кризис. Трещина как между народом и властью, так и внутри правящей элиты становится все глубже.
