 |
| Шанхай, 2007 год |
Михаил Аркадьев очень похож на Лучано Паваротти. Говорит, что раньше, когда Паваротти был еще жив, русского дирижера иногда принимали за знаменитого тенора. В белом пиджаке, черной водолазке с огромной сумкой, в которой кроме ноутбука, партитур, книг и таблеток от головной боли — коробочка с датским табаком, Аркадьев, разговаривая, аккуратно скручивает маленькие сигаретки из тонкой бумаги, набивая их этим самым датским табаком. Он отнюдь не интеллигент-декадент в белых перчатках. В последние годы Аркадьев много ездил по стране: давал мастер-классы для школьных учителей музыки в Поволжье, на Урале, в Сибири. А сначала работал и жил в Волгограде, занимая должность главного дирижера Царицынской оперы, потом во Владивостоке — на должности главного дирижера Тихоокеанского симфонического оркестра.
Тем не менее он прежде всего русский интеллигент, который не может не думать и не говорить о том, что происходит с его страной. Подробный разбор того, что представляет собой современная Россия, можно найти в его публицистической статье «Движение сопротивления, или Почему я не принимаю путинской России». «Где Россия, в которой бедный еврей Бейлис выиграл процесс с участием присяжных, когда его обвинили в человеческих жертвоприношениях? Где Россия, в которой речи великих адвокатов слушались, публиковались и читались, как бестселлеры? Где Россия, в которой понятие чести связывалось с автономной личностью и индивидуальным выбором, а не коллективом или группой? — вопрошает музыкант и отвечает: — Мы живем в стране, в которой большое и малое унижение стало привычкой».
Музыкант
Чувству собственного достоинства и внутренней свободе Аркадьева научила его покойная мама. «Ее арестовали по доносу знаменитого профессора в 1949 году, когда мама училась на третьем курсе режиссерского факультета ГИТИСа, за увлечение индийской философией, — рассказывает Михаил. — Приговорили к 10 годам с правом переписки. Но ей повезло: в лагерь ее не отправили, а отправили в ссылку в Среднюю Азию, перед этим продержав некоторое время в камере для буйнопомешанных, откуда бы я, например, точно не вышел». Любовь к философии, по словам Аркадьева, у него от мамы. А отец, инженер-электронщик, привил сыну интерес к физике.
Музыке Михаил начал учиться только в 13 лет и через полтора года достиг уровня десятого класса ЦМШ (Центральной музыкальной школы). «Мне мама купила пианино, как сейчас помню — «Музтрест», переделанный из бывшего беккеровского. И я стал импровизировать с утра и до вечера. Потом поступил в Мерзляковское училище при консерватории».
 |
| Михаил Аркадьев служил в Таманской дивизии.
1983 год |
«Мама не хотела, чтобы я уезжал, — объясняет Аркадьев. — Есть же такая позиция русской интеллигенции, что надо жить и умереть в России, мама мне об этом всегда говорила. Когда она поняла, что лучше мне было бы все-таки уехать, было уже поздно».
Человек поступка
Григорий Ревзин считает Аркадьева музыкантом из XIX века. Он не может быть придворным художником — структура личности не позволяет. «С Хворостовским, которого Миша очень любил, они разошлись, будучи очень разными людьми по сути, — объясняет Ревзин. — Хворостовскому, парню из Сибири, сначала льстило, что Миша познакомил его с цветом московской интеллигенции, а потом он понял, что интеллигенты — не соль земли, а лузеры, и от Миши отдалился».
Во Владивостоке на должности главного дирижера Тихоокеанского симфонического оркестра Аркадьев провел четыре года. Жил там один, жена и сыновья остались в Москве: жена — биохимик, не могла бросить свою работу, а сыновья — учебу. Аркадьев пытался поднять уровень оркестра, приглашал туда знаменитых музыкантов, находил спонсоров, чтобы купить инструменты. Но чиновники от музыки его усилий не замечали. В течение четырех лет они регулярно продлевали контракт с Аркадьевым — но ровно на год, что ставило его в унизительное положение.
