 |
|
|
Присуждение премии правительства РФ 2011 года в области печатных средств массовой информации № 1902-р, подписанное лично Владимиром Путиным, никто бы и не заметил, если бы в числе удостоенных премии исполнительной ветви власти не оказались журналисты, для которых правление ВВП стало постоянной борьбой за право исполнять свой профессиональный долг. У Сергея Пархоменко аккурат после прихода Путина в К ремль отобрали его детище — журнал «Итоги». Ирина Петровская вынуждена была уйти из федеральной газеты, потому что ее статьи подвергались цензуре: теперь она обозреватель «Новой газеты», которая ведет собственный мартиролог убитых журналистов. Убитых за расследование чекистского бизнеса под названием «Три кита» (Юрий Щекочихин), за репортажи и расследования трагедий в театре на Дубровке, в Беслане и Ч ечне (Анна Политковская), криминала (Игорь Домников), чеченского кошмара (автор газеты Наталья Эстемирова), фашиствующих ублюдков (адвокат Станислав Маркелов и внештатный корреспондент Анастасия Бабурова). Всех их убили не в «лихие 90-е» — в стабильные 2000-е, которыми так гордится высокий чиновник, подписавший распоряжение о премии-2011, глава правительства В.В. Путин. В том же ряду и имя Михаила Бекетова, еще одного лауреата распоряжения № 1902-р: его, главного редактора «Химкинской правды», тоже убивали — недоубили, сделали калекой руками или по заказу химкинских властных отморозков, как не доубили в тех же Химках гражданского активиста Константина Фетисова: прокуратура Московской области в 2010 году инициировала проверку деятельности мэра города Владимира Стрельченко — на том и успокоились. Ни по делу Бекетова, ни по делу Фетисова никого так и не нашли, никого не осудили, о чем многажды писала «Новая газета». На тот 1 млн, что получит Бекетов за премию, он сможет лечиться за границей месяц, может, два, а придется — годы.
Развилка
Путинские пиар-технологи выстроили на общественной доске патовую позицию, когда абсолютно любой ход в итоге приводит в тупик. Что делать журналистам, которых отобрали специалисты по активным мероприятиям? Взять премию из рук г-на Володина — и в этом тоже цимес ситуации, — в прошлом одного из лидеров «Единой России», в настоящем вдохновителя Общероссийского народного фронта и главы аппарата правительства, которому, судя по прецеденту (в прежние годы премию вручал тогдашний глава аппарата Сергей Собянин), и предстоит 13 января (День печати) жать руку журналистам, коих принято числить по категории «оппозиционных»? Взять — и навсегда войти в историю, как пять лет назад вошли руководители известных СМИ Виктор Лошак («Огонек») и Виталий Игнатенко (ИТАР-ТАСС), которых сочли «добившимися значительных творческих и профессиональных достижений» аккурат в тот год (2006-й), когда убили Аню Политковскую. Уж как будут ликовать интернет-падонки и проч., смакуя: де, всякая независимость имеет свою цену — одним хватает пяти копеек, цена других — миллион. Не взять, отказаться от премии? Иные коллеги и не поймут: с этой власти — хоть шерсти клок, другие скажут: власть сама пропагандирует своих могильщиков — зачем ей в этом мешать?
Прецеденты
В нашей больной истории все уже когда-то бывало. Анна Андреевна Ахматова, спасая сидевшего сына, написала строчки, которых потом стеснялась: «Мы пришли сказать, — где Сталин, там — свобода». Ей надо было вытаскивать из лагеря Левушку — нет предела цены за спасение сына.
Юрий Любимов, спасая театр и себя как режиссера, уехал за границу с благословения все того же генерала Бобкова. Поэты Андрей Вознесенский и Евгений Евтушенко, лидеры фронды 60-х, тоже нет-нет да писали какую-нибудь оду «Братской ГЭС»: потом выходили их многотомники и циники говорили: «Ну, надо же как-то жить». Евтушенко будет откровенен: «Я — тик-так, сегодня — так, а завтра — так».
Но были и другие примеры.
Религиозный диссидент, автор сборников «Надежда» Зоя Крахмальникова, лидер запрещенного ДС Валерия Новодворская и целый ряд других диссидентов отказывались писать прошение о помиловании генеральному секретарю ЦК КПСС: их ценой были месяцы ссылки и тюрьмы. Один из издателей диссидентских «Поисков» Валерий Абрамкин не стал каяться на суде — отсидел шесть лет, получил туберкулез и всю жизнь корит себя за болезнь сына. А его соиздатель покаялся, признал вину и отделался ссылкой.
Александр Исаевич Солженицын в 1998 году весьма резко отказался от ордена Андрея Первозванного, который собирался ему вручать президент Ельцин. Отказался со словами «От верховной власти, доведшей Россию до нынешнего гибельного состояния, я принять награду не могу». Многие его осудили, даже святой человек Дмитрий Лихачев. Впрочем, он заметил, что Солженицын «поступил по совести». Только и всего.
Какова цена «по совести» сегодня? Да, в сущности, никакая. Чем платит Юрий Шевчук, задавший неудобный вопрос Путину и написавший «Я пил вчера у генерала ФСБ»? Ну в «ящике» не показывают, на привластных корпоративах не стрижет. Что случилось с Дмитрием Быковым или Михаилом Ефремовым, у которых не достало времени пойти на встречу с Путиным? Или с блогером Рустемом Адагамовым, который не счел себя сторонником «Единой России» и на приглашение к ее лидеру, Дмитрию Медведеву, ответил отказом?
Впрочем, личный выбор — он личный, в советчиках не нуждается.
Любопытна власть.
Цели
Так зачем эта история Путину и его пиар-технологам? Среди очевидных ответов — см. выше про технологию Ф.Д. Бобкова. Устраивая зарубежные гастроли и помогая издавать многотомники, он ненавязчиво давал понять тем, кто продолжал сопротивляться, выбирая между голодовкой и смертью, которую выбрал Анатолий Марченко, и насильственной эмиграцией, которая выпала Буковскому, Гинзбургу, тому же Солженицыну. Де, есть и более комфортный выход. Только один раз, зажав от неприятного запаха платком нос, закрыв от чудовищности картинки глаза, — один раз.
Среди ответов, описанных в исследованиях по авторитарным режимам, есть и такой: главное отличие корпоративистского способа управления, при котором все решения принимаются за закрытыми дверями узкой группой людей, заключается в его маниакальном стремлении инкорпорировать в тело власти всех, кто способен независимо думать. А если не инкорпорировать — то показать инакомыслящим, что все рано или поздно готовы соучаствовать в подлости. Дело за малым — найти подход, аргументы, позволить хоть как-то сохранить лицо. Кто может — сживется, кто не сможет — «кладбищенской земляники крупнее и слаще нет». Это Марина Цветаева.
Авторитарная власть редко бывает эффективной. Кроме одного — когда стоит задача купить лояльность. Народа — пенсиями, чиновников — акциями в бизнесе, людей в погонах — правом на рейдерство. Она, эта власть, абсолютно уверена: человек слаб. И, строго говоря, не слишком в том ошибается.
Tweet
