Начало. Ирена и Дмитрий Лесневские. 1991 г.
«Летом 1991 года стало понятно, что на государственном телевидении делать больше нечего», — говорит Ирена Лесневская. Денег не платили, их просто не было, и поэтому уже ничего было нельзя — ни в командировку поехать, ни программу выпустить. Собственно, крайне тяжелым был уже 1990 год. Лесневская тогда работала в «Останкино» редактором «Кинопанорамы». Чтобы что-то снять, вспоминает она, нужно было сначала найти спонсора или рекламу.
Но дело было не только в нищете Гостелерадио. На государственном канале уже было просто неинтересно — казалось, все там организовано неправильно. «Скопилась бездна энергии, — признается Лесневская, — какая-то динамо-машина была внутри, к тому же сын толкал в спину — ему было 20 лет, он к тому времени уже организовал какое-то рекламное агентство». Творческие и дружеские связи Лесневской были огромны, нереализованных идей — бездна. Поэтому решение сделать собственную компанию, которая производила бы передачи для Первого (поначалу) телеканала, не было таким уж фантастическим. Это потом, когда в первый день пришли в арендованное помещение, поняли, что для работы, кроме идей, нужны столы, стулья, карандаши… В государственной конторе оно все бралось как будто ниоткуда, а тут пришлось все покупать и нести из дому, вплоть до занавесок. Лесневская заложила квартиру — почему-то тогда это было совершенно не страшно, и на эти деньги начинался их с сыном Дмитрием совместный бизнес.
 |
| Эльдар Рязанов, Юрий Никулин,
Леонид Якубович и Михаил Задорнов в клубе «Белый попугай» |
REN TV, компания, получившая имя основательницы (Ирена = REN), в творческом плане начиналась с Эльдара Рязанова. Это был первый человек, получивший приглашение от Лесневской. Изгнанный с государственного телевидения, он вернулся, но уже в частную компанию и, по его словам, в совершенно другой эфир. «Это было очень личное телевидение, мы делали только то, что нас самих интересовало, мы не работали по заказу, — сказал он The New Times. — Там все были единомышленники, люди увлеченные, которые искали не только свободу выражения, но и свободу мышления. Нас ведь этому никто не учил никогда, раньше свобода была всегда противодействием советской власти».
24 декабря 1991 года вышла первая программа REN TV с хулиганским названием «Ирония судьбы, или с Рождеством Христовым». Съемочная группа устроила благотворительный вечер для обитателей Дома ветеранов кино в Матвеевском — там были тогда Габрилович, Райзман, Соколовский и много других известных актеров и режиссеров. «Мы приехали с подарками — холодильниками, телевизорами, пледами, чем-то еще, — рассказывает Лесневская. — Узнали заранее, что нужно, и под это искали рекламу. Тогда денег ни у кого не было, производители расплачивались тем, что производили, бартер был. В общем, все, что заработали, ушло на подарки».
Средства тем не менее надо было добывать, и для этого делали ежедневный «Астрологический прогноз» по заказу Второго канала. За это платили хорошие деньги, на которые снималось большинство программ REN TV. «Это была стартовая позиция для зарабатывания денег, — вспоминает Сергей Доренко. — Предсказания, что надо делать «козлам», а что «баранам», шли с успехом. А потом туда пригласили Юру Роста и других хороших людей и начали работать главным образом для интеллигенции. И долго для нее работали. У меня есть двое друзей, довольно известные представители московской интеллигенции, которые десять лет назад мне говорили, что смотреть по телевизору нечего, зато есть REN TV и «Культура». А сейчас, когда я их спрашиваю, что они смотрят, они отвечают жестко: «Ничего».
Среди «хороших людей» были Булат Окуджава, Юрий Никулин, Григорий Горин, Аркадий Арканов, Михаил Жванецкий. Появились «Конюшня Роста», рязановский цикл «Восемь девок один я» — про его любимых актрис, пришел Владимир Молчанов с «До и после», Леонид Филатов с циклом «Чтобы помнили». «По коридорам ходили не люди — боги, — вспоминает Ксения Ларина, несколько лет отдавшая REN, — и к этим богам можно было не только прикоснуться, но запросто посидеть за чашкой кофе или обсудить последние новости в гримерке. Это были шестидесятники — писатели, поэты, артисты, режиссеры, музыканты и политики, те из них, кого принято называть демократами первой волны. Они легко находили общий язык с обитателями дома на Зубовской — Радой Полячек, Лидией Польской, Игорем Макаровым, Сергеем Браверманом, Еленой Красниковой». «Коллектив был просто роскошный, — говорит о рабочем окружении Лесневской Сергей Доренко. — Очень длинноногие женщины, до сих пор вспоминаю их со сладострастием».