«Директорами филармонии назначают только чиновников, далеких от музыки, — рассказывает Аркадьев о своем печальном опыте работы во Владивостоке. — Подчиненность директору филармонии — смерть для оркестра, у которого нет ни собственного директора, ни собственного аппарата, ни собственных финансов. Руководство филармонии может запросто манипулировать зарплатами. Например, понизить ее на 300–500 рублей, и это при зарплате музыкантов 6 тысяч. Говорят, что нет внебюджетных средств. Никто из музыкантов даже пикнуть не посмеет».
„
Тот факт, что поступок Миши вызвал такое волнение в среде, которую некогда называли общественностью, говорит больше о плачевном состоянии самой общественности
”
 |
| Аркадьев и Хворостовский на юбилейном
концерте Георгия Свиридова. 1995 год |
В 2007 году Аркадьев опубликовал на сайте «Каспаров.Ру» статью «Движение сопротивления». В 2010 году одним из первых подписал письмо «Путин должен уйти» и заявил о своем присоединении к «Солидарности». Приморские власти все это до поры до времени терпели. Но когда Аркадьев собрался исполнять симфонию эстонского композитора Пярта, посвященную Ходорковскому, ему объяснили, что этого делать не стоит. По словам дирижера, он долгое время осторожничал, считая, что несет ответственность за музыкантов. Но когда понял, что «они подыхают духовно, и профессионально, и по-человечески, не сдержался». Узнав, что Союз композиторов вступил в Народный фронт, Аркадьев написал письмо о выходе из организации: «Это стало последней каплей и для меня, и для руководства филармонии».
Через две недели после публикации письма Аркадьева уволили. Дело было представлено по-чиновничьи хитро: дескать, контракт с дирижером не будет продлен. К нему, мол, есть претензии. 9 июля ситуацию с увольнением Аркадьева прокомментировал пресс-секретарь премьер-министра Дмитрий Песков: «Только что получили проверенные данные из Владивостока. В случае с дирижером упоминание о фронте или использование названия фронта при прекращении трудовых отношений некорректно». Впрочем, секретарь Союза композиторов тогда же заявил, что «вопрос о вступлении в ОНФ отложен, так как вызвал много противоречивых мнений».
Поддержка
Музыканты из Тихоокеанского оркестра, рассказывает Аркадьев, отнеслись к его поступку «по-бытовому». Один из молодых сказал: «Нам сейчас не важно, кто у нас будет маэстро, нам важно, сможем ли мы существовать и кормить наших детей». Зато в Москве друзья и коллеги Михаила подняли шум.
«Мы составили письмо в защиту Миши, — рассказывает The New Times пианистка Екатерина Державина. — Сначала опубликовали его в ЖЖ, потом в «Новой газете». Многие известные музыканты письмо подписали». Державина не сомневается, что Аркадьева уволили по политическим соображениям:
«Во всех цивилизованных странах при назначении дирижера музыканты имеют право голоса. У нас же — нет, все решают чиновники». По словам Державиной, Аркадьев просил, чтобы контракт с ним заключали хотя бы на два года, чтобы он мог показать проделанную работу. В ответ — унизительные отказы. «Он не устраивал чиновников, потому что просил достойного финансирования, говорил, что оркестр — в нищенском состоянии. Он создавал губернатору Дарькину ненужные проблемы. А в последнее время особенно — своими антипутинскими статьями», — резюмирует пианистка.
Близкий друг Михаила философ Анатолий Ахутин рассказал The New Times о своей дружбе с музыкантом: «Нас двадцать лет назад познакомила философия. Я редко встречал людей, в которых художественная восприимчивость и аналитическая мысль столь безусловно обнаруживали свое внутреннее родство». И еще вот что замечает Ахутин по поводу аркадьевского письма о выходе из ОНФ: «Это нормальный поступок человека с чувством собственного достоинства. Для музыканта чувство оскорбленного достоинства — как чувство фальшивой ноты. И тот факт, что поступок Миши выставляется сейчас чуть ли не подвижничеством и героизмом или же просто пиар-акцией, что он вызвал такое волнение в среде, которую некогда называли общественностью, говорит больше о плачевном состоянии самой общественности».
Грузинская история
15 сентября в Тбилисской консерватории после концерта, в котором Аркадьев дирижировал Грузинским камерным оркестром, президент Михаил Саакашвили вручил музыканту грузинский паспорт. «Еще до истории с Народным фронтом, где-то в начале июня, я написал Саакашвили письмо, где сказал о том, что готов был бы работать в Грузии, — вспоминает Аркадьев. — Я написал это потому, что ощутил полное отчаяние, понимая, что эта система (в России) меня никогда не примет». К тому времени дирижера уже уволили и из Гнесинки, куда он регулярно приезжал преподавать из Владивостока. Ответа от Саакашвили, считает Аркадьев, не было бы, если бы не эта история с Народным фронтом: «Когда я вернулся в Москву, мне позвонили из грузинского консульства и предложили гражданство. Ответил, что соглашусь, только если сохранится российское. Так и получилось. Концерт в Тбилиси был замечательный. Но пока никаких творческих предложений мне не поступило».
Григорий Ревзин считает, что «грузинская история» закрыла для Аркадьева все возможности продолжения карьеры в России. «С другой стороны, я понимаю его жест. Государство его раздавило, а он ему отвечает: я не сдаюсь», — рассуждает Ревзин.
 |
| С сыном Антоном на «Последней осени»,
сентябрь 2011 года |
Аркадьев и вправду не собирается сдаваться. У него большие планы. Скоро должна выйти его философская книга «Язык как катастрофа (эскизы антропологии абсурда)», он собирается ехать в Красноярск с мастер-классами, преподает в Высшей школе экономики культурологию музыки, мечтает восстановиться в Гнесинской академии, а по 31-м числам ходить на Триумфальную площадь.
«Даже если бы у меня сейчас был оркестр и оперный театр, — объясняет он, — я бы все равно туда ходил. В этом смысле мне понятно и близко поведение молодого Вагнера — тот был готов нищенствовать со всей семьей, будучи уже известным композитором, но шел на баррикады отстаивать идеалы Французской революции».
На так называемые выборы Аркадьев не пойдет. Он говорит, что ему близка позиция Гарри Каспарова, но не нравится слово «бойкот». Ближе — «гражданское неповиновение».
29 сентября в Подмосковье лидеры гражданских и политических оппозиционных движений организовали большой форум под символическим названием «Последняя осень». Михаила Аркадьева попросили выступить на открытии.
«Я играл две фортепианные вещи Георгия Свиридова — знаменитый романс из «Метели» и «Время, вперед!», — рассказывает музыкант. — Я очень люблю Свиридова, он гениальный композитор, в чью музыку абсолютно не проникли его политические взгляды, которые я, конечно, не разделяю». Участвуя в «Послед-
ней осени», Аркадьев, по его собственному признанию, «выражал свою позицию».
На том форуме лидер движения «Химкинский лес» Евгения Чирикова впервые услышала игру Михаила Аркадьева. «Он играл гениально, — рассказала она The New Times. — Открытие нашего форума очень много приобрело благодаря его выступлению. Я, конечно, слышала историю про мятежного дирижера, но не представляла, какой это музыкант».
Что нас ждет в будущем? Ответа на этот вопрос Аркадьев не знает. Но знает он одно: «Движение сопротивления быть обязано. Даже если оно обречено».
Михаил Аркадьев родился 15 марта 1958 года. Окончил Российскую академию музыки имени Гнесиных. 1989 год — первые сольные концерты за рубежом, в 1990–2003 годах аккомпанировал Дмитрию Хворостовскому. С 2002 по 2004 год — главный дирижер и музыкальный руководитель Волгоградской оперной антрепризы (ныне Царицынская опера). С 2007 по июнь 2011 года — худрук и главный дирижер Тихоокеанского симфонического оркестра. Заслуженный артист РФ, доктор искусствоведения. В 2010 году вступил в движение «Солидарность». 15 сентября 2011 года получил гражданство Грузии.
Tweet
