Обескровленные

Для российской медицины долгие майские каникулы грозят обернуться гуманитарной катастрофой. Накануне праздников специалисты забили тревогу: в стране нет донорской крови. В возможных последствиях и причинах дефицита разбирался The New Times

Алкоголь мне больше не предлагайте, пожалуйста, вообще никогда, даже в минимальных количествах. Жирного, жареного, молочного и бананов тоже», — пишет в своем интернетдневнике Анна Егорова. И причина не в том, что накануне у девушки были некоторые «излишества». Анна — волонтер группы «Доноры — детям». Наступление любых праздников она привыкла ждать с большой тревогой. В дни всеобщего веселья найти тех, кто желает и, главное, может сдать кровь, очень сложно. Иногда — невозможно. Во-первых, не годится кровь вперемешку с алкоголем. Вовторых, важен срок хранения всех компонентов крови. «Тромбоциты, например, хранятся максимум 3 дня, вот и считайте, что 4 мая будет, — говорит Евгений Жибурт, председатель совета Российской ассоциации трансфузиологов. — Если 3–4 дня праздников, особенно в маленьком городе, то, кроме молитвы, тут уже мало что поможет».

Кровь и плоть

14-летний Коля Исаев из села Кумжара Республики Марий Эл умер в йошкар-олинской больнице 4 апреля. Хотя еще какой-то месяц назад мальчик и его родители жили надеждой: Коле, больному апластической анемией¹ , нашли донора костного мозга. Парень ждал пересадки, врачи определялись с датой. Все это время Коле регулярно переливали тромбоциты и эритроцитную массу. Вернувшись в родное село после долгого лечения в Москве, парень вел практически полноценную жизнь.

«В пятницу, 28 марта, он и на улице гулял, — вспоминает мама Коли Галина Исаева. — Но тут смотрю: на ногах крапинки красные пошли, точечки на лице синие начали появляться. В субботу утром встаем — вроде ярче становятся. Я сразу позвонила в гематологическое отделение в городе. Спрашиваю, можно мы сейчас приедем? Ответили, что у них донорская кровь есть только по вторникам и четвергам, что переливать ничего не будут и что он будет просто там лежать».

В больницу Коля Исаев попал только в понедельник утром, а переливание ему сделали лишь во вторник после обеда. «Но перелилито только эритроцитную массу, тромбоцитов в тот день не было, — говорит Галина. — Я бегала по больнице и спрашивала, почему нет тромбоцитов, почему? Но они нашлись только в среду после обеда». Было уже поздно. Прошло чуть больше суток, и у Коли случилось кровоизлияние в мозг. «Кого мне там ругать, кого винить, я даже и не знаю. Да я никого уже и не виню. Не могу я просто уже, не могу», — плачет Галина.

ПМЖ в больнице

Инна Ширитова почти на шесть лет младше Коли Исаева, в феврале ей исполнилось девять. У Инны точно такой же диагноз — апластическая анемия. Инна и ее мама Зарема приехали в Москву из Нарткалы, маленького городка под Нальчиком в КабардиноБалкарии. «У себя там только три недели полежали, — рассказывает Зарема. — Как только диагноз поставили, врачи сразу же сказали: ищите где хотите доноров и ведите на станцию переливания, у нас крови нет. Мы сами подняли всех знакомых, 11 человек из них подошли, на первое время хватило». К счастью, республиканский минздрав прислал направление в Российскую детскую клиническую больницу.

Вот уже год и три месяца Инна с мамой живут в Москве в здании больницы. Первые три месяца Инна безвылазно пролежала в гематологическом отделении, потом ее перевели в так называемый больничный пансионат. «Пансионат» — это на самом деле небольшое помещение прямо в корпусе РДКБ, выделенное для проживания больных детей, которые не могут обойтись без постоянного наблюдения. Родители селятся вместе с ними, оставляя свою прежнюю жизнь. «Когда мы собирались в Москву, — говорит Зарема, — врачи из Нальчика говорили, что самое большое мы едем на 2–3 недельки. Мы приехали сюда с клетчатой сумочкой и пакетом».

Зарема ходит по комнате босиком. Маленькая, худенькая, она ненамного выше своей дочери. Утром водила Инну на анализы, потом оставила заниматься со школьным учителем — в тот день они вместе с другим мальчиком прямо в больничном коридоре проходили падежи. Днем вместе с остальными мамами Зарема стояла на кухне, готовила обед. Она всегда готовит его лишь маленькими порциями, потому что дольше часа хранить продукты для больной Инны нельзя.

Девочка сидит на кровати и подбирает наклейки для альбома про Шрека. Потом ей это надоедает, она берет куклу и переодевает. Вся комната — огромный склад игрушек, которые натащили девочке волонтеры. Мать и дочь уже как будто привыкли, что привязаны к больнице, что нельзя никуда уехать, надолго уйти. Зарема говорит, что старается даже и не думать о том дне, когда они с дочерью смогут наконец покинуть больницу: «Да кто его знает. Нет гарантии, что все хорошо будет. А вообще домой поехали бы, давно нас там не было. А там уж смотреть будем, привыкать. Очень трудно загадывать что-то. Мы понимаем, что уже никогда не будет, как прежде. Планировать невозможно, мечтать невозможно. Мы не знаем, что нас ждет впереди». Девочке нужны регулярные переливания тромбоцитов и эритроцитной массы. У Инны полностью не работает костный мозг. Таких, как Инна, многие сотни в клиниках России.