Из этого круговорота ярких людей и идей рождались программы и целые циклы передач. Например, знаменитый «Клуб «Белый попугай». Одно издательство выпустило книгу анекдотов и попросило прорекламировать ее на REN — в ней было много анекдотов от Никулина и других людей, которые туда приходили. «Я пригласила Жванецкого, Никулина, Арканова, Гришу Горина, Льва Дурова, — вспоминает Ирена Лесневская. — Мы выбрали три очень смешных анекдота, и каждый анекдот рассказывали все по очереди. Это было безумно смешно. Я сказала: ребята, вот готовая программа. А название появилось благодаря попугаю Аркаше, который жил в этой комнате и был страшный матерщинник и пьяница: когда его выпускали из клетки, он ко всем садился на рюмки и выпивал».
„
Эльдар Рязанов: «Я сказал Наине Иосифовне, что если на эту съемку не придет Борис Николаевич, то народ наш подумает, что президент бросил семью. И он нежданно-негаданно в разгар съемки пришел»
”
Гвоздь Ельцина
REN TV, при всем общественном темпераменте Ирены Лесневской, не был политическим каналом. Политика всегда преломлялась через человеческую личность. В 1993 году она отправила письмо Наине Ельциной с просьбой сняться в передаче к 8 Марта. Сразу не получилось, там были семейные обстоятельства, умерла мама Бориса Николаевича, но в апреле, как раз когда Лесневская загремела в больницу с перитонитом, позвонили из Кремля. Ирена поехала на съемки с не снятыми еще швами. Про вопросы ее никто заранее не спрашивал.
«Это была Пасха, — рассказывает Лесневская. — Мы по телефону спросили: как вы проводите этот день?» — «Я должна буду поехать в церковь освятить куличи», — сказала Наина Иосифовна. Я говорю: «Будем снимать». — «В церкви? Ну это неудобно». Я уговорила — мы никому не помешаем, одна камера войдет, несколько планов снимет. Тем более что она-то это не напоказ делала, органично. Потом, когда снимали у них дома, на Лесной улице, Наина Иосифовна целый день подкармливала всю группу котлетами и пирожками — готовила сама. Вечером дочки Ельциных засобирались в театр, Борис Николаевич задерживался, а мы хотели снять всю семью вместе, и я попросила их остаться. Они сказали: «Ну что вы, мы с таким трудом достали билеты». — «Слушайте, не смешите меня, — говорю — что, дочки президента тоже стоят в очереди?» И они мне стали рассказывать, какая в Москве театральная мафия и как все непросто».
Эту передачу вспоминает и Эльдар Рязанов, который ее вел, — это была его первая встреча с Ельциным и его семьей, а всего программ с участием Бориса Николаевича он сделал три. В передачу о супруге президента он самого президента, можно сказать, вытащил: «Я сказал Наине Иосифовне, что если на эту съемку не придет Борис Николаевич, то народ наш подумает, что президент бросил семью. Очевидно, она эту фразу ему передала, потому что он нежданно-негаданно в разгар съемки пришел. Взаимоотношения у них были очень интересные, яркие. Было много всяких симпатичных вещей. Я, например, там сел на стул с гвоздем. Занятно — он приехал из Свердловска в Москву и привез все с собой, всю мебель — это был подарок его сослуживцев. А я, естественно, новый костюм надел… Когда я сказал, что в стуле гвоздь, как они все засуетились, выхватили из-под меня этот стул, притащили другой…»
На съемках в Риге. 1998 г.
Под колпаком
Коньком REN были новогодние программы, всегда очень смешные и неожиданные — сплошные эксперименты. Дмитрий, который был генеральным продюсером, был и главным креативщиком. Идеи смешных передач всегда исходили от него. Пародии на известные песни теперь делают все, а ввели это в моду на REN. Валерия Новодворская рассказала, как была одной из героинь новогоднего представления, где использовалась компьютерная техника: «Я была там изображена в сарафане и пела дуэтом с Зюгановым, который был в вышитой рубашке — это был монтаж, очень смешной».
Новогоднюю ночь 1994–1995 годов снимали в Шереметьево, на так называемой нейтральной полосе, под стеклянным колпаком. Время было тяжелое, «Останкино» разваливалось, Первый канал как Общественное телевидение еще не был запущен, связи с артистами в бывших союзных республиках прерваны… И вот в этой ситуации маленькая компания REN TV взялась делать новогоднюю передачу для Первого канала. «В огромный VIP-зал собрали 400 человек, поставили елку, столики, украсили, — рассказывает Ирена Лесневская. — И приехали Софико Чиаурели, Котэ Махарадзе, Николай Гнатюк и еще многие артисты, которых уже стали забывать. Ведущими были Рязанов, Рост, Ширвиндт, Державин, Молчанов, Горин. Было очень красиво, тепло, дружески».
