Клаус Ленартц. Берлинская стена: последние дни перед сносом
Из последнего зала выставки раздается захлебывающийся лай собак. Но собак нет; и кажется, что звук издают белые стены и черно-белые фотографии. На самом деле этот лающий звук — дело рук художника и архитектора Юрия Аввакумова. Он воссоздал в зале деревянную вышку, подобные которой стояли с западной стороны вдоль всей Берлинской стены вплоть до ноября 1989 года, когда стена рухнула. Если подняться на инсталляцию, срабатывает датчик и из колонок раздается лай собак — и ты сразу окунаешься в атмосферу страха того времени. Тогда собаки лаяли по-настоящему, а с вышек люди с помощью биноклей или самодельных подзорных труб пытались разглядеть, что же там за горизонтом, в отгороженном от них Восточном Берлине. И многие были уверены: по ту сторону либо ад, либо рай, но точно — совершенно иной мир.
Принято говорить, что Берлинская стена разделила Берлин, Европу, мир (тут все зависит от склонности к гигантизму) напополам. Стена до сих пор — самый выразительный символ холодной войны и мировой асимметрии. Однако так не похожие друг на друга жизни западной и восточной частей города — две стороны одной стены. Считаные метры между ними — красноречивое свидетельство тому, что ад и рай располагаются не на изолированных островах, а в соседних комнатах коммунальной квартиры. Выставка предъявляет множество подробностей этого болезненного общежития. Даже непосредственным участникам истории они в новинку. «Меня спрашивают, много ли я увидел здесь сегодня нового. Да, на 90% это факты, которых я не видел», — признался на открытии Михаил Горбачев.
Прогулка во времени от фотографа Петера Фришмута: снимок одной и той же улицы с разницей в 25 лет
Черно-белое прошлое
Над экспозицией работали больше года. Просмотрев 3 тысячи фотографий из немецких архивов, российских и германских информационных агентств и музеев, собрали полнометражную документальную хронику. Чуть ли не по часам можно проследить этапы возведения стены. Сначала натянули несколько рядов колючей проволоки, указав на неопровержимое различие между свободой и несвободой. Позже границу, проходившую через автомобильные дороги, трамвайные пути, улицы и дворы, забетонировали. Видно, как во дворах рядом со стеной дети продолжают играть с машинками, только теперь за ними присматривают не только мамы с колясками, но еще и пограничники с автоматами. Окна в таких домах забивали досками и замуровывали, но никакие препятствия не останавливали тех, кто мечтал попасть туда, где жизнь не ограничена колючей проволокой и бетоном.
История бегства из социалистического бытия — это тоже история стены, одна сторона которой была символом ада, а другая — символом надежды и алкаемого земного, как верилось, рая. На Запад бежали на всем, что ездит, плавает и летает. Об этом свидетельствуют снимки экспонатов из берлинского дома-музея на бывшем пропускном пункте «Чарли». Кто-то очень удачно уплыл на мини-подлодке по Балтийскому морю в Данию. Кто-то осваивал самодельный самолет и моторный планер. Один прилежный конструктор, опираясь исключительно на знания, почерпнутые из книг и журналов, соорудил воздушный шар и улетел на нем за 40 километров. А одна находчивая мама перевезла через границу ребенка в тележке для продуктов, сделав вид, что накупила на рынке овощей. Впрочем, везло единицам. На выставке представлена фотография трагедии, случившейся 17 августа 1962 года: 18-летний юноша истекает кровью у Берлинской стены. Лица не видно — только скрюченное тело. Он потерял равновесие и упал со стены, и восточногерманские пограничники не разрешили никому, в том числе скорой помощи, приблизиться к нему. В итоге Петер Фехтер умер на глазах у сотен свидетелей.
 |
| Раньше — наблюдательная вышка, теперь — арт-объект (художник Юрий Аввакумов) |
Павшая стена
Фотографии 1989 года, сделанные известными фотографами, вроде Энтони Сво, и анонимными очевидцами последних дней существования стены, указывают на лингвистическую тонкость: стена упала не как рушатся обветшалые, отслужившие свой срок заборы, а как падают осажденные города. По обе стороны павшей стены (на самом деле куски грязной, разрисованной с западной стороны стены кранами поднимали наверх) — ликующие толпы, женщины с цветами и ожидание встречи с иным миром, до которого вот-вот можно будет достать рукой.
В России существуют собственная стена и собственная площадка последней схватки добра со злом, отлично, кстати, просматривающаяся из окон Манежа. Как и Берлинская, Кремлевская стена тоже делит страну надвое и питает собой мифы о возможной, но недостижимой иной, счастливой жизни. Вряд ли эта стена когда-нибудь будет разрушена — все-таки объект архитектурного наследия, к тому же туристов привлекает. Но, используя опыт германских друзей и идеи отечественных художников, ее можно было бы неплохо модернизировать, расставив, например, по обе стороны смотровые вышки. Юрий Аввакумов в интервью The New Times сказал, что «доморощенная деревянная конструкция побеждает монументальное индустриальное сооружение. Человеческое побеждает идеологическое». Вышки, пожалуй, и правда один из способов победить стену. Там наконец узнали бы, как живут здесь, да и нам было бы не вредно заглянуть по ту сторону.
