«Да будем мы свободны»

«В этом году мы рабы, в следующем да будем мы свободны». 65 лет назад началось восстание в Варшавском гетто

Итогда, 65 лет назад, как сегодня, была весна и пели птицы, и смеялись там — на арийской стороне, за стеной гетто, — дети, и крутилась там впритык к стене гетто карусель, и была слышна музыка, и катались на карусели люди. А уже горело гетто, и уже гибли один за другим немногие отчаянные его защитники, и уже выкуривали газом из бункеров немногих спрятавшихся, и уже кончали самоубийством еще не убитые: мужчины убивали своих детей, жен, матерей, уходили в небытие, в смерть, только чтобы не уйти — в колонне — на Умшлагплац, откуда составы шли в лагерь смерти, в Треблинку. В один состав набивали 10 тысяч человек. Составов за 9 месяцев было 40 (=400 тыс. человек), отправлялись они ровно в четыре, и путь их был короткий — 100 километров. Составы шли без остановок: Варшава — Треблинка, Умшлагплац — газовые камеры… «Я однажды глянул за стену — неужели карусель действительно крутится? Просто хотелось увидеть, что карусель крутится, что на ней катаются люди, что играет музыка. Жизнь». Так говорил автору Марек Эдельман — один из тех 220, кто поднял восстание в Варшавском гетто, один из тех 80, кто спасся и вышел за ворота гетто, один из 30 — из этих восьмидесяти, кто увидел конец той войны…

Смертью — смерть

Апрель — почти всегда месяц Пасхи. Еврейской, католической, православной. В свою Пасху (Пейсах) евреи празднуют исход детей израилевых из Египта, начало пути из рабства. Тогда, более 30 веков назад, свободным на весь народ был один — Моисей, да и кто знает, был ли он свободным? Фраза, вынесенная в заголовок, — из Пасхальной книги, у фразы есть и вторая часть. Но она здесь и неважна, потому как для восставших евреев Варшавского гетто главной была первая. Только не думайте, что под свободой они тогда понимали жизнь. Под свободой они тогда понимали то, как умереть. Как — это в колонне на Умшлагплаце или с оружием в руках (хотя стреляли они плохо и попадали в атаковавшие гетто нацистские отряды плохо), как — это в газовой камере или от собственной пули в голову (одна девушка в гетто стреляла в себя пять или шесть раз, пока себя убила), как — это войти в смердящий вагон состава или сгореть живым факелом в подожженном немцами гетто. Свобода — это необязательно жизнь. Выжить тогда было порой хуже, чем умереть. «Одна женщина, — рассказывал Марек Эдельман, — чудом сама вырвалась по каналам (канализационным) из гетто с двумя своими детьми трех и четырех лет. Только вышла на площадь, а там — немец. Немец застрелил детей, а ее только ранил. Она выжила, но нормальной уже никогда не стала».

Восстание в Варшавском гетто началось 19 апреля — в самом начале католической Пасхальной недели 1943 года. На этот день немцы назначили последнюю акцию по уничтожению евреев в гетто — их там осталось около 40 тысяч человек. А было в самом начале создания гетто 500 или 600 тысяч человек. Кого не увезли в Треблинку или Майданек, те умерли от голода. Паек был такой: 70–80 граммов хлеба в день, кусочек свекловичного мармелада в месяц, в месяц же 1 яйцо в виде яичного порошка.

На арийской, как принято было говорить, стороне Варшавы тоже было несладко — война, но добрые католики торопились тратить сбереженное, чтобы приготовить к Пасхе традиционные мазурки, бигос, штрудели — все то, что должно было быть выложено на стол в святой день Пасхи, когда праздновали они, добрые католики, воскресение Иисуса, рожденного еврейской женщиной Марией и смертью смерть поправшего.

Так сошлось: евреи, не признававшие Иисуса за Бога, в эти самые дни рядом, в гетто, смертью попирали смерть. «Наша победа заключалась в том, — говорил автору Марек Эдельман, — что никого из нас немцы не взяли живыми».

Опередить Господа Бога

На каждого из 220 повстанцев гетто приходился 1 револьвер, 5 гранат, 5 бутылок с зажигательной смесью. Во всем гетто было две мины и один автомат. Против восставших евреев немцы бросили авиацию, артиллерию, бронемашины, минометы, выставили 82 пулемета, 135 автоматов и 1358 винтовок, 2090 человек. Гетто продержалось около месяца.¹ Тем восстание варшавских евреев и знаменито — долго погибали, долго показывали глухому к их трагедии миру, как можно умирать. В других гетто все кончалось в дни, в часы. Сопротивление было в маленьких гетто, но там след пропал. Восстания были в гетто Кременчуга, Клецка, Мира, Несвежа, Лахвы, Белостока, Вильнюса и Каунаса — в 140 гетто по всей Европе. Было и в лагере уничтожения Майданек. О восстании в Каунасском гетто, где погибли 38 тысяч человек, в СССР в начале семидесятых вышла прекрасная книга Ицхокаса Мераса «Ничья длится мгновение». Не успела выйти — ее тогда тут же изъяли из всех библиотек и со всех книжных складов.

Откуда взялось оружие в Варшавском гетто? Большая часть — особенно вначале — из польской Армии Крайовой. Другое — покупали. За револьвер платили от 3 до 15 тысяч злотых, а за укрытие еврея в польской семье — от 2,5 тысячи до 5. Револьверы были важнее (как умирать). В Варшаве в польских семьях хоронились, по словам пана Эдельмана, около 12 тысяч евреев. Это такая же правда, как правда и то, что, когда создавались в Польше гетто и по улицам польских городов гнали колонны евреев, вслед им неслись каменья и комья грязи и крики «до свидания, жиды».

Польское сопротивление намеревалось поддержать восстание евреев. Не удалось. Это такая же правда, как и то, что в дни боев в гетто на варшавских улицах можно было видеть ватагу белобрысых польских мальчишек, гнавших, пока его не застрелил немец, черноволосого маленького оборванца с криком «Жид! Жид!»

Среди героев Израиля — десятки поляков, белорусов, украинцев, русских, даже немцев. Это такая же правда, как и то, что в охране и уничтожении Варшавского гетто участвовали украинские, латышские, литовские и русские отряды. «Синяя» польская полиция предпочитала в гетто не мараться, марались на улицах и в подворотнях, отстреливая сбежавших на арийскую сторону евреев.

И была весна.