Юрий Рост вспоминает, что кроме героев своих передач («а к этому времени у меня в программе была и Неелова, и Макаревич, и Табаков, и Юз Алешковский») он захотел пригласить замечательных певуний из архангельской деревни Карпогоры. «Ирена говорит: «О, давай, замечательно…» И приезжают две такие замечательные русские тетки, их селят в отель, дают машину, потому что они же в Москву приехали, им покупать чего-то надо… И вот начинается съемка, выходят эти две красавицы в жемчугах, в народных костюмах, а когда они запели, то просто вокруг их стола толпа организовалась, и все стали с ними фотографироваться. А среди песен, которые они пели, были и такие озорные северные частушки: «Красная девица, уху я варила, уху я, уху я, уху я варила». Потом «сноху я, сноху я, сноху я кормила». В это время — аэропорт-то работал — мы видим, что вдоль стеклянной стенки пробирается Анатолий Собчак, идет на посадку. И Ирена мне говорит: «Давай, зови его, пусть он снимется для программы». Собчак был популярен тогда… Я подхожу к нему, говорю: «Анатолий Александрович, давайте снимемся, вы посмотрите, какая компания». Он оглянулся, видит — все звезды — и говорит: «А что… Полечу я на следующем самолете». Собирается идти, и тут вдруг из-за его спины как-то почти незаметно выползает такой небольшой человек, такой не очень расцвеченный, я бы сказал, и говорит: «Вы знаете, Анатолий Александрович, вам туда нельзя, они там поют неприличные песни». Я говорю: «Господь с вами, это же русская песня традиционная. Смотрите, как красиво, посмотрите, какие люди там сидят за столами…» Человек говорит: «Нет, нет, это для имиджа нехорошо…» Это было мое знакомство с Владимиром Владимировичем Путиным. И знаете, Собчак послушался и не пошел. Сел в самолет и улетел, бедный».
„
Владимир Молчанов: «Дима с Иреной вечно ругались, потому что были совсем разными людьми, но и ругаться с ней было очень интересно. Было интересно, даже когда она кого-то посылала. Меня тоже»
”
 |
| В эфире REN TV побывали все самые
знаменитые люди страны. |
REN TV было маленьким государством посреди разрываемой агрессией и борьбой за куски пирога страны. Ну что-то вроде Швейцарии: независимая от всех и при этом счастливая и благополучная территория, где всех кормили (бесплатно), любили и где работали сутками напролет. «Маленькая, крохотная компания, совершенно очаровательная, похожая на музыкальную табакерку, потому что там все происходило как-то очень по-домашнему», — рассказывает Юрий Рост. REN как Дом — «со своим дизайнерским стилем, традициями, семейными праздниками», — вспоминает и Ксения Ларина. Владимиру Молчанову запомнилось, как к Лесневским «со всей страны шли ходоки — люди, которые не любили власть. Ирена, как лагерный человек — она родилась в Казахстане, где в ссылке находились ее родители, — пронесла через всю жизнь это удивительное чувство поддержки людей недовольных, она их собирала и с ними нянчилась».
«Я однажды слышала, как при мне Ирена Стефановна разговаривала с очень высоким государственным чиновником, — рассказала Марианна Максимовская. — Меня на всю жизнь поразила ее речь. Она разговаривала на смеси высокохудожественной литературной лексики, на которой общается потомственная русская интеллигенция, и очень простонародного говора, который она тоже отлично знает. Этот разговор был пронизан тем ощущением свободы, которому я до сих пор хочу научиться». «Ее все чтили, обожали и уважали, — говорит Владимир Молчанов. — Я всегда брился, когда шел на прием к Ирене. Я не знаю на ТВ никого другого, кто мог бы делать и делал то, что делала она. Еще она вырастила Митю, который перерос нас, стал замечательным продюсером, открывателем новых имен. Они с Иреной вечно ругались, потому что были совсем разными людьми, но и ругаться с ней было очень интересно. Было интересно, даже когда она кого-то посылала. И меня тоже посылала, на что я с вызовом отвечал: «Вы созданы в лагере!» Однажды даже ушел из компании на сорок недель. И снова вернулся…»
То, старое REN TV было, по словам Ксении Лариной, «последним оплотом творческого независимого азартного телевидения для людей таких же, как мы». Потом это «дворянское гнездо» стало «постепенно скрипеть, расшатываться и рассыхаться» — когда основателей «потеснили новые Лопахины, призванные обслуживать новый лязгающий режим». Сергей Доренко категоричен: «Сегодняшнее РЕН ТВ, если я правильно понимаю, ориентировано на мужчин с вытянутыми коленками и баночкой пива в руке».
Однако Марианна Максимовская, единственное «лицо», оставшееся сегодня на канале в наследство от старого REN, не верит, что все так легко разрушить: «Лесневские смогли создать на своем канале удивительную атмосферу свободы, когда люди понимали, что в журналистике можно работать только искренне, в противном случае лучше не работать вообще. Эта «бацилла свободы» оказалась настолько заразной, что навсегда осталась жить в стенах телекомпании, названной по ее имени».
Материал подготовили: Любовь Цуканова, Александр Шаталов, Наталья Фролова
Tweet