Пашины мечты

Паша Агалаков из поселка Юрья Кировской области — сосед Инны по «пансионату». С января он живет вместе с мамой Валентиной в больнице. Его диагноз — медуллобластома червя мозжечка² , рецидив. До этого, два года назад, ему еще удаляли опухоль, делали облучения. В комнате у Паши игрушек нет, на двери висит огромный плакат со словами: «Мечты сбываются». Вот только постер этот Паша никогда не увидит — из-за своего заболевания он полностью ослеп. Выходить ему никуда нельзя. Шанса на восстановление зрения нет. В июне Паше должно исполниться 16. В Москву он попал на несколько недель позже, чем планировалось: его собственные тромбоциты не поднимались, из носа шли постоянные кровотечения, долгая дорога была бы опасной. Вот только в Кирове донорских тромбоцитов найти не могли. Совпало это с длинными новогодними каникулами. Говорят, в праздники во многих больницах можно увидеть бегающих и сходящих с ума мам, которые суют охранникам рублей по 500, лишь бы только те пошли и сдали кровь.

Паша сидит на стульчике посреди комнаты и вяжет. Схемы ему никакие не нужны, петли и узоры набирает по памяти. «Я с шести лет вяжу, — улыбается Паша. — У нас в селе, когда была выставка, для моих работ целый стол выделили». В первые два месяца в больнице Паша освоил азбуку Брайля для незрячих, теперь сам создает книжку для слепых детишек. На выходе снова встречается тот же плакат про «Мечты сбываются».

Немедицинский диагноз

«Самое сложное — это осознать всем людям эту проблему, — говорит The New Times профессор Евгений Жибурт. — У нас народ в общем-то добрый. Когда какая-то катастрофа случается, доноров приходит очень много. И парадоксально, что именно в этот момент столько крови-то и не нужно, а вот каждый день она очень нужна. В одной только Москве в разных клиниках более тысячи человек нуждаются ежедневно в переливаниях».

Проведенный в марте опрос Фонда «Общественное мнение» показал, что почти все респонденты (95%) считают, что донорство должно вознаграждаться: прежде всего деньгами (74%), бесплатными путевками (56%), льготами (52%), а также отгулами на работе (46%) и гарантией повышенной пенсии (45%). Также упоминали об обеспечении «безопасности при сдаче крови», создании новых пунктов (на предприятиях, в селах) и мобильных бригад для приема крови (по 2%), проведении государственной политики, благоприятствующей развитию донорства (1%).

Согласно закону «О донорстве крови и ее компонентов», в день сдачи крови донор должен обеспечиваться бесплатным питанием и освобождаться от работы. Также в ст. 186 Трудового кодекса РФ говорится, что и на следующий день после процедуры работнику должны предоставить еще один отгул. Впрочем, редко кого отпускают на два дня.

В советские времена почетным донорам³ полагались бесплатный проезд на транспорте, 50-процентная скидка по оплате коммунальных услуг, льготы при зубопротезировании, покупке лекарств, внеочередное обслуживание в медицинских учреждениях и др. В то же время в кодексе этики донорства (разработан генассамблеей Международного общества переливания крови) сказано: «Донация крови должна быть добровольной и безвозмездной при любых обстоятельствах».

Причиной нехватки доноров научный сотрудник Института детской онкогематологии Марина Персианцева называет дефицит информации: «Нет никакой популяризации, мало кто говорит, что это почетно, хорошо. Ситуация не налажена совершенно, даже самих пунктов переливания в России очень мало. И открыты они в неудобное для работающего человека время. В Германии, например, пункты сдачи крови буквально на каждом углу, везде плакаты, прошел экспресс-анализ — и можно сдавать кровь». В дневнике волонтера Анны Егоровой есть запись: «Нужно давать людям еще один шанс. Всегда. Потому что еще не известно на самом деле, чей это шанс — их или ваш».

Общее количество доноров в России за пятнадцать лет уменьшилось более чем вдвое. В 1985 году общее число доноров составляло 5,6 млн человек, через 10 лет, в 1995 году, — 2,9 млн, к 2005 году снизилось до 2,2 млн. Количество донаций на 1 тыс. населения в 2004 году составило 25,4, в то время как в США — 109,9, в странах Европейского союза — более 50. Теоретически донорами могут быть 10–15% населения, но практически в России их в 10 раз меньше — 1,6%.

Первое успешное переливание крови в России произошло 20 апреля 1832 г. в Санкт-Петербурге. Дом Рагинского. Страстная пятница. Роженица, истекающая кровью. Ее бледный муж. Молодой акушер Андрей Мартынович Вольф решается на неслыханное. Он делает то, чему научился за границей и что до него никто в стране не делал. Вольф уговаривает стать донором мужа. Тот одновременно и не доверяет доктору, и надеется. Вольф берет у мужчины кровь и переливает роженице. Женщина спасена.

Из дневника волонтера Анны Егоровой: «Одна из крупнейших московских больниц, отделение гематологии. Заведующий отделением рассказывает нам про парня двадцати двух лет, у которого лейкоз и бластный криз, говорит: «Кишечное кровотечение, кровь в моче. Он в любой день у нас выкинет. И выкинет он потому, что нет тромбоцитов». Выкинет — это умрет. Умрет потому, что доноров в этой больнице нет совсем. Я познакомилась с этим парнем. Он из Долгопрудного. Сидит в своей палате, ведет блог и пытается сам найти себе доноров и деньги на лечение. Ему двадцать два года, я бы с ним встречаться могла».

_____________
1 Апластическая анемия — заболевание кроветворной системы.
2 Медуллобластома — злокачественная опу холь головного мозга.
3 Обладающие званием «Почетный донор России» (граждане, сдавшие бесплатно кровь сорок и более раз или плазму шестьдесят и более раз) получают ежегодно по 6 тыс. рублей (в 2008 году — 7522,85).