 |
Биографии четы Киршнер и Клинтон действительно похожи. Кристина Исабель Фернандес и Нестор Киршнер Остоич, как и Хиллари с Биллом, познакомились очень молодыми — ей было 20, ему 23 года. Оба учились на факультете права в городе Ла-Плата, а закончив учебу, занялись адвокатской практикой. Прежде чем победить на президентских выборах-2003, Нестор Киршнер был мэром города Санта-Крус. Его энергичная супруга к тому времени добилась еще большего: в 1995 году она была избрана в верхнюю палату Национального конгресса (сенат) от провинции Санта-Крус. И когда о своих президентских амбициях заявил Нестор, нация была порядком удивлена: Кристина к тому времени была уже более известна, чем ее муж. «Она уступила ему дорогу» — рассудила молва.
Возможно, в этом и состояла первая часть супружеского «заговора». Когда Нестор был избран президентом, его супруга продолжала оставаться сенатором: обе ветви власти, как писала газета «Слейт», «днем шли рука об руку, а ночью ложились в одну постель». О таком союзе не могло мечтать ни одно из правящих семейств мира.
Но то была лишь первая часть стратегического плана. Во второй раз пара Киршнер удивила нацию четыре года спустя, в 2007-м. Тогда Нестор, обретший за время своего президентства колоссальный авторитет, неожиданно для сограждан отказался баллотироваться на положенный ему по конституции второй срок и уступил место жене. Возможно, они решили, что в 2011 году Нестор вновь вернется в президентский дворец Каса-Росада (в Аргентине такое возможно, как и в России). Теперь о том, что замыслила чета, остается только догадываться: 27 октября 2010 года Нестор Киршнер скончался от сердечного приступа в своем родном доме в Санта-Крусе.
 |
| Кристина Киршнер родилась в 1953 г.
в Ла-Плате, в 60 км от Буэнос-Айреса. Ее отец, Эдуардо Фернандес, сын иммигрантов из Испании, работал водителем автобуса. Мать, Офелия Вильгельм, дочь иммигрантов из Германии, была административным работником и покровительствовала местному футбольному клубу Ла-Химнасиа. Офелия и ее другая дочь Хиселле до сих пор живут в Ла-Плате. Активная политическая жизнь Кристины началась в 1991 г., когда она была избрана в местную законодательную ассамблею Ла-Платы. Четыре года спустя ее избрали уже в Национальный конгресс, стены которого она не покидала до начала своей президентской кампании в 2007 г. Кристина и Нестор Киршнер поженились в 1975 г., у них двое взрослых детей — Максимо и Флоренсиа (на снимке — вместе с матерью). |
По правде говоря, у самих аргентинцев чета Киршнер вызывает сравнения не с четой Клинтон, а с президентом Хуаном Доминго Пероном и его легендарной супругой Эвой Перон* * Эва была второй женой Перона. В 1996 г. образ аргентинской национальной героини воссоздала Мадонна в фильме «Эвита». . Эва была настолько популярна в стране, что наверняка сменила бы мужа на посту президента, если бы не ее ранняя смерть. Для Кристины Киршнер с самого начала политической карьеры Эвита стала, как она говорит, «путеводной звездой на пути в президентский дворец» и образцом для подражания. Кристина так же, как Эвита, подносит руку к сердцу, надевает на публичные выступления красный берет, так же беспокоится о своих нарядах.
Далеко не всем нравятся ее женские слабости. Недоброжелатели судачат о том, что во время зарубежных поездок ее сопровождает гигантская свита с десятками чемоданов; что она по четыре-пять раз в день меняет платья и костюмы. Так, похоже, было и во время ее визита в Москву в 2008 году. Тогда CFK посетила Дом моды Юдашкина, где приобрела несколько туалетов pret-a-porter. А президент Медведев подарил ей роскошную меховую шапку из русской чернобурки, чем вызвал у гостьи бурный восторг.
Политические противники укоряют Кристину и в том, что та слишком большое внимание уделяет своему лицу. Будучи сенатором, она выглядела вполне на свои годы. Но когда 8 лет назад Кристина Киршнер впервые с экрана объявила о своих президентских амбициях, аргентинцы ее едва узнали: губы стали намного полнее (некоторые журналисты сказали — «чувственнее»), кожа помолодела лет на двадцать. Как кандидат в президенты, она вполне могла бы стать лицом всемирно известной косметической компании или международного дома моды. Большинству сограждан такой образ президента понравился, но завистники поспешили дать ей прозвище «Эвита на ботоксе».
