«Косово — это часть военной операции, которую я не понимаю»

Около пятисот тысяч человек вышли на улицы Белграда протестовать против признания независимости Косово

Я не считаю, что Милошевич виноват в проблеме Косово. Ладно, пусть будет так, но даже если Милошевич его потерял, тогда почему это НАТО и Америка не гармонизировали отношения Косово с Сербией, не вспомнили о том, кому принадлежала эта земля на протяжении многих веков? Те, кто думает, что виной всему Милошевич, не уважают того факта, что Бондстиль — самая большая военная база в направлении востока и что с разрушения Берлинской стены НАТО все больше продвигается на восток.

Америка наступает, и тому подтверждение — база в Косово. Я всегда говорил, что глобалисты и ложные интеллектуалы, уверявшие, что Косово — это не важная проблема, на самом деле хотели, чтобы мы расслабились, чтобы улыбались им, пока они в это время по кусочку разорвут нашу страну.

Я не знаю, что мешает албанцам и сербам жить вместе. Наверное, это можно назвать тайной Косово. Но если честно, то меня не столько занимает Косово, сколько идея о защите памятников. Существует много памятников античной культуры, которые находятся в Турции и каждый день могут быть разрушены. Вообще задача художника не влезать в политические конфликты, а напоминать людям об их человеческой сущности.

А что касается Косово, то я не имею ничего против албанцев. Но если Запад признает независимость Косово, он признает биологический рецепт, который основывается на факте, что албанцев там больше, и поэтому они должны иметь национальное преимущество. А ведь это полностью противоречит идеям новой Европы. Запад всегда боролся за гражданское общество, этническое единство, всеобщее равенство, за объединение, в конце концов. И вдруг он признает независимость Косово, где не прижилась идея о совместной жизни. Косово — это часть военной операции, которую я не понимаю.

Так совпало, что в самый разгар конфликта между Сербией и Косово я принял православие, крестился под именем Неманья. На мой взгляд, христианство пытается сделать мир более гармоничным, и я в своих фильмах занимаюсь тем же самым. Моя семья изначально была православной, но когда пришли турки, когда Оттоманская империя завоевала Сербию, один брат принял ислам, а другой остался христианином. Мой отец принадлежит к той части семьи, которая приняла ислам, но для меня важно, чтобы все мои предки всегда оставались в первую очередь сербами. Они не были практикующими мусульманами. Грубо говоря, я был некрещеным сербом. Теперь крестился. Так что сменой веры в полном смысле этого слова мой приход к христианству назвать нельзя.

Я связываю с Россией большие надежды. Ваша страна может вернуть православным славянам чувство собственного достоинства. Она достаточно могущественна, чтобы заставить весь остальной мир нас уважать. И для меня это самое важное. Западный мир во имя демократии творит что хочет. Прикрываясь громким словом «гуманизм», они тебя могут убить, поцеловать — сделать с тобой что угодно. На той стороне скопилось слишком много силы и власти. Было бы неплохо, чтобы с этой стороны появилась страна, которая уравновесит Запад. Сильная Россия принесет в Европу стабильность.

И не надо пугать нас разговорами о холодной войне. По-моему, она невозможна. Россия больше не коммунистическая империя. Вы богатая, высококультурная, европейски развитая страна. У вас огромный экономический потенциал плюс военная и космическая мощь. У вас же есть спутники!

Не знаю, что конкретно вы можете сделать. Но лично мне приятно сознавать, что на Востоке кто-то не разделяет фатальную, на мой взгляд, уверенность США, что они всегда правы. Ничего хорошего в войне с Америкой быть не может. Но полезно время от времени приводить ее в чувство: «Хей, ребята, мы здесь! И мы тоже думаем о гуманизме, бизнесе, политике, энергетике. О любви, наконец!»