Жизнь напрокат

Лет пятнадцать назад первопроходцами нового развлечения в России были фанаты профессора Толкиена, но игроки довольно быстро освоили самые разнообразные миры. Теперь исторические игры — вовсе не обязательно на средневековый сюжет, годится любая эпоха. А игры по литературным произведениям вовсе не ограничиваются фантастическими мирами «Властелина колец» или братьев Стругацких. Сюжетной основой могут послужить русские народные сказки и «Алиса в стране чудес», фильмы Тарантино и вестерны. 

Городок святой Анны

На одну из игр, посвященную жизни на Диком Западе, мы и отправились. Выбор сейчас богатый — каждые летние выходные проводится по несколько игр. В «Вестерн» играют под Тверью. Разбитая дорога ведет к санаторию, превратившемуся на несколько дней в городок Сант-Анна. Это когда-то давно ролевики брали рюкзаки и отправлялись играть на природу, подальше от посторонних глаз. Теперь для игр арендуют пионерлагеря, недостроенные заводы и даже целые острова.  

Ставим машину на стоянку — без охраняемой парковки, дежурного медика и электричества более или менее крупных ролевых игр теперь не бывает. Организаторы (они традиционно именуются мастерами) даже в лес обязательно тащат генераторы и компьютеры с принтерами, чтобы оперативно печатать все нужные в игре документы и деньги. Если сюжет игры требует, создаются довольно сложные технические сооружения. Так, на игре про Париж конца XIX века между зданиями была проложена настоящая телефонная сеть с коммутатором, на котором «работали» специально обученные «барышни». Игровые постройки из дерева и ткани могут достигать внушительных размеров. Например, на игре, посвященной осаде Константинополя турками, в Подмосковье выстроили собор Святой Софии высотой с трехэтажный дом.
На «Вестерне» все проще: в зданиях санатория места хватило для всех — поместился и банк, и городской совет, и даже два конкурирующих друг с другом салуна, где можно выпить и пообедать за игровые деньги. На играх давно уже не едят походную еду. Если человек, изображающий сталкера, и согласится питаться консервами, то наследный принц, мушкетер и даже простой горожанин получит на игре полноценный обед, соответствующий статусу и эпохе. Целые команды энтузиастов специально приезжают стряпать в кабаках, тавернах, пабах или ресторанах (в зависимости от того, про что игра).

Сам себе сценарист   

Игра напоминает интерактивный театр с глубоким погружением актера в роль. От обычного театра ее отличает, прежде всего, полностью открытый сюжет. Мастера (организаторы) создают мир с определенными отношениями между персонажами, с некоторой общей предысторией, частично известной игрокам.
А дальнейшее развитие действия уже полностью зависит от участников. Есть, конечно, персонажи, которые влияют на сюжет больше других: короли, торговые магнаты, революционные вожди, но в правильно организованной игре исход событий решает толстовская «сумма людских произволов» — и путь к «руководящим должностям» открыт всем желающим.  Сюжет всегда многоплановый. На глобальном уровне французы осаждают мятежную Ла-Рошель. На другом уровне мушкетеры дерутся с гвардейцами кардинала. Все это дополняется микросюжетами. К примеру, у трех бывших пиратов татуировки, из которых составляется карта для поиска клада, а молодой дворянин хочет отомстить за убитого отца... Из этих разноплановых сюжетов и кроится игровое действие. А мастера следят, чтобы сюжет не застопорился и никто из игроков не остался без дела.

Не выйти из роли

Впрочем, участие в развитии сюжета нужно далеко не всем. Очень многие сознательно ездят играть «фоновые» роли — хозяина гостиницы, башмачника или портовой нищенки. Для них игра — возможность примерить на себя чужую жизнь: поболтать с почтенными постояльцами или, наоборот, пожить без гроша за душой, питаясь подаянием. Ролевая игра дает такую возможность, поскольку чувство условности происходящего быстро исчезает — из роли запрещается выходить даже на время. Нельзя быть днем гвардейцем кардинала, а ночью пить водку и петь под гитару.

Ковбои, бандиты и индейцы, банк и два салуна с канканом и драками — действующая модель Дикого Запада уместилась в санатории под Тверью 

А вот погружаться в роль можно по-разному. Более простой способ — играть себя самого, попавшего в непривычные обстоятельства, например, в осажденный город. А можно сделаться совсем другим человеком. Неверно, будто ролевики сплошь занимаются компенсацией своих комплексов и, не добившись ничего в реальной жизни, едут играть крутых героев. Из труса и на игре не выйдет великого воина. Напротив, вполне успешные в жизни люди с удовольствием играют неотесанных средневековых крестьян.

До полной гибели

Примеряя на себя нового персонажа, игрок может выйти за рамки собственных ценностей и моральных норм. Внешнего ограничения нет: игровые взаимоотношения никогда не переносятся на повседневную жизнь, а игровые поступки в реальной жизни не порицаются. То есть свобода морального выбора полная.
Уникальная особенность ролевых игр как раз и состоит в ничем не ограниченной возможности психологических и социальных экспериментов. Для этого есть главное условие: возможность убить и быть убитым. На любой игре четко прописаны все возможности унич­тожения себе подобных и правила боевых взаимодействий, в том числе магических.  

Игровая смерть — штука серьезная. После нее человек обязан покинуть игру или как минимум выпадает из нее на несколько часов и выходит в новой роли, теряя все нажитое в прежней игровой жизни. Поэтому страх смерти, делающий экзистенциальный выбор осмысленным, имитируется на игре вполне успешно. В жизни современного человека, небогатой серьезными ролями, игра становится отдушиной, способной дать по-настоящему сильные социальные переживания.

НА ГЛАВНОЙ СТРАНИЦЕ ФОТО С САЙТА topic.lt