Третьяковка зажигает

Выставка Николая Николаевича Ге — долгожданная, в таком объеме этот выдающийся художник в России никогда не выставлялся: более 200 произведений из русских и зарубежных собраний. Предыдущая его выставка была тоже в Третьяковке, но 40 лет назад.

Судьба Ге в России — это судьба «нелюбимого сына». Потомок французских эмигрантов, медалист Академии художеств, проведший более десяти лет в Италии, один из организаторов и активных участников Товарищества передвижных художественных выставок, он оказался на родине фактически в изоляции. Для того чтобы его работы попали в галерею, Лев Толстой вел бесконечные переговоры с Третьяковым, и только по настоянию писателя приобрели и выставили некоторые картины, да и то в отдельном помещении, закрытом от широкой публики. Эти произведения было запрещено показывать даже на посмертной выставке работ Ге в 1895 году. Цензура вымарала их названия из альбома, подготовленного Н.Н. Ге-сыном и выпущенного в Москве в 1903 году.

Если в начале карьеры Ге писал довольно традиционные работы, чем-то напоминающие Брюллова, то чем дальше, тем больше его живопись вступала в необъяснимый конфликт с обществом. В 1863-м он выставляет «Тайную вечерю» — канонический сюжет написан настолько неожиданно, что вызвал эффект шока. Крамской, увидев эту картину, воскликнул: «Ох, не снесет он благополучно своей славы!» Академия художеств приняла беспрецедентное решение, присвоив молодому выпускнику звание профессора, при том что он не был академиком. С другой стороны, церковь запретила эту картину репродуцировать. Эпизодически обращаясь к светским или историческим сюжетам (наиболее известна картина «Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе»), Ге шел в направлении религиозной живописи. Его работы были исследованием религиозности и неминуемо вступали в конфликт с церковью.

Вершиной творчества Николая Ге стали евангельские работы, называемые «Страстным» циклом. Над ним он работал более тридцати лет. Судьба каждой картины была драматичной. «Вестники Воскресения» (1867) была запрещена для экспонирования в Петербургской академии художеств. «Что есть истина?», представленная в 1890 году на XVIII передвижной выставке, была исключена из экспозиции личным распоряжением Александра III, дальнейший ее показ запрещен. В 1892 году президент Академии художеств великий князь Владимир Александрович запрещает экспонирование картины «Суд Синедриона». Наконец, в марте 1894 года по распоряжению Александра III не допущена на выставку картина «Распятие».

Судьба «Распятия», которое является вершиной художника, сложилась трагично. Ге пришлось выставлять ее на квартире друзей. «Я долго думал, зачем нужно Распятие, — писал художник, — для возбуждения жалости, сострадания оно не нужно… Распятие нужно, чтобы осознать и почувствовать, что Христос умер за меня. Я сотрясу их все мозги страданиями Христа. Я заставлю их рыдать, а не умиляться…» Ге работал над «Распятием» десять лет и переписывал картину девятнадцать раз. Однажды в деревне по соседству с его хутором произошло убийство — брат убил брата. «Я побежал туда, — рассказывал Николай Ге. — Убийца был в избе. Стоял в углу. Почему-то совершенно голый, вытянувшись, он топтался на месте и ноги держал как-то странно — пятками врозь. При этом он всхлипывал и твердил одно и то же слово: «Водицы, водицы…» В этом безобразном человеке просыпалась совесть. Он мне запомнился и пригодился для моего Разбойника».

«Такое впечатление ужаса, такой трагедии в самом воздухе, везде вокруг, — писал критик В.В. Стасов, — никто из живописцев, да и из публики отроду еще не видели и не слышали на свете».

После смерти Ге Толстой скажет: «По моему мнению, это был не то что выдающийся русский художник, а это один из великих художников, делающих эпоху в искусстве». Сын Ге, видя, что работы отца не принимают на родине, а если и берут в дар, то отказываются выставлять, в 1899 году эмигрировал в Швейцарию, забрав большую часть наследия с собой, включая оба варианта «Распятия» (1892 и 1894). После смерти Ге-сына большая часть работ была за копейки продана с аукциона и пропала. «Распятие» 1892 года попало в парижский музей Орсэ. Остальные оказались в частных собраниях.

«Распятие» 1894 года неожиданно «всплыло» в 1970-х годах — его предложили купить Министерству культуры СССР, но оно отказалось из-за религиозного содержания картины. Примерно в то же время, в 1974 году, архитектор Кристоф Больман на рыночном развале в Женеве нашел валяющимися на земле рисунки неизвестного автора. Он купил их за символическую плату, и только позднее определили авторство Николая Ге. Недавно 55 этих рисунков поступили в дар Третьяковской галерее и представлены сейчас на юбилейной выставке.

Славу Борису Григорьеву, чья выставка в Третьяковке пользуется огромной популярностью, принесли портреты. Точные, но не комплиментарные: суховатенький Горький, барствующий Шаляпин, сумасшедший Николай Клюев, сосредоточенный Рахманинов, Мейерхольд в необычной «летящей» позе с высоко вздернутой рукой.

Портрет Есенина, который художник делал в мае 1923 года во время поездки поэта с Айседорой Дункан в Европу, известен только по описанию самого Григорьева: «После выпитой бутылки коньяку, сонный и весь насквозь несчастный; ну, а на моем холсте он — бодрый крестьянский парень, в красной рубахе, с пуком стихов за пазухой и как раз загорелый и здоровый. Ни б.д.ва, ни бледной немочи, ни пьяных глаз, ни тени злости и отчаяния; всё это было на нем лишь «дунканизм» его случайной Айседуры».

Однако неменьший интерес вызывают его рисунки — Григорьев был великолепным рисовальщиком. Из первой поездки во Францию он привез цикл зарисовок девушек легкого поведения — виртуозные, живые, они вошли в книгу Intimite (1918). Эти эротические рисунки и полотна далеки от традиционного в те годы блоковского воспевания «прекрасной дамы», они манили одновременно и европейским духом, и любованием женским телом.

Но тогда же он начал работать и над самым сложным циклом своих работ «Расея», вызвавшим резкую полемику. Его «Расея» — искореженная, страшная страна деградирующих личностей — совсем не то лубочное воспевание крестьянской России, которое тогда всячески пропагандировалось. Неслучайно Григорьева стали сравнивать в то время с Достоевским, что ему немало льстило.

Уехав в эмиграцию, Григорьев лишь в 1929 году признался, что окончательно расстался «с заполнившими ранее душу «россейскими образами». «Я иду теперь в царство чистой живописи, всеми силами стараясь овладеть тем совершенством формы, без которой не может быть истинного искусства».

родился в Воронеже в семье помещика. Учился на физико-математическом факультете сначала Киевского, потом Петербургского университета, который оставил ради поступления в Академию художеств. За успехи в учении академия дала ему командировку за границу — несколько лет он прожил в Италии. По возвращении в Петербург в 1870 г. участвовал в создании Товарищества художников-передвижников. В 1875 г. покинул Петербург и поселился на Украине. В 1880-е — начале 1890-х написал свои главные произведения на религиозные сюжеты. Умер в 1894 г. на своем хуторе в Черниговской губернии.