Каким образом эта компания, которую всего 12 лет назад, в 1996 году, основали два отнюдь не богатых студента из Стэнфорда Сергей Брин и Ларри Пейдж, смогла добиться такого успеха, сделав ее основателей мультимиллиардерами? Между тем история Google не уникальна. Это всего лишь одна из компаний Силиконовой Долины в Калифорнии, где возникновение «Гуглов» поставлено на поток. До Google были Intel, Apple, Netscape, не говоря уже о тысячах компаний поменьше. Все они прошли похожий путь: молодые основатели-инженеры создавали компанию где-нибудь в гараже, получали начальные деньги от частных инвесторов, потом инвестиции от венчурных капиталистов, дальше развивали бизнес и делали IPO.
Культура сотрудничества
Почему такие истории происходят чаще в Силиконовой Долине? В 1950–1960 годы главный центр компьютерной технологии США был в окрестностях Бостона. Тем не менее к 1980 году Силиконовая Долина в штате на другом побережье Америки выиграла в состязании регионов. Профессор Анна Ли Саксениан из Беркли считает, что причиной «поражения» Бостона была разница культур. Фирмы вокруг Бостона были крупными, солидными, самодостаточными пирамидальными компаниями. Они слабо кооперировались друг с другом, старались делать весь дизайн и производство внутри самой компании. Если инженер увольнялся из одной компании и переходил в другую, он рассматривался как «предатель». В это же время в Силиконовой Долине сложилась культура малых компаний, которых было много и которые стремились сотрудничать друг с другом. Переход инженера или менеджера из компании в компанию не рассматривался как проступок. В Силиконовой Долине сложилась и современная культура технологического стартапа, когда инженер, которому пришла в голову хорошая идея, может без угрызений совести создать свою компанию и получить поддержку в сотни тысяч и миллионы долларов от венчурных капиталистов.
Рождение стартапа
Стартап начинается, когда предприимчивому инженеру приходит в голову нов идея. Сначала предприятие проходит «кухонный» и «гаражный» периоды, когда инженер находит единомышленников, они увольняются с работы, пишут бизнес-план, изготавливают прототип и встречаются с инвесторами. Каждая фирма венчурных капиталистов состоит из нескольких человек (партнеров), которые управляют одним или несколькими фондами, каждый объемом от нескольких десятков до пары сотен миллионов долларов, распределенных между десятками компаний. Деньги в новые компании приходят по следующей цепочке: простые американцы приносят свои сбережения в частные пенсионные фонды, те, в свою очередь, вкладывают в венчурные фонды, которые инвестируют в молодые компании.
Инвесторы-ангелы
Венчурные фонды стараются вкладывать не менее $1 миллиона в каждую сделку. Во многих случаях молодым компаниям на самом начальном этапе нужны меньшие суммы — несколько сотен тысяч. Совсем «зеленые» компании могут не представлять интереса для венчурных капиталистов. Тогда отцы-основатели фирмы-новичка используют свои деньги или одалживают их у родственников. Но если этого не хватает, в роли инвесторов могут выступить состоятельные частные лица, так называемые «инвесторы-ангелы». Хотя каждый из таких инвесторов вкладывает меньше, чем венчурный фонд, но «ангелов» больше: по оценкам Национальной ассоциации венчурного капитала, организованные венчурные фонды инвестируют порядка $20 млрд в год, в то время как «ангелы» — около $30 млрд.
Венчурные фонды рассчитывают, что за 3–7 лет новая компания должна создать продукт и начать продажи, после чего либо выйти на биржу (провести IPO), либо быть проданной другой, более крупной компании. К моменту IPO доля основателей компании часто размывается и составляет 2–5% — остальное оказывается в руках у венчурных капитали- стов или используется для опционов другим работникам компании. И тем не менее после выхода на биржу многие основатели становятся мультимиллионерами, а иногда и мультимиллиардерами.
Из какого сора…
Как говорит ветеран Силиконовой Долины Джон Нэшем, типичный венчурный капиталист получает около 1000 бизнес-планов в год, из которых 994 отправляются в корзину для мусора. Венчурные капиталисты отбирают компании, которые, с их точки зрения, имеют потенциал к тому, чтобы вернуть $20 и больше на каждый вложенный доллар. Тем не менее из 10 компаний, которые получают финансирование, 6 компаний становятся банкротами, одна становится успешной и три оказываются проданными за небольшие деньги или становятся «зомби», то есть компаниями, которые не могут вырасти, но и не прогорают. Одна успешная компания способна покрыть расходы на банкротов, и в среднем удачные венчурные капиталисты получают порядка 20% возврата на вложенные деньги.
Правда, рынок может и обвалиться, как это случилось в 2000–2002 годах, когда более половины фирм венчурных капиталистов вышли из бизнеса.
Понятно, что стартапы и венчурные вложения — крайне рискованное и далеко не всегда прибыльное дело. Тем не менее практика показала, что именно таким способом осуществляется технический прогресс. Сторонники государственного финансирования прогресса возразят, что некоторые крупные проекты XX века, например, выход человека в космос, были осуществлены именно через целевые государственные проекты. И это так. Однако в большинстве случаев государство оказывается чересчур неповоротливым по сравнению с тысячами кооперирующихся и конкурирующих друг с другом частных компаний, финансируемых независимыми инвесторами. Система Силиконовой Долины, в которой на каждую идею финансируется дюжина новых фирм, из которых выживают две, позволяет быстро создавать новые технологии (наподобие современной инфраструктуры интернета) в условиях, когда невозможно предсказать, что будет изобретено в следующем году.
Силиконовая Долина — конгломерат из двух десятков небольших городов к югу от Сан-Франциско: Пало-Альто, Саннивейл, Санта-Клара, Сан-Хосе и другие. Большинство ведущих технологических компаний мира или находятся в самой Долине, или имеют здесь филиал. На территории Долины находится Стэнфордский университет, на небольшом расстоянии от нее — Университет Беркли, не говоря уже о нескольких университетах и колледжах поменьше. Силиконовая Долина не похожа на «академгородок» — по территории она сравнима с Москвой, а по населению находится между Киевом и Минском. Многие регионы мира пытались копировать Силиконовую Долину, создавая Силиконовый Лес в Орегоне, Силиконовую Аллею в Нью-Йорке, Силиконовую Пустыню в Аризоне и десятки других «силиконовых» мест, но никому не удалось даже приблизиться к успеху изначальной Силиконовой Долины — этого вавилона технологий.