 |
| Покойный Нестор Киршнер обожал свою супругу,
которая всегда была более известной и популярной в народе (на снимке 2005 г. чета Киршнер во дворце Каса-Росада) |
Если женские слабости Кристины Киршнер понятны и простительны, то ее становящийся с годами все более непримиримый тон в общении с нацией вызывает у многих аргентинцев неприязнь. Когда-то, еще во время работы в Сенате, у нее была репутация бунтарки. Она не боялась открыто выступать против линии своего предвыборного альянса «Фронт за победу», подолгу беседовала с журналистами, обсуждая самые острые вопросы, и постоянно присутствовала на телеэкране. Однако уже после первых победных для нее выборов 2007 года Кристина изменилась до неузнаваемости. Она прекратила участвовать в каких бы то ни было дебатах, стала игнорировать прессу. Во время последней кампании, закончившейся еще более триумфально, чем первая, она не дала ни одного интервью, не участвовала ни в одной пресс-конференции, ни в одной из теледискуссий. Она приняла для себя нехитрую стратегию — обращаться к населению через прямые телетрансляции и с официальных мероприятий. Предполагалось, что каждое ее слово должно было отливаться в граните.
Одновременно Кристина энергично претворяла в жизнь социальные программы — от устройства на работу студентов, в рамках программы «Вся Аргентина работает», до чрезвычайно популярного в народе проекта «Футбол для всех» — по строительству «народных стадионов». Она последовательно проводила в жизнь курс своего супруга, который популистскими методами создавал себе массовую социальную опору в важнейшей провинции страны — Буэнос-Айресе — за счет почти бесплатной раздачи продуктов питания и предметов для семейного очага. Его программа ежемесячного субсидирования населения так и называлась — «Хозяева очага».
Но довольны были далеко не все граждане, особенно в среде творческой интеллигенции. «Она превратилась в императрицу — больше не терпит вопросов, не собирается со своими министрами и, настаивая, чтобы все ее слушали раскрыв рот, не допускает, чтобы кто-то другой говорил в ее присутствии», — сетует известный аргентинский писатель Маркос Агинис. По мнению Агиниса, «этот популистский режим пытается кое-что подлатать на фасаде лишь для того, чтобы внутри дома ничего не менялось».
С мнением писателя согласен и аргентинский политолог Пабло Диас де Брито. «Президентская кампания-2011 стала наименее демократичной с 1983 года, когда страна освободилась от последней военной диктатуры, — заметил Диас де Брито в разговоре с The New Times. — По сути, Кристина и не вела никакой избирательной кампании, ей было достаточно открыть пару фабрик, а на публичных митингах выступал ее министр экономики Амадро Буду, который сопровождал свои пламенные речи артистической игрой на гитаре».
У этого правительства, утверждает Диас де Брито, почти нет политической оппозиции, оно взяло под контроль всю законодательную власть и в столице, и в провинциях, голос независимых СМИ почти не слышен. Режим Кристины Киршнер, полагает собеседник журнала, демонстрирует авторитарные замашки. «В своем авторитаризме она пока не дотягивает до уровня Уго Чавеса в Венесуэле, но вполне может конкурировать по степени отсутствия демократических свобод с режимом Даниэля Ортеги в Никарагуа и Рафаэля Корреа в Эквадоре», — резюмирует Диас де Брито.
Во время визита в Москву в 2008 г. Кристина Киршнер посетила Дом моды Юдашкина, где приобрела несколько туалетов pret-a-porter. А президент Медведев подарил ей роскошную меховую шапку из русской чернобурки, чем вызвал у гостьи бурный восторг
Мрак в конце тоннеля
Какой в таком случае может быть дальнейшая эволюция нынешней президентской власти в Аргентине, опирающейся, между прочим, на широкую народную поддержку? «Президент Аргентины во многих речах приглашает мир следовать своей собственной социально-экономической модели, — поясняет в разговоре с The New Times глава влиятельного аргентинского общественно-политического фонда CADAL (Центр демократии и развития Латинской Америки) Габриэль Сальвиа. — Однако многие местные и зарубежные эксперты считают, что эта модель идет к неизбежному краху, поскольку представляет собой комбинацию финансовой безответственности, низкой продуктивности, правового нигилизма, хронической коррупции и отсутствия какого бы то ни было плана долгосрочного развития».
Популярность семейства Киршнер связана в первую очередь со стабильным экономическим развитием Аргентины. После острейшего экономического кризиса начала тысячелетия пришедший к власти в 2003 году Нестор Киршнер взял на вооружение модель, которая в течение восьми лет обеспечивала стране в среднем 7,6% экономического роста в год. Этому не мог помешать даже разразившийся в 2008 году мировой финансовый кризис. Успех базировался на высоких ценах на товары аргентинского экспорта, пользовавшиеся повышенным спросом на мировом рынке (прежде всего соя и другие сельскохозяйственные товары), многочисленных государственных субсидиях, стимулировавших потребление в частном секторе, и безудержном росте социальных выплат, которые помогали нейтрализовать последствия кризиса. Такая политика привлекала на сторону Киршнер миллионы избирателей, прежде всего из малообеспеченных слоев, леворадикальную молодежь, а также часть среднего класса.
