Документальная жизнь

«Hесмотря на похожесть названий, на месте старого появился совершенно новый, принципиально иной канал», — сказала The New Times креативный продюсер «24.DOC» Вера Кричевская. — Это полный перезапуск». По уверению продюсера, на 70% это будет мировое кино, остальное — российское. В России очень мало кинодокументалистики, поэтому канал собирается заняться продюсированием собственных фильмов и приобретать все лучшее, что появляется в российском документальном кино.

Самой Вере Кричевской очень дорого, что удалось приобрести, как она говорит, ключевой, главный шедевр мировой документалистики — картину о Холокосте «Шоа» французского режиссера-документалиста Клода Ланцмана — фильм 1985 года, который собрал все мировые призы и премии. «В России он никогда не был показан. И когда я только начала заниматься этим проектом, я поставила себе такую внутреннюю задачу — приобрести права на этот фильм. Написала правообладателям кучу писем, запросов, — и после прямого обращения к режиссеру они снизили стоимость до того порога, который мы могли преодолеть. Создатели канала адресуются к думающей аудитории. Сила документального кино намного больше, чем у ежедневной журналистики, считает Кричевская: «Эти фильмы пронизаны серьезными базисными вещами. Война, террор, свобода и несвобода, смелость, поступок… Мне кажется, что это очень важный человеческий и гражданский контент».

Из разряда таких фильмов — документальная лента «Горький вкус свободы», посвященная журналистке Анне Политковской, — в октябре исполнилось пять лет со дня ее гибели от руки террориста. Фильм появился в российском прокате, хотя и в малом тираже, в декабре.

Как рассказала The New Times автор и режиссер Марина Голдовская, много лет снимавшая Анну и внимательно следившая за ее журналистской и правозащитной деятельностью, она хотела сделать картину о той Анне, которую знали только ее родные и близкие друзья: «После смерти она стала превращаться в миф, а мне очень хотелось, чтобы в людской памяти она осталась не «железной леди», а такой, какой она была на самом деле: нежным, теплым, душевным человеком, который готов был прийти на помощь любому, кто оказался в беде».

Кинорежиссер Голдовская хорошо понимает, что ее героиню, Анну Политковскую, многие воспринимали неоднозначно. «У каждого человека есть порог боли. Когда все время приходится сталкиваться с негативом, с трагедиями, вырабатывается неприятие: господи, опять какой-то кошмар, опять шахтеров завалило, опять корабль перевернулся… Чтобы читать репортажи Политковской из Чечни, надо было иметь мужество. Она понимала это, но она не могла не писать, считала, что люди должны знать, что происходит. Ее подруги рассказывали, как она говорила им: если не може-

те читать, не читайте. И многие люди, думаю, просто внутренне сопротивлялись этой информации: говорили, что она не любит свою родину и защищает чеченцев… Конечно, она защищала, но не тех чеченцев, кто убивал, а тех, кто оказывался без жилья, без средств к существованию и терял детей. Точно так же, как защищала и русских, которые были в том же положении. Это нормальная человеческая реакция на людское страдание», — говорит Марина Голдовская.