В отсутствие реальной политической конкуренции во властной верхушке идет яростная подковерная борьба за наследство. Представители кремлевских кланов стремятся застолбить свои позиции до того, как Путин официально покинет президентское кресло
Преемник Дмитрий Медведев демонстрирует стране и миру либеральный профиль будущего режима. Другое крыло отстаивает идеи «самодержавия, православия, народности», апофеозом которых должен был стать Всемирный русский народный собор — его идейным вдохновителем выступал глава РЖД Владимир Якунин. Мероприятие должен был освятить своим присутствием Владимир Путин (The New Times писал об этом в № 7). Не случилось: Путин на собор не приехал, хотя его выступление там широко анонсировалось организаторами. И это — еще одно свидетельство того, как разные политические силы пытаются повлиять на идейное оформление будущего президентства. Тем не менее «партия охранителей» сдаваться не собирается, о чем свидетельствует интервью Владимира Якунина «Известиям».
The New Times попытался смоделировать дискуссию между Дмитрием Медведевым и Владимиром Якуниным
Свобода и идеология
Медведев: В основе нашей политики должен лежать принцип, который считаю (несмотря на всю его очевидность) важнейшим в деятельности любого современного государства, стремящегося к достижению высоких стандартов жизни. Это принцип «свобода лучше, чем несвобода». Эти слова — квинтэссенция человеческого опыта. Речь идет о свободе во всех ее проявлениях: о личной свободе, об экономической свободе, наконец, о свободе самовыражения. Считаю достижение гармонии между свободой и правопорядком самым важным на данном этапе. На эту тему еще императрица Екатерина II писала: «Свобода — душа всего, без тебя все мертво. Я хочу, чтобы повиновались законам, но [законам] не рабов». Свобода неотделима от фактического признания гражданами власти закона. И подразумевает не хаос, а уважение к принятому в стране порядку. Верховенство закона должно стать одной из наиболее значимых наших ценностей.
Якунин: Нам не хватает четкого понимания наших целей. Всеобщее благоденствие? Это, конечно, хорошо, но этого недостаточно. В ближайшей перспективе люди не будут иметь ни одинаковых желаний, ни одинаковых возможностей, чтобы эти желания реализовать. Должна возникнуть новая идеология нового российского государства — с учетом исторических корней и того опыта, когда на руинах коммунизма пытались создать сугубо потребительское общество, а в наше сознание упорно внедрялась мысль о наличии одной сверхдержавы, которая способна управлять миром, а мы должны следовать ее заветам.
Медведев: Мне неоднократно приходилось отвечать на вопросы о национальной идее. Дискуссию на эту тему я считаю малоэффективной. Но уверен, что у каждой нации должен быть набор понятных принципов и целей, которые объединяют людей, живущих в одной стране. И строятся эти принципы на вполне реальных задачах, востребованных обществом. Каковы эти принципы? Как они видятся сегодня? Это прежде всего свобода и справедливость. Второе — это гражданское достоинство человека. Третье — его благополучие и социальная ответственность.
Якунин: Общечеловеческие ценности не могут быть унифицированы и стандартизированы. Некоторые ценности американской демократии неприемлемы для России… Жаль, что мы с запозданием начали это понимать. И нам еще долго придется восстанавливать душевное здоровье нации.
Медведев: Здесь нам не нужно ничего изобретать. Базовые ценности сформулированы человечеством уже давно, но применить их к российской специфике порой бывает проблемой. И главный вопрос в том, чтобы совместить, сделать так, чтобы наши национальные традиции совместились с фундаментальным набором демократических ценностей. Это задача, над которой политические и интеллектуальные элиты России бьются лет 150 кряду. Но должен сказать, что сегодня мы значительно приблизились к ее решению. С одной стороны, мы во многом вернулись к нашим традициям, к собственным культурным ценностям. Именно они и составляют нашу национальную идентичность. И при этом являются неотъемлемой частью всей мировой цивилизации. С другой стороны (здесь нечего стесняться), у нас уже есть собственный и очень ценный, пусть и противоречивый, опыт жизни в условиях реальной демократии.
Якунин: События, происходящие сегодня на фондовых рынках, показывают, что мир переживает реальный 
финансово-экономический кризис. Потому что только десять процентов напечатанных денег обеспечены реальными ценностями. У нас в стране как раз есть реальные ценности, но мы почему-то меняем их на зеленоватые бумажки. Я бы поостерегся слепо доверять заявлению профессора Фукуямы о конце истории. Об этом уже заявляли — еще до Первой мировой войны. Конец пришел не истории человечества, а неолиберальной эпохе.
Медведев: Уважение к частной собственности должно стать одной из основ проводимой государством политики. У нас есть уникальная возможность продолжить экономические преобразования не с очередного передела собственности, как это бывало в истории нашей страны, а с признания ее безусловной ценности. Мы с вами живем в глобальной экономике, а не на замкнутом острове.
Православие и коммунизм
Якунин: В России 80 процентов населения считают себя православными. Об этом говорят люди и воцерковленные, и невоцерковленные. Вопрос веры — интимный вопрос, мне бы широко об этом распространяться не хотелось, особой воцерковленностью я похвастаться не могу, но я, безусловно, православный человек. Кроме того, для меня православие еще и исторический факт. Наши граждане должны воспитываться, ориентируясь на свои национальные традиции и корни. Там, где население преимущественно мусульманское, обязательно надо преподавать основы ислама.
Медведев: Очевидно, что ничего принудительного в этой сфере в светском государстве быть не может. В то же время школа должна откликаться на те предложения, которые исходят от родителей учеников, от самих учеников, по преподаванию основ той или иной религии или основ мировых религий. На мой взгляд, для того чтобы не нарушать равновесия, которое все-таки сегодня, слава богу, сформировалось в этом вопросе, мне кажется, что достаточно важным является соблюдение принципа добровольности в этом вопросе, с тем чтобы соответствующие предметы преподавались на добровольной и факультативной основе.
Якунин: Сегодня использование религии как фактора, разделяющего государства и цивилизации, — это чисто политический ход. Религиозные лидеры собирались в Москве, разговаривали — у них противоречий нет. После трагедии в Беслане, вы помните, король Иордании Абдалла II собрал конференцию исламистов, всех течений ислама. И что они заявили? Они заявили о неприемлемости террора.
Медведев: Для меня сегодня очевидно, что люди, живущие в пределах одного государства, находят в себе силы собраться и работать совместно, солидарно. А наши люди такие силы в себе находят. Значит, у такого государства очень многое получится. И мне кажется, что сегодня мы находимся именно в такой точке нашего развития, мы живем именно в такую эпоху.
Якунин: Вспомните Кодекс строителя коммунизма. Там были сформулированы основные принципы человеческой нравственности — что в этом плохого? Плохо то, к чему пришли. Но в этом виноваты конкретные люди. Видимо, с самого начала что-то пошло не так. Справедливости и равенства прав — в том объеме, который позволяет тебе твой собственный генетический потенциал. Люди ведь все разные. Уравнять их полностью никогда не удастся, да и не надо.
Медведев: Необходимо наконец обрести право и силу отвечать за свое настоящее, самим решать свою политику — и в области культуры, и в области экономики, и в области государственного права. Мы в ответе перед временем и не должны сваливать все на своих достойных всяческого уважения и почитания предков. «Мы свободны — и поэтому ответственны». Это слова академика Лихачева. И я их полностью разделяю.