Однако, по мнению Габриэля Сальвиа, «манна небесная», ниспосланная Аргентине, была использована крайне нерачительно. Пакет социальных выплат за короткий период разбух в шесть раз, на 22% выросло число чиновников, были созданы десятки новых абсолютно неэффективных госпредприятий. И в то же время систематической дискриминации подвергались действовавшие в стране иностранные компании и открытой травле — оппозиционные партии и их печатные органы. Экспроприировались пенсионные фонды, искажались показатели уровня инфляции.
Одновременно чету Киршнер неоднократно обвиняли в незаконном обогащении и нелегальном использовании полученных из-за рубежа денег в политических целях. Так, в 2007 году в оппозиционную прессу просочились данные о том, что Киршнер вручили чемодан с $800 тыс. наличными, которые им направил-де на нужды избирательной кампании венесуэльский президент Уго Чавес. В суде Буэнос-Айреса началось официальное расследование скандала, но вскоре оно было прекращено без объяснения причин.
«В сегодняшней Аргентине мы имеем дело с «охранительной» моделью политического и экономического развития, — убежден известный чилийский экономист Эдуардо Энхель, — а это открытый вызов всему тому, что представляется разумным для ведущих экономических школ мира». Кристине Киршнер остается уповать на стабильность цен на главные статьи аргентинского экспорта и устойчивость мирового рынка нефти. В противном случае популистская фискальная политика и отсутствие стратегического планирования неизбежно приведут социально-экономическую модель Кристины Киршнер к краху* * В 2001–2002 гг. экономику Аргентины поразил жестокий кризис: треть семей в пригородах Буэнос-Айреса оказалась за чертой бедности, власти отказались от конвертируемости национальной валюты и объявили дефолт по государственной задолженности. . И тогда изящное аргентинское танго снова может превратиться в пляску святого Витта, которую Аргентина уже пережила на границе тысячелетий.
Впрочем, тревожные сигналы уже идут. Бегство капитала из страны за четыре года правления CFK составило $70 млрд, в то время как за четыре года президентства ее мужа — около $15 млрд.
Любовь и кризис
Казалось, Кристине Киршнер впору бы задуматься о том, что происходит в материальном мире, и провести ревизию экономических ценностей: Европу трясет в преддверии вероятного дефолта Греции и развала еврозоны, а Бразилия, крупнейший торговый партнер Аргентины, впервые за последние восемь лет, по данным журнала The Economist, сбавила темпы экономического роста. Однако Кристина не спешит с «мозговым штурмом». После выборов прошло уже две недели, а она даже не заикнулась об экономике. Зато по-прежнему продолжает вовсю эксплуатировать духовный капитал своей семьи. Недавно она обратилась к своим сторонникам с призывом идти и смотреть только что вышедший на экраны фильм о любви Хуана и Эвы Перон. «Может быть, когда-нибудь снимут картину и о любви Нестора и Кристины», — говорит CFK, прижимая руку к сердцу, как это делала Эвита.
 |
перуанский журналист и политолог, сын всемирно известного писателя Марио Варгаса Льосы
«Это капитализм a la rusa»
Успех Кристины Киршнер говорит о возрождении тенденции, которая пунктиром проходила через всю историю Латинской Америки — с Мексиканской революции начала прошлого столетия, — о латиноамериканском популизме. Именно так: мы являемся свидетелями реставрации популизма, который олицетворяет собой Уго Чавес в Венесуэле, Эво Моралес в Боливии и в той или иной степени Кристина Киршнер в Аргентине. Популизм предполагает авторитаризм, существование широкого слоя чиновничества, восстановление государственных предприятий, безудержную инфляцию, жесткую антиамериканскую риторику и… широкую электоральную поддержку. За популистским креном влево кроется разочарование миллионов в пресловутых достижениях 90-х годов, когда, как предполагалось, реформы, проводимые правоцентристскими правительствами, должны были дать серьезный импульс развитию региона. Однако вместо децентрализации и создания свободной и конкурентоспособной экономики на континенте расцвел «меркантилистский» капитализм, при котором успех той или иной компании всецело зависит от ее политических связей наверху. Латинская Америка, можно сказать, получила капитализм a la rusa — российского образца.
Tweet